Посмертные записки Пиквикского клуба - Чарльз Диккенс

С этими словами Сэм Уэллер, подвергая себя неминуемой опасности слететь с забора, засучил рукава, чтобы продемонстрировать свою готовность немедленно приступить к делу.

Как ни лестно было такое проявление доброго чувства, Арабелла решительно не захотела (неведомо почему, как подумал Сэм) воспользоваться им. Сначала она настойчиво отказывалась подарить мистеру Уинклю свидание, которого Сэм так трогательно добивался; но в конце концов, боясь, как бы их беседу не прервало нежелательное появление третьего лица, она быстро дала ему понять, несколько раз выразив свою благодарность, что такая возможность не исключена и она, быть может, придет в сад завтра вечером, часом позже. Сэм прекрасно это понял, и Арабелла, подарив его одною из обворожительнейших своих улыбок, грациозно удалилась, оставив мистера Уэллера весьма восхищенным ее чарами, как телесными, так и духовными.

Спустившись благополучно с забора и не забыв посвятить несколько минут своим личным делам по тому же департаменту, мистер Уэллер, не теряя времени, вернулся в гостиницу «Кустарник», где его длительное отсутствие вызывало различные предположения и некоторую тревогу.

— Мы должны быть осторожны, — сказал мистер Пиквик, внимательно выслушав рассказ Сэма, — не ради нас самих, но ради молодой леди. Мы должны быть очень осторожны.

— Мы? — повторил мистер Уинкль с подчеркнутым ударением.

Негодующий взгляд мистера Пиквика, вызванный тоном этого замечания, мгновенно смягчился, и на лице его появилось свойственное ему благодушное выражение, когда он ответил:

— Мы, сэр! Я буду вас сопровождать.

— Вы? — воскликнул мистер Уинкль.

— Я! — кротко ответил мистер Пиквик. — Согласившись на это свидание с вами, молодая леди сделала естественный, быть может, но все-таки очень неосторожный шаг. Если присутствовать при встрече буду я — ваш общий друг, который настолько стар, что может быть отцом обоих, — голос клеветы никогда не посмеет коснуться ее имени!

Глаза мистера Пиквика сияли чистой радостью, вызванной его собственной предусмотрительностью, когда он произносил эти слова. Мистер Уинкль был растроган таким деликатным уважением к молоденькой protegee своего друга и пожал ему руку с чувством почтения, граничившего с благоговением.

— Вы должны идти, — сказал мистер Уинкль.

— И я пойду, — сказал мистер Пиквик. — Сэм, приготовьте мне пальто и шарф и распорядитесь, чтобы завтра вечером экипаж был подан заблаговременно; мы должны быть там вовремя.

Мистер Уэллер притронулся к шляпе в знак повиновения и удалился, чтобы сделать все необходимые приготовления к экспедиции.

Карета явилась пунктуально в назначенный час, и мистер Уэллер, усадив должным образом мистера Пиквика и мистера Уинкля, занял место рядом с кучером.

Они вышли из экипажа, как было условлено, за четверть мили до места свидания и, распорядившись, чтобы карета ждала их возвращения, решили пройти оставшееся расстояние пешком.

Именно на этой стадии их предприятия мистер Пиквик, улыбаясь с весьма самодовольным видом, извлек из кармана пальто потайной фонарь, который он приобрел специально для этого случая и великие достоинства которого он начал объяснять мистеру Уинклю, пока они шли по дороге, к большому изумлению немногих встречных прохожих.

— Я бы себя лучше чувствовал, если бы у меня было что-нибудь в этом роде во время моей последней ночной экспедиции в саду, правда, Сэм? — добродушно сказал мистер Пиквик, поворачиваясь к своему слуге, который шел сзади.

— Славные штуки, если уметь ими пользоваться, сэр, — отвечал мистер Уэллер, — но если вы не хотите, чтобы вас видели, мне кажется, что от них больше пользы, когда свечку потушишь.

Мистер Пиквик, по-видимому, был озадачен замечаниями Сэма, ибо он снова спрятал фонарь в карман, и они продолжали путь молча.

— Сюда, сэр! — сказал Сэм. — Позвольте, я пойду вперед. Вот этот переулок, сэр.

Они вошли в переулок, где было довольно темно. Мистер Пиквик раза два вынимал фонарь, который бросал перед собою яркий короткий сноп лучей шириной около фута. На него очень приятно было смотреть, но, казалось, он отличался способностью делать окружающие предметы темнее, чем они были раньше.

Наконец, они добрались до большого камня. Тут Сэм предложил хозяину и мистеру Уинклю посидеть, пока он пойдет на разведку и убедится, что Мэри их ждет.

Пробыв в отсутствии минут пять-десять, Сэм вернулся и доложил, что калитка открыта и все спокойно. Следуя за ним крадущимися шагами, мистер Пиквик и мистер Уинкль вскоре очутились в саду. Здесь каждый произнес по нескольку раз: «Тсс!..» — но никто из них, казалось, не имел сколько-нибудь ясного представления о том, что делать дальше.

— Мисс Эллен в саду, Мэри? — осведомился мистер Уинкль, приходя в волнение.

— Не знаю, сэр, — отвечала хорошенькая служанка. — Лучше всего, сэр, если мистер Уэллер поможет вам влезть на дерево, а мистер Пиквик будет так любезен и посмотрит, не идет ли кто-нибудь по переулку, я же буду сторожить в другом конце сада. Господи помилуй, что это такое?

— Этот-вот окаянный фонарь всех погубит! — раздраженно воскликнул Сэм.

— Смотрите, что вы делаете, сэр! Вы направляете луч прямо в окно их дома!

— Ах, боже мой! — произнес мистер Пиквик, поспешно поворачиваясь. — Это я нечаянно.

— Теперь он на соседнем доме, сэр, — заявил Сэм.

— Помилуй бог! — воскликнул мистер Пиквик, поворачиваясь снова.

— Теперь он на крыше конюшни, и подумают, что там пожар, — сказал Сэм.

— Закройте его, сэр. Что вам стоит закрыть?

— Самый необычайный фонарь, с каким мне приходилось встречаться! — воскликнул мистер Пиквик, крайне озадаченный тем эффектом, какой он столь неумышленно производил. — Никогда не видывал такого сильного рефлектора.

— Для нас он окажется слишком сильным, если вы будете светить таким манером, сэр, — отвечал Сэм, когда мистер Пиквик после многих неудачных попыток ухитрился задвинуть заслонку. — Вот шаги молодой леди. Ну, мистер Уинкль, полезайте, сэр.

— Постойте, постойте! — вмешался мистер Пиквик. — Сначала я должен переговорить с нею. Помогите мне влезть, Сэм.

— Осторожнее, сэр, — сказал Сэм, упираясь головой в забор и превращая свою спину в площадку. — Станьте на эту-вот цветочную кадку, сэр. Ну, теперь полезайте!

— Боюсь, как бы не ушибить вас, Сэм, — заметил мистер Пиквик.

— Не беспокойтесь обо мне, сэр, — отвечал Сэм. — Протяните ему руку, мистер Уинкль. Смелее, сэр, смелее! Вот и готово!

Пока Сэм говорил, мистер Пиквик, делая усилия, почти сверхъестественные для джентльмена его возраста и веса, умудрился стать на спину Сэма; Сэм осторожно выпрямился, а мистер Пиквик уцепился за край забора, в то время как мистер Уинкль крепко держал его за ноги, и таким путем они добились того, что очки мистера Пиквика очутились как раз над забором.

— Милая моя, — сказал мистер Пиквик, взглянув через забор и увидев по другую сторону Арабеллу, — не пугайтесь, это только я.

— О, пожалуйста, уходите, мистер Пиквик! — воскликнула Арабелла. — Скажите им, чтобы они все ушли. Я так ужасно боюсь. Милый, милый мистер Пиквик, не оставайтесь здесь. Вы упадете и расшибетесь! Я знаю, вы расшибетесь!

— Прошу вас, не тревожьтесь, моя дорогая, — успокоительно сказал мистер Пиквик. — Нет ни малейшей причины бояться, — уверяю вас. Стойте твердо, Сэм, — добавил мистер Пиквик, поглядев вниз.

— Слушаю, сэр, — отвечал мистер Уэллер. — Не задерживайтесь дольше, чем нужно, сэр. Вы довольно-таки тяжеловаты.

— Еще одну секунду, Сэм! — отозвался мистер Пиквик. — Я хотел только сообщить вам, моя дорогая, что я бы не разрешил моему молодому другу видеть вас тайком, если бы положение, в каком вы находитесь, позволило ему поступить иначе; и если этот шаг покажется вам неподобающим и вызовет у вас тревогу, милая моя, вы можете быть спокойны, зная, что я здесь. Вот и все, моя дорогая!

— Уверяю вас, мистер Пиквик, я очень благодарна вам за вашу доброту и заботливость, — отвечала Арабелла, вытирая слезы носовым платком.

Вероятно, она сказала бы значительно больше, если бы голова мистера Пиквика не исчезла с большой поспешностью, вследствие неверного шага, сделанного им на плече Сэма, каковой шаг неожиданно поверг его на землю. Однако он через секунду уже стоял на ногах и, попросив мистера Уинкля торопиться и поскорее закончить свидание, побежал караулить в переулке со всей отвагой и пылом юноши. Мистер Уинкль, воодушевленный близостью свидания, в одно мгновение очутился на заборе, задержавшись только для того, чтобы попросить Сэма позаботиться о своем хозяине.

— Я о нем позабочусь, сэр, — отозвался Сэм. — Предоставьте его мне.

— Где он? Что он делает, Сэм? — осведомился мистер Уинкль.

— Да благословит бог его старые гетры! — отвечал Сэм, посматривая в сторону калитки. — Он караулит в переулке с потайным фонарем, словно живой Гай Фокс[134]. В жизни не видал такого доброго создания. Будь я проклят, если не думаю, что его сердце родилось по крайней мере на двадцать пять лет позже, чем его тело!