Обломки нерушимого - Стейс Крамер

полно, для смерти же – одна, но как она изводила Диану! Брандт почему-то снова подумала о Джел, затем бесстрашно перегнулась через перила балкона, но вдруг…

– Мисс Брандт, к вам пришли.

Рамона проникла в комнату беззвучно, как сквозняк. Диана резко выпрямилась, разочарованно вздохнула.

– Иду, Рамона.

Голди Маркс рассказала родителям Дианы о чемоданчике с запрещенными веществами, что обнаружила Бригида. Обе стороны договорились не предавать огласке этот щекотливый случай, дабы не опорочить школу и влиятельную семью, но директриса потребовала принять соответствующие меры. С того момента представители наркологической службы стали частыми гостями в доме Брандт. Всякий раз, когда Диана навещала родных, ее же «навещала» бригада медиков. Ее осматривали, брали необходимые анализы, беседовали с ней, беседовали с мистером Брандтом.

Вот и в этот раз Диана должна была пережить все эти унизительные процедуры.

– Уверяю вас, у Дианы нет никаких признаков зависимости. Вам не о чем беспокоиться, – устало обратился врач к отцу.

Алэсдэйр в свою очередь грозно посмотрел на Диану. Та поняла по его взгляду, что визиты наркологов не прекратятся. Верил или не верил Алэсдэйр врачу и дочери – неизвестно. Одно могу сказать без тени сомнения: его устраивало то, что Диана оступилась. После того вечера в Вандевере, на котором они разгромили Патриджей, Алэсдэйр мучился из-за чувства вины перед дочерью, так как понял, что был не прав во всей этой ситуации с Джулианом. Диана победила. Не любил Алэсдэйр чувствовать себя побежденным. И, возможно, это обстоятельство повлияло на него сильнее вины. Их соперничество началось, когда Диана только научилась говорить. С малых лет эта девочка демонстрировала несгибаемую волю. Она никогда не капризничала, как все остальные дети. Но уж лучше бы капризничала. Диана просто говорила четкое, уверенное «нет», когда требования мамы и папы не устраивали ее, а потом направляла умный, строгий, недетский взгляд на старшего и терпеливо ждала, когда ей уступят. Разве такое допустимо? Если бы у Алэсдэйра родился сын и у того были те же качества, коими обладала Диана, то мистер Брандт был бы несказанно счастлив. Эти качества свойственны настоящему мужчине. Женщина же не должна быть такой. Мужчине потом будет сложно с ней ужиться. Из большой любви к Диане Алэсдэйр решил перевоспитать ее для ее же блага. Но как же перевоспитать Диану, если она не поддается? Да еще и вина эта гложет… Алэсдэйр из-за этого не смел слова поперек сказать дочери.

Наконец-то Диана провинилась! Наркотики были спрятаны в ее комнате – это факт. Каким образом они туда попали, употребляет ли она их – Алэсдэйру неинтересно. Главное, что он снова имеет власть над ней. Он будет гнобить ее этими бесчисленными проверками до тех пор, пока она полностью не подчинится ему. На беспрекословном подчинении и основывались принципы воспитания в семье Брандт. Теперь Алэсдэйр поможет Диане. Он сделает из нее послушную, пригодную для мужчины, для жизни в целом, правильную женщину.

* * *

После проверки Диана снова оказалась в своей комнате. С грустью посмотрела на балкон. Может, сейчас? Опять она сомневается! Не было сил, чтобы уговаривать себя, не было сил даже для того, чтобы просто дойти до балкона. Уже длительный период времени она находится в странном состоянии – когда в один момент, внезапно, все силы покидают ее. Такой усталости Диана не ощущала даже после тренировок… Она легла на кровать. На прикроватной тумбочке лежал томик со стихами Джераба. Диана взяла его, уныло пролистала. Прочитала несколько сильных строк о любви, что были выведены рукой слабого мужчины. Диана все равно любила его. Слабый, инфантильный, трусливый… Плевать. Она принимает его любым, потому что любит. Вот и все. Если бы Джераб прямо сейчас позвонил ей, предложил встретиться, она согласилась бы не думая. «Дура», – раздался голос Элеттры в ее голове.

Мать зашла.

– Майкл спрашивает, во сколько ему подъехать завтра?

– …Можно я еще пару дней побуду дома?

Аннемари прикрыла дверь, подошла к кровати, села. Вид у нее был недовольный.

– Можно, конечно… Скажу миссис Маркс, что ты простудилась. Жаль, что я вынуждена идти на обман из-за тебя. Я не люблю это. Нет, я могу понять тебя. Мне тоже нравилось прогуливать школу. Но ведь уже конец года! Сейчас халтурить нельзя. Да и Алэсдэйр… Ты же знаешь, с чем он может связать твое желание пропустить занятия. Его уже не убеждают ни хорошие анализы, ни то, что врач постоянно заступается за тебя.

– Скажи Майклу, что я уезжаю в семь, – сдалась Диана.

– Вот и чудненько! – Аннемари встала. На ее лице, до этого угрюмом, теперь сияла улыбка, однако в глубине ее глаз притаилась тревога. Как-то тихо Диана ей ответила, покорно… Так не могла ответить ее дочь. Аннемари снова села, посмотрела на Диану. Все труднее ей было скрывать свое беспокойство. «А если меня ждет то же, что и Йеру?! Вдруг у Джел все начиналось так же?..»

– Диана, а все ли у тебя в порядке?

– Нет, мама, – вот так сразу призналась Диана.

– Так что же ты молчишь?! Что у тебя стряслось, милая?

Диана не ответила.

– Ты стесняешься? Или не доверяешь мне? Диана, ну право, у тебя нет оснований не доверять мне. Да… мы страшно отдалились друг от друга. Это неправильно. Возможно, из-за этого ты и страдаешь сейчас. Прости меня… Пожалуйста, прости, – твердила Аннемари, стыдясь просительности своего тона. – Поговори со мной. Я буду на твоей стороне, что бы ты ни натворила.

– Что бы я ни натворила? – Наконец Диана посмотрела матери прямо в глаза. Аннемари стало не по себе. Это был не просто взгляд. Это неумолимый палаческий прищур.

– Да, милая… – угодливо пробормотала мать.

– Почему ты всегда считаешь меня виноватой?

– Я, наверное, не так выразилась… Ну что ты цепляешься к словам? Диана, я же безмерно люблю тебя. Ты – самое дорогое, что есть в моей жизни. Мне очень важно знать, что тебя тревожит.

– Какая ты хорошая сейчас. Ласковая, понимающая… Давно ты такой стала?

Аннемари невольно задержала дыхание, как будто кто-то тронул ее ледяной рукой. Диана говорила вяло, все так же тихо, но почему-то с такой подачей ее фразы становились еще жестче.

Диана продолжала:

– Я хочу быть такой, как ты. Не той, какой ты пытаешься казаться сейчас, а настоящей.

– В смысле? – Аннемари теперь выглядела абсолютно растерянной и беспомощной.

– Помнишь, ты призналась мне, что живешь с отцом не по любви. Вы всего-то заключили сделку, то есть вступили в брак. Много лет оказываете друг другу выгодные услуги. Сделали хороший вклад в будущее – произвели на свет меня. Я выросла, и теперь вы можете подложить меня