Наследники легенд - Трейси Деонн

одежде, с лицами, перепачканными слизью. Вокруг них груды пыли, оставшейся от исэлей.

Я опускаю Экскалибур, и меня оглушает усталость. Вся эта сила – сила Веры, Артура, моя собственная. Это чересчур. Зрение туманится, и пещера кружится вокруг. Ник шагает ко мне, и Сэл тоже. Думаю, чтобы подхватить меня, не дав упасть.

Сейчас, когда все кончено, может, я им позволю.

Но Артур еще не закончил. Для него это еще не конец.

Без предупреждения он заставляет меня распрямиться, как марионетку, поворачивает к легендорожденным и рычит:

– Долго ли мне ждать? Почему вы не склоняете колени перед своим королем?

Я охаю в тишине, воцарившейся после этих слов. Суть этой битвы была вовсе не в этом. Дело вовсе не в этом. Это не я.

– Мне нужно было уничтожить этих монстров! – кричу я на него. – И мы это сделали. Но это уже не про демонов. Это уже ты сам!

Я сопротивляюсь воле Артура, но он не отступает. Он требует поклонения. И почтения. В особенности после того, как все видели предательство лорда Дэвиса.

К счастью, никто не двигается с места.

Но через некоторое время кто-то сдается.

– Нет, – шепчу я, потому что не хочу этого слышать.

Но Сэл говорит, и голос его тверд и ясен:

– Y llinach yw’r ddeddf.

Наследие – это Закон.

Он опускается на одно колено и глубоко склоняет голову.

Проходит секунда. Раздается еще один голос. Сара.

– Наследие – это Закон.

Один за другим остальные преклоняют колена перед своим королем. Преклоняют колена передо мной.

Тор стоит неподвижно, дрожа от потрясения и ярости, не двигаясь с места. Артур разгневан ее неподчинением, но мне на это плевать.

Я в мольбе поворачиваюсь к Нику, но он ничего не может сделать. В океанах его глаз – калейдоскоп эмоций, сменяющихся так быстро, что я не успеваю их распознать.

– Нет…

– Y llinach yw’r ddeddf. – На последнем слове его голос срывается – и его лицо, будто молния, озаряет отчаяние. Затем улыбка. Слабая, встревоженная, печальная.

– Нет.

Он переносит вес на другую ногу.

– Все в порядке…

– Пожалуйста, не…

Но Ник все равно опускается на одно колено и склоняется, так что мне уже не видно его лица.

– Это не то, чего я хотела! – кричу я Артуру. – Я не хочу этого!

– A fo ben bid bont, – произносит Артур моим голосом, отвечая одновременно и мне, и всем присутствующим легендорожденным. – Кто будет предводителем, пусть станет мостом.

Дух короля отступает, и я снова становлюсь собой. Оглушенной, опустошенной, переполненной магической силой. Я вонзаю Экскалибур обратно в камень, словно запирая Артура там.

Я понимаю, что это бесполезно. Теперь он часть меня.

В моем оглушенном уплывающем сознании мелькает мысль: «Легендорожденные остаются склоненными, потому что я должна дать им право встать».

– Поднимитесь! – шепчу я. И отключаюсь.

57

Проснувшись, я вижу, как солнце светит сквозь шторы. Болит все, и я имею в виду действительно все. Я так слаба, что повернуться на бок в кровати удается только с третьей попытки. Когда я это делаю, со лба падают два клейких листочка.

Ты потеряла сознание в ogof-e, но сначала вонзила Экскалибур обратно в камень. Сэл вынес тебя наружу по тоннелям. Как я слышал, это все было очень драматично. Я подключил тебя к капельнице для внутривенных

инъекций, но подозреваю, что ты проснешься очень голодной. Элис велела мне поставить на плиту сырную кукурузную кашу. (Она молодец.) Много о чем нужно поговорить. Спустись в большой зал, когда будешь готова.

– У.

Я улыбаюсь, благодарная Элис за то, что она знает меня так хорошо. Потом наплывают воспоминания, и у меня перехватывает дыхание – кажется, будто грудную клетку вот-вот раздавит.

Я плачу, уткнувшись лицом в подушку. Я оплакиваю Веру. Моих предков. Мою семью. Маму. Весь мой народ. Ту цепь смертей и насилия, силой вплетенную в нашу кровь, и стойкость, которую нам пришлось выработать, чтобы выжить.

Я оплакиваю смерти, которые увидела – и не смогла предотвратить, – смерти Фитца, Уитти и Расса.

Я оплакиваю себя.

Я не Ник. Я не избранная. Я порождение насилия, и я наследница Артура. Я не хочу быть ни тем, ни другим. Я просто хочу быть дочерью своей матери и своего отца. Я просто хочу быть собой.

Но я понимаю, что этому уже никогда не бывать. Я сама никогда не стану простой.

Линии моего наследия сплелись вместе в неразделимые ужасные истины, и их не отделить от моей судьбы, неважно, готова я встретиться с ней или нет.

Сэл врывается в двери, и я резко выпрямляюсь.

– Где он? – Его волосы торчат во все стороны, желтые глаза безумны, а одежда покрыта грязью и листьями.

– Где кто? – хрипло спрашиваю я. Наконец я более внимательно оглядываюсь вокруг и понимаю, что нахожусь в комнате Ника.

Сэл мечется по комнате, открывает двери ванной, шкаф. В желудке нарастает холодная тяжесть.

– Сэл? – Он останавливается передо мной и разочарованно вздыхает. – Сэл…

Он встречается со мной взглядом, глаза у него широко раскрытые и потерянные.

– Они забрали его. Они забрали Ника.

Я уже полчаса расхаживаю по комнате, безуспешно пытаясь ему дозвониться, пока Сара не останавливает меня и не заставляет сесть на диван. Она исчезает на кухне, бормоча под нос что-то насчет кофеина. Паника и напряжение доводят всех легендорожденных до предела.

– Кто-нибудь пытался ему звонить? – в пятый раз спрашивает Тор.

– Похитители обычно не дают заложникам позвонить домой! – рявкает Сэл. Он усаживается в кресло рядом со мной, и я чувствую жар эфира, исходящий от его кожи.

– Откуда ты знаешь, что это были лорд Дэвис и Айзек? – спрашиваю я, ощущая, как сдавливает горло. Я пытаюсь заглушить страх за Ника, но усилия тщетны.

– Потому что. – Сэл поднимается на ноги, возмущенный необходимостью в третий раз повторять свою историю. – Айзек зачаровал меня. Я допоздна задержался на кухне после того как мы вернулись из пещеры, потому что не мог уснуть. Айзек пробрался в дом, я обернулся, и он захватил контроль над моим зрением, а потом и над телом. Я очнулся через полчаса в лесу, в трех километрах отсюда. Он убрал меня с глаз долой, чтобы забрать Ника.

– И при этом ты говоришь, что Ник не в опасности? – требовательно спрашивает Тор.

– Нет. Я бы почувствовал, если бы его жизни что-то угрожало. – Сэл качает головой. – Но это не значит, что он в