Похождения Бамбоша - Луи Буссенар

Во-первых, обычные суды. Они состоят из первичного и высшего отделов, размещающихся в Кайенне, а также из мирового суда.

В компетенцию высшего суда входит рассмотрение всех апелляций, а состоит он из председателя и трех судей.

Суд первой инстанции включает председателя, двух судей-лейтенантов и двух судей-помощников.

Всю систему возглавляют прокурор республики и его заместитель. Закономерное удивление вызывает отсутствие торгового суда в исключительно коммерческой колонии.

Что касается уголовных дел, входящих в компетенцию суда присяжных, то их рассматривает суд высшей инстанции при участии четырех присяжных, избранных путем жеребьевки из списка, содержащего двадцать фамилий самых знатных горожан и обновляемого раз в году.

А суд присяжных? Его и вовсе нет. Похоже, о нем просто не успели подумать. Забавно, не правда ли? Но это еще что! Есть вещи похлеще.

Вышепоименованный «специальный морской суд», для того чтобы оправдать название, вводит в свой состав старших морских офицеров или офицеров береговой охраны, председателя и четырех судей. Состав таков: представител э судебной власти из суда первой инстанции; офицер в звании капитана или лейтенанта; чиновник тюремной администрации в должности по меньшей мере заместителя начальника отдела, унтер-офицер.

Чиновника тюремной администрации, находящегося в должности не ниже заместителя начальника отдела, называют комиссар-референт. В этом качестве он получает инструкции и исполняет при специальном суде функции прокурорского надзора.

Один из мелких чиновников тюремной администрации или военных охранников исполняет обязанности секретаря суда.

Таково устройство действительно особого судебного органа, призванного разбирать дела исключительно тех лиц, кто на момент совершения преступления отбывает срок судебного наказания. Поскольку речь идет о неисправимых преступниках, закоренелых в своих пороках, лишенных обычных человеческих чувств, лишнее говорить, что применение к ним любой формы законности куда предпочтительнее, чем суд Линча[157].

Но ужас охватывает при мысли о том, что юрисдикции этого суда подлежат также заключенные, осужденные в первый раз уголовными судами не за злодеяния, а за простые правонарушения!.. Что эти заключенные, смешавшись с контингентом каторжной тюрьмы, могут быть приговорены к смертной казни за любые насильственные действия по отношению к представителю тюремной администрации, чиновнику, агенту или надсмотрщику.

Более того, у нас на каторге отбывают наказание далеко не только те, чьи действия подпадают под статьи уголовного кодекса.

Наряду с обычными ссыльными есть еще и политические. И, увы, они будут и впредь…

Что станет с забастовщиками, защищающими свое право на труд, с писателями, обличающими столь далекий от совершенства нынешний порядок вещей, если к ссыльным начнут применять эти предательские законы в их обоюдоострой интерпретации!

Достаточно полицейского сговора, провокации, насилия для того, чтобы безупречный гражданин предстал перед уголовным судом, который, имея самые широкие полномочия, приговорит его к пожизненной ссылке, к вечной каторге…

Таким образом, политические деятели, став ссыльными по милости дикарской трактовки законов, рискуют стать также подсудимыми этих страшных «специальных морских трибуналов».

В данном случае такой трибунал в Кайенне должен был рассмотреть уголовное дело злодеев, обвинявшихся в побеге из каторжной тюрьмы и в убийстве солдат охраны, а также своих сотоварищей — заключенных Галуа и Вуарона.

Было совершенно ясно, что никогда еще ни одно уголовное дело не приносило так мало хлопот комиссару-референту. Обвиняемые во всем признались. Трое из них снабдили свои признания такими подробностями, от которых волосы вставали дыбом. Бамбош, Мартен и Филипп даже похвалялись содеянным, пресекая тем самым малейшую попытку снисхождения со стороны повидавших много всякой мерзости судей.

Ларди и Симонену, двум мерзавцам, принимавшим в кровавой вакханалии[158] лишь пассивное участие, удалось спасти свои головы. Судьи сочли, что для них имеются хоть какие-то смягчающие вину обстоятельства, и оба были приговорены к пяти годам одиночного заключения. Кара, вероятно, не менее суровая, чем казнь — провести тысячу восемьсот двадцать пять дней в «каменном мешке», куда не долетает извне ни малейшего шума, где возмечтаешь и о непосильном каторжном труде…

Два араба, первоначально приговоренные к двадцати годам каторжных работ, теперь получили пожизненное заключение.

Ромул, возглавивший задержание банды, был приговорен для проформы к содержанию в течение двух лет в двойных цепях — кара только за побег, судьи закрыли глаза на его возможное соучастие в убийстве охранников. Кроме того, ему было твердо обещано скорое помилование.

Бамбоша, Мартена и Филиппа приговорили к высшей мере наказания.

Когда председатель возвестил: «К смертной казни приговариваются означенные Бамбош, Мартен и Филипп с приведением приговора в исполнение в отведенном для этого месте», — по залу прокатился шум, а на его фоне резко выделился громкий женский крик.

Если в дружном шуме аудитории чувствовалось одобрение приговору, в одиноком женском вопле, напротив, звучало самое откровенное отчаяние. В шумливой, озабоченной, дурно пахнущей толпе мало кто обратил внимание на как бы потерявшуюся в сутолоке, одетую в темное платье женщину под густой вуалью, под которой она, должно быть, умирала от удушья.

До ушей Бамбоша долетела эта горестная жалоба. Лицо его, до сих пор имевшее циничное и насмешливое выражение, осветилось радостью.

«Хорошо, — подумал он, внезапно проникаясь надеждой, — Фанни здесь… Она настороже… Она мне предана и готова совершить невозможное… Товарищи меня боготворят… Я пока Король Каторги!.. Погодите, я еще выпутаюсь!.. А для этого мне надо выиграть Время».

И когда его уводил конвой, он умудрился послать несчастной женщине, которую глодала пагубная страсть, взгляд, наполнивший ее сердце радостью и послуживший утешением в горе.

Она удалилась нетвердым шагом, готовая на любое самопожертвование, готовая отдать за него жизнь, повторяя с воодушевлением:

— О, я спасу его!

Несколько зрителей заметили, как она выходила из зала, в частности, молодые офицеры гарнизона, коротавшие в суде гарнизонные досуги.

— Ты только погляди, — бросил один из них, неудачливый сердцеед неприступной модистки, — мадемуазель Журдэн посещает судебные заседания! Что за странная блажь!

— Ничего странного здесь нет, — запротестовал его приятель. — Модистки вообще с ума сходят от грошовых романов, где описаны судебные прения и пикантные драмы… Вот она и решила бесплатно посмотреть спектакль, полный неожиданных коллизий и подробностей, от которых кровь в жилах стынет.