Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах - Гагик Карапетян

Вскоре мы отправились на товарищеский матч в Финляндию (16 июля 1972 г. – 1:1. – Прим. Г.К.). И тут дебютант Блохин сыграл здорово, открыв рекордный бомбардирский счет. Главный тренер остался им доволен. Олег утвердился в сборной, которая осенью участвовала в олимпийском турнире. И там юный форвард снова отличился активностью и результативностью.

Поскольку Блохин был тогда, по существу, мальчишкой, я уделял ему особое внимание: наблюдал и обследовал чаще, чем других. Тогда-то и заметил, что сам процесс лечения нравится Блохину, как никому из моих пациентов. А началось все со случая, который поначалу не на шутку всполошил меня.

Олег вдруг пожаловался на боли в спине. Главное – никаких предпосылок для этого я не мог припомнить. С отчаяния от такой «непонятки» срочно повез его в 1-ю Градскую больницу, где в отделении неврологии работали знакомые врачи. Те, тщательно осмотрев «травмированного», успокоили: ничего страшного – рабочее состояние после усиленных нагрузок, у парня формируется организм…

У каждого из нас, конечно, есть «закидоны». Но с тех пор пошло-поехало. С заботой о своем самочувствии и верой в чудеса медицины у Олега зашкаливало. Даже будучи абсолютно здоровым, он чуть ли не на каждом сборе не отходил от меня ни на шаг, пока что-нибудь ему не сделаю – мазью помажу, перебинтую немного… Со временем у Олега даже собственная терминология выработалась. «Тыква колется» – значит, голова болит, «радик» – радикулит…

Ну, а мне что? Лишний раз внимание оказать, профилактику сделать – да ради бога! Главное, чтобы и в самом деле все помогало. Пусть, хоть на уровне самовнушения…

Но что характерно? Как только наступал день игры, все болячки у этого футболиста мигом проходили. А после матчей Блохин, как правило, живой и стопроцентно здоровый, сразу уезжал домой. Съезжались на очередной сбор – и все начиналось по новой.

Милое мнительное чудачество Блохина никакого негатива, кроме улыбки, у меня не вызывало. В конце концов, мы с Олегом долго шли рядом по жизни, чтобы правильно понимать и ценить друг друга. Мне, во всяком случае, грех жаловаться. Ведь он, как большой ребенок, чуть ли не полностью и во всем мне доверял.

И когда зарабатывал имя на поле, и когда стал советским бомбардиром № 1, и когда в 1975-м получил «Золотой мяч». Мало кто из пациентов верил в мое «докторское всемогущество» так безраздельно, как Олег. Он даже, когда в Киеве случалась травма, дожидался приезда в Москву. После чего сразу прибегал в кабинет, с умоляющими глазами взывая о скорой моей помощи.

Но о других – близких ему людях – Олег думал еще больше. Забота о них у него проявлялась даже в такие моменты, когда, казалось, ни о чем, кроме футбола, голова не может быть занята. Например, перед тем как выйти на очередной матч сборной, он мог сказать:

– Иришкам я сегодня на черный хлеб с маслом и икрой обязательно заработаю!

– Простите, о каких Иришках идет речь?

– Ну, во-первых, так звали жену Блохина. А во-вторых, точно такое же имя носили моя дочь и дочь коллеги – массажиста Соколова. Забив в ворота соперника очередной мяч, он поднимал сжатую в кулаке руку и показывал в нашу сторону: мол, смотрите и радуйтесь.

– Ваше отеческое отношение к нему понятно. А как партнеры, болельщики?

– Больше всех Олег дружил с Буряком. На базах и в гостиницах они обычно селились вместе. И в таких случаях достаточно было бросить беглый взгляд на обстановку в их номере, чтобы понять: здесь обитают люди «одной группы крови». Ведь как обычно бывает у футболистов на сборах? В комнатах полный кавардак: форма валяется где попало, бутсы и кроссовки разбросаны, кровати заправлены кое-как… А у этих всегда чисто, аккуратно разложено, в воздухе запах хорошего парфюма. С удовольствием я к ним заходил.

Впрочем, в остальном Буряк с Блохиным совсем разные, в чем-то даже контрастные натуры. Леня – человек широкой души, с хорошим чувством юмора. Он очень трогательно любил маму. Она осталась в родной Одессе. И сын старался использовать любую возможность, чтобы помочь ей – вплоть до того, что часто снаряжал и отсылал в Одессу полную продуктов машину.

Олег – человек с непростым характером – в этом плане был не то что прижимистее – скорее, не столь сентиментален. Да и мама его – Екатерина Захаровна Адаменко, насколько я мог наблюдать, бывая в их киевском доме, производила впечатление человека волевого, не понаслышке знающего, что такое большой спорт. Ведь именно она, известная в прошлом легкоатлетка, заслуженный мастер спорта, первой заметила выдающиеся скоростные качества сына. Это под ее влиянием он начал бегать спринт, а уж потом увлекся футболом.

Несмотря на то, что Блохин и Буряк по жизни разные, на поле понимали друг друга, я бы сказал, с полужеста. Правда, позже между ними случился конфликт, причина которого мне неизвестна. Но что-то, видимо, серьезное. Потому что когда приглашенный в столичное «Торпедо» Леня уезжал в Москву, Олег провожать его не пришел…

1978 год. Этап осенних отборочных игр первенства Европы. Возглавляемая Симоняном команда полетела в Будапешт, зная о том, что незадолго до матча с венграми у хозяев разразился внутренний конфликт. Также было известно, что вовлеченными в него оказались почти все ведущие футболисты, кого-то дисквалифицировали.

Общий вывод напрашивался, понятно, какой: в стане соперников разброд и шатание. Такая информация о состоянии соперника, конечно, могла расслабить кого угодно. А то, что на это и был сделан расчет, мы не сразу раскусили. Не насторожило даже то, что в отеле, где разместилась сборная, повсюду – как бы невзначай – разложили местные русскоязычные газеты со статьями о нездоровом микроклимате в команде хозяев.

– Говоря сегодняшним языком, черный пиар в жанре отвлекающей «приманки»?

– Судя по всему, наши ребята на нее «клюнули», коль потерпели поражение – 0:2 (11 октября 1978 г. – Прим. Г. К.). Вернулись в Новогорск. Туда же приехали руководители Спорткомитета и Федерации футбола. Начался «разбор полетов». Досталось всем: и штабу, и футболистам – в частности, Блохину и Буряку. Их обвинили в том, что оба якобы не полностью отдавались игре: Олег не забил «верняк», а Леша «уклонялся от борьбы». Сыч даже предложил лишить их звания «змс». Тут уж ребята не выдержали и дружно «вздыбились». Кто-то из маститых – сегодня не вспомню, кто точно, – сказал:

– Тогда и с остальных снимайте «змс»!

Кто-то из футбольных авторитетов, уловив общий настрой команды, поставил ультиматум:

– Да мы на следующий матч не выйдем!

Пришлось начальству пойти на попятную и отказаться от оргвыводов.

Делу, однако, подобные разборки, как правило, мало помогали. Уже в следующем году сборную поджидала очередная – и тоже в общем «рукотворная» неудача. В решающей встрече против команды Греции ребята уступили – 0:1. В Афинах португальские судьи во главе с Гарридо оказались необъективны – не засчитали гол, забитый нашим форвардом. Как бы то ни было, путевка на первенство Европы нашим не досталась. Но на этот раз от оргвыводов пострадал один человек – главный тренер Симонян.

– Размышляя о дуэте Буряк – Блохин, хотелось бы знать об их, как бы сегодня сказали, рейтинге среди рядовых болельщиков.

– Дома, в Киеве, Олег был очень популярен, а в Москве его принимали холодно. И при этом как только не называли. Даже «балериной». А вот Буряк столичным любителям футбола нравился. Сам был очевидцем, что когда он впервые вышел на поле в футболке «Торпедо», зрители, приветствуя Леню, встали на трибунах. Блохин, видимо, «московскую неприязнь» чувствовал. И поэтому не очень-то любил играть, что в Лужниках, что на «Динамо»… Хотя – если уж о мастерстве – высоко в этом деле держал планку на протяжении всей карьеры. Я, во всяком случае, провалов – и уж тем более «черных» полос не припомню.

– Насчет «балерины» и я отчасти поддерживаю фанов.

– Ну, «балерина» или не «балерина» – а то, что актерские казусы с ним случались, не стану отрицать. Довольно комичный на моей памяти случай имел место на чемпионате мира-1986. Олег тогда на излете карьеры прочно «застрял» среди запасных. На матч против сборной Канады вышел только потому, что Лобановский, дав отдохнуть ведущим игрокам, выпустил почти всех, кто до этого сидел на скамейке.

Блохин на поле появился во 2-м тайме. И должен сказать – смотрелся неплохо. Даже забил гол. Причем так, что стадион ахнул: в этот сладостный для каждого игрока момент Олега вместе с мячом занесли в ворота. В результате – взятие ворот зафиксировано, все остановились, а Олег лежит, «убитый». Я, естественно, рванул к нему со своим «тревожным» чемоданчиком. Уже на подходе с раздражением понял: ничего серьезного. Убедившись в том при осмотре, тихо, но зло сказал ему:

– Вставай, чего разлегся?

А он мне также шепотом:

– Савелич, не подгоняй, дай передохнуть немножко…