Странница - Тамара Воронина

— Они вообще удивительные. Я люблю эльфов. Как твой ожог? Давай-ка раздевайся.

Шут снял куртку и рубашку. Ага, пластырь он снял, когда в ванну полез. Ожог выглядел вполне прилично.

— Чешется, — признался шут. — Заживает. У тебя мазь и правда… Та, что делает Ариана. медленнее действует. Честно. Лена, ты правда не расстроилась, что я так… нахально? Они считают, что даже Маркусу нельзя на полу постелить, потому что…

— Потому что это мой Маркус, — кивнула Лена, — хотя он совершенно свой собственный. Я вообще ни на кого не претендую. Кроме тебя.

— Неправильно, — покачал головой шут. — То есть в отношении меня правильно, но остальные тоже твои.

— Друзья. Но это взаимно, и они мои ровно столько же, сколько и я — их.

Шут не согласился.

— Нет. Это неправильно. Есть ты — и есть мы, твои спутники. Пусть мы друзья, и конечно, мы друзья, только ведь мы бы ими никогда не стали, не будь тебя. Ты нас объединяешь. Понимаешь? Ты — единственное общее, что есть у нас четверых. Ни Милит, ни тем более Гарвин никогда и не посмотрели бы в сторону Маркуса, а Маркус никогда бы не обратил внимания на шута. А тут появилась ненормальная Светлая…

— Ненормальная?

— А разве нет? Она даже щекотки боится!

Щекотки Лена действительно боялась.

* * *

В эльфийском краю они пробыли больше месяца, осчастливив аборигенов. Когда Лена спросила Гарвина, были ли они такими до появления Лиасса, тот долго и не очень весело смеялся, пояснив потом, что родился сыном Владыки, так что помнить не может. Лена заспорила: Лиасс говорил иначе, но тут вмешался рассудительный шут. Владыкой становятся не в результате выборов, сто лет туда, сто лет сюда — несущественно. И эльфы согласились. Даже если Лиасс не был тогда Владыкой де-юре, был де-факто. Какая ж умница непослушная Ариана, успевшая собрать целую армию за два дня и устроившая налет на город! А ведь спасала она не отца и братьев, а Владыку. Лена была в этом уверена так, словно Ариана сама сказала. Надо будет спросить.

С Леной эльфы держались почтительно, как положено, но более естественно, чем люди, хотя и верили в удачу, которую приносит Светлая, но не считали ее небожительницей, могли и пошутить, и подтрунивали порой беззлобно, даже спорили иногда. Она, конечно, ни с советами не лезла, ни даже с замечаниями, хотя ей не нравилось многое, и главным образом, конечно, отношение к людям как к расе. С Маркусом-то они обращались более чем дружелюбно, да и изредка забредавших в город людей пинками не гнали, у иных эльфов даже приятели кое-где имелись, но это были частности, а в общем их отношение полностью совпадало с первыми рассказами шута и Маркуса. Люди были даже не муравьи. Мокрицы. Люди вызывали у них не ненависть, как у Гарвина, не равнодушие, как у Милита, и даже не отвращение, но брезгливость. Они не стеснялись обсуждать этот вопрос с Леной. И с Маркусом тоже на уровне: «Ну конечно, среди людей отличные парни попадаются — вот как ты, например». А на шута смотрели с недоумением: ну ты-то чем недоволен, ты-то наш, на тебя пороки человеческой расы не распространяются. На тебя, Светлая? И хохочут от души. Разве я не человек, спрашивала Лена. Разве все Странницы не люди? Разве среди эльфиек встречаются Странницы? Ну так вот твой проводник тоже человек, но человек хороший, отвечали ей. Ты б плохого не выбрала. И не то чтоб не желали слушать, что Маркус далеко не единственный такой — слушали, кивали, да, конечно, есть хорошие люди, но вот в целом как раса… И все. В пример приводили Трехмирье: разве не начали там люди тотальную войну на уничтожение, хотя как раз эльфы Трехмирья были, так сказать, организованными и никак людям не мешали?

В общем, вся история отношений людей и эльфов, пожалуй, давала эльфам основание для неприязни. В этот мир люди тоже пришли, тоже быстренько расселились и начали постепенно теснить коренное население в лице эльфов и гномов. Гномы были повоинственнее и взялись за оружие — гномов теперь и здесь нет, вырезали поголовно, оставшихся загнали в гномские же шахты и затопили. Очень по-человечески, разве нет? А, есть теперь король людей и эльфов — ну и замечательно, бывают и среди людей достойные, раз Владыка решил, что Родаг достоин, значит, так и есть. У них такого короля нет. Живем в мире — и ладно.

И все же Лена любила эльфов, несмотря на сложные межрасовые отношения. Ей ничуть не мешала разобщенность самих эльфов, их крайний индивидуализм. Если люди нападали на эльфийскую ферму, соседи могли и не отреагировать вовсе: каждый должен уметь постоять за себя сам. Не сумел? ну и ладно, смерть есть естественное продолжение жизни. Если нападения становились системой, эльфы свирепели и прокатывались волной по ближайшим поселениям людей, не оставляя после себя никого и ничего. Иногда доходило и до больших войн, в которых, увы, неизменно побеждали люди, если не ставили перед собой задачу стереть эльфов с лица земли. Эльфы все же предпочитали выжить, смирялись с поражением, уступали территории и продолжали презирать людей. Получался замкнутый круг.

Оправдывать людей Лена тем более не спешила. На примере Трехмирья хотя бы. Да и действительно, пришли в мир и начали теснить аборигенов: их мало, а места у них много, у нас же — наоборот. И какая разница, краснокожих оспой заражать или колодцы на эльфийских землях отравлять… как тот спутник Странницы с софтовым именем Фар.

А в этом городе было что посмотреть. Он не был похож на Ларм (Гарвин и Милит сказали), но он не был похож и ни на один из человеческих городов. Лена бы не сказала, чем именно он так отличается. Комплексно. И неуловимо. Город был великолепен. Гармоничен, хотя строился постепенно в течение почти двух тысяч лет, и были здесь здания, простоявшие целую эпоху. Была скульптура, увидев которую, Пракситель ушел бы в каменщики, была живопись, познакомившись к которой ушел бы в маляры Рафаэль и Коро с Айвазовским бы с собой прихватил. Был театр, который потряс спутников Лены, никогда ничего подобного не видевших, но на нее особенного впечатления не произвел. Был даже небольшой оркестр. Были менестрели. Шута, не успевшего хорошенько замаскировать свою аллель, очень долго уговаривали показать свое искусство и все-таки уговорили, он неохотно спел пару баллад, раз тридцать напомнив, что на звание менестреля и не претендует. Ему сказали, что правильно не претендует.

Коллекция милых сердцу вещей пополнилась очень интересной штучкой для поддерживания волос. Как это назвать, Лена не знала, но штучка была удобная и красивая настолько, что Лена стеснялась ее надевать. Шуту подарили футляр для аллели. Маркусу — ножны, всем, даже Лене, местное оружие, которое больше всего подошло бы тайному убийце: нечто вроде мини-арбалета крепилось к предплечью под одеждой и после определенного движения кистью стреляло чем-то вроде гвоздей, причем на весьма приличное расстояние, да еще очередью. Мужчины пришли в восторг, включая отнюдь не воинственного шута. Заодно им всем подновили гардероб. Эльфы и здесь одевались просто и удобно, и все получили по легкой и теплой куртке, сшитой точно по фигуре, хотя с Лены никто мерки не снимал; больше всех это обрадовало, конечно, Лену, и, уходя, она надела эту куртку под плащ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});