Слова сияния - Брендон Сандерсон

— Твой сын будет участвовать в сегодняшней дуэли? — спросил отец.

— В общем-то, да.

— Надеюсь, он сохранит все части своего тела. Не хотелось бы, чтобы твой опыт становился традицией.

— Ай-ай-ай, Лин, — сказал Ревилар. — Не стоит так разговаривать с деловым партнером.

— Деловым партнером? У нас есть дела, о которых мне неизвестно?

Одна из слуг Ревилара, женщина, положила на стол перед отцом небольшую стопку бумаг. Мачеха Шаллан нерешительно взяла их и начала читать вслух. В бумагах описывались положения по обмену товарами. Отец передавал Ревилару некоторое количество хлопка разрыв-дерева и сырого шама за небольшую плату. Затем Ревилар отправлял товары на рынок для продажи.

Отец остановил чтение, когда до конца оставалась четвертая часть.

— Ты бредишь? Одна чистмарка за мешок? Это десятая часть цены шама! Учитывая расходы на патрулирование дорог и содержание деревень, где собирается урожай, я потеряю на этой сделке кучу сфер.

— О, все не так плохо, — произнес Ревилар. — Думаю, ты найдешь соглашение вполне приемлемым.

— Ты безумен.

— Я популярен.

Отец нахмурился, его лицо покраснело. Шаллан помнила время, когда она редко видела его рассерженным, почти никогда. Те дни прошли давным-давно.

— Популярен? — переспросил отец. — Что...

— Возможно, ты не знаешь, — пояснил Ревилар, — что сам кронпринц недавно посетил мои владения. Похоже, он доволен тем, как я развиваю текстильную промышленность нашего княжества. Это, а также дуэльное мастерство моего сына, привлекло внимание к моему дому. Меня пригласили посещать кронпринца в Веденаре одну неделю из десяти, начиная со следующего месяца.

Временами отец вел себя не самым умным образом, но он хорошо разбирался в политике. По крайней мере, так думала Шаллан, пусть даже и потому, что хотела верить в лучшее в нем. В любом случае он сразу понял намек.

— Ты крыса, — прошептал отец.

— У тебя не так уж много вариантов, Лин, — сказал Ревилар, наклонившись к нему. — Твой дом приходит в упадок, твоя репутация разрушена. Тебе нужны союзники. Мне нужно выглядеть финансовым гением в глазах кронпринца. Мы можем помочь друг другу.

Отец склонил голову. На площадке объявили первых дуэлянтов, незначительный бой.

— Куда бы я ни отправился, я везде натыкаюсь на углы, — прошептал отец. — Понемногу они загоняют меня в ловушку.

Ревилар еще раз подтолкнул бумаги к мачехе Шаллан.

— Может быть, начнешь сначала? Мне кажется, в первый раз твой муж слушал невнимательно. — Он бросил взгляд на Шаллан. — И разве ребенку нужно здесь находиться?

Шаллан ушла, не сказав ни слова. В любом случае она хотела поступить именно так, хотя ей было неприятно оставлять отца. Он нечасто разговаривал с ней, не говоря уже о том, чтобы спрашивать ее мнение, но, казалось, он становился сильнее, когда она была рядом.

Отец оказался настолько обескуражен, что даже не послал с ней ни одного из охранников. Девушка выскользнула из ложи с сумкой под мышкой и прошла мимо слуг дома Давар, которые готовили еду для отца.

Свобода.

Для Шаллан свобода была такой же ценной, как изумрудный брум, и такой же редкой, как ларкин. Она поспешила уйти, пока отец не осознал, что не приказал никому ее сопровождать. Один из охранников периметра — Джикс — все же шагнул в ее сторону, но затем оглянулся на ложу. Он пошел туда, вероятно, собираясь спросить, нужно ли ему последовать за ней.

Лучше сделать так, чтобы он не нашел ее слишком легко, когда вернется. Шаллан шагнула в сторону ярмарки с ее экзотическими торговцами и чудесными зрелищами. Там будут игры на угадывание и, может, даже миропевец, рассказывающий истории о далеких королевствах. За вежливыми аплодисментами светлоглазых, наблюдающих за дуэлью позади нее, Шаллан могла различить барабаны простых темноглазых, а также звуки пения и веселья.

«Но сначала дело».

Тьма накрывала ее дом, словно тень шторма. Но она найдет солнце. Найдет.

Ей требовалось вернуться на какое-то время к площадке для дуэлей. Шаллан обошла ложи сзади, лавируя между паршменами, которые кланялись ей, и темноглазыми, которые кивали или отвешивали поклоны в зависимости от ранга. Наконец она нашла ложу, в которой несколько светлоглазых семей низкого ранга делили место в тени.

Эйлита, дочь светлорда Тавинара, сидела с краю, как раз в лучах солнца, светившего через боковую стенку ложи. Она наблюдала за дуэлянтами со скучающим выражением и капризной улыбкой на лице, слегка склонив голову. Ее длинные волосы были полностью черными.

Шаллан встала за ложей и шикнула ей. Старшая девушка повернулась, нахмурившись, и прижала руки к губам. Она бросила взгляд на родителей, а потом наклонилась.

— Шаллан!

— Я говорила тебе ждать меня, — прошептала в ответ Шаллан. — Ты обдумала то, о чем я тебе писала?

Эйлита потянулась к карману платья и вытащила оттуда маленькую записку. Она озорно улыбнулась и кивнула.

Шаллан взяла записку.

— Ты сможешь уйти?

— Мне придется взять служанку, но тогда я смогу пойти, куда захочу.

На что же это будет похоже?

Шаллан быстро отошла. Формально ее ранг выше, чем у родителей Эйлиты, но светлоглазые странно относились к возрасту. Иногда ребенок высокого ранга не казался таким важным, когда разговаривал со взрослыми более низкого дана. Кроме того, светлорд и светледи Тавинар присутствовали в тот день, когда приезжал бастард. Они не любили ни отца, ни его детей.

Шаллан попятилась от лож, затем повернулась к ярмарке. Она помедлила в тревоге. Ярмарка середины года была пугающей мозаикой людей и мест. Неподалеку за длинными столами пили и делали ставки на дуэли несколько десятинников. Самый низкий ранг светлоглазых, занимавших чуть более высокое положение, чем темноглазые. Им не только приходилось работать, чтобы прокормить себя, они не являлись даже торговцами или мастерами-ремесленниками. Они были просто... людьми. Хеларан говорил, что в городах таких много. Настолько же много, как и темноглазых здесь. Это казалось очень странным.

Странным и пленительным одновременно. Шаллан испытывала непреодолимое желание найти уголок, где бы ее не могли заметить, чтобы достать альбом и дать выход кипящему воображению. Но она заставила себя двигаться по краю ярмарки. Вроде бы павильон, о котором говорили братья, находился с краю.

Темноглазые посетители ярмарки широко уступали ей дорогу, и она поняла, что боится. Отец рассказывал о том, что молодая светлоглазая девушка может стать мишенью для грубых людей из низших классов. Конечно, никто не навредит ей здесь, на открытом месте, где полно народа. Она все равно прижала сумку к груди и дрожала, пока шла.

Каково быть храброй, как Хеларан? Как была ее мать.

Ее мать...

— Ваша светлость?

Шаллан встряхнулась. Как долго она стояла здесь, посреди дороги? Солнце в небе переместилось. Она робко обернулась и обнаружила охранника Джикса, стоящего за ее спиной. Несмотря на брюхо и отсутствие привычки причесываться, Джикс был силен — однажды она видела, как он вытащил телегу с дороги, когда застряла чулла. Она знала его как одного из охранников отца так долго, как помнила себя.

— А, — сказала она, пытаясь скрыть, что нервничает. — Ты здесь, чтобы сопровождать меня?

— Ну, я собирался отвести вас назад...

— Тебе приказал мой отец?

Джикс жевал корень яммы, называемой некоторыми проклятой травой.

— Он был занят.

— Значит, ты будешь меня сопровождать? — Она нервно подрагивала, произнося эти слова.

— Думаю, да.

Шаллан облегченно вздохнула и вернулась на дорогу — каменную тропинку, с которой соскребли камнепочки и сланцекорник. Она повернулась в одну сторону, потом в другую.

— Э-э... Надо найти игорный павильон.

— Это не место для леди. — Джикс оглядел ее. — Особенно ваших лет, ваша светлость.

— Отлично, я полагаю, ты можешь пойти и рассказать отцу, чем я занимаюсь. — Она переступила с ноги на ногу.

— А тем временем вы постараетесь найти его самостоятельно? Пойдете одна и поищете?

Она пожала плечами, покраснев. Именно так она и собиралась поступить.

— Значит, я оставлю вас блуждать в таком месте без защиты. — Джикс тихо застонал. — Зачем вы бросаете ему вызов, ваша светлость? Вы только его разозлите.

— Я думаю... Я думаю, он будет зол, невзирая на то, что я или кто-то еще сделает, — сказала Шаллан. — Солнце будет светить. Сверхшторма — дуть. А отец — кричать. Такова жизнь. — Она закусила губу. — Игорный павильон. Я быстро, обещаю.

— Сюда, — указал Джикс.

Он не слишком торопился, пока вел ее, и часто поглядывал на темноглазый ярмарочный люд, проходивший мимо. Джикс был светлоглазым, но имел всего лишь восьмой дан.

«Павильон» было слишком громким словом для неоднократно порванного и заштопанного куска парусины, натянутого на краю ярмарочной площади. Она и сама нашла бы его довольно быстро. Плотный материал, свисающий по сторонам на пару футов, делал павильон удивительно темным внутри.