Два завоевателя - Мэрион Брэдли

— Пусти! Дай пройти, черт тебя побери! Все ваши головы не стоят одного его мизинчика. Там мой сын, он сгорит заживо!..

Часовой между тем покрепче уперся ногами в землю и продолжал удерживать короля. У того слезы бежали по щекам, он хрипло взывал о милосердии; поминал Аварру… Часовой, уже не справляясь с Бардом, громко позвал:

— Руйвел, Джеран, помогите! Ваше величество, нельзя. Ну, нельзя! Вам говорят!..

Пол все полз на карачках вверх по лестнице. Мысли путались — то ли от ядовитого смрада, то ли под воздействием страха, который мучил Барда. Харел уже не понимал, кто же он на самом деле. Бард точно передал ему всю свою силу, все отчаяние, порыв, а сам безвольно повис на руках часового. Действительно, энергии у Пола явно прибыло — он уже миновал коридор, вполз в дверь. Тут наткнулся на тело Мелисендры — она лежала без сознания. Лицо ее потемнело и как-то ожесточилось. У Пола от ужаса перехватило дыхание. Воля двойника подгоняла его, и он, невзирая на ожоги, ринулся дальше. Ребенок заплакал — видно, проснулся и испугался… Матрас на детской кроватке задымился, подбавляя смрада в комнате. Пол — или Бард — разобрать трудно — в последнем рывке выхватил ребенка. Тот протяжно и томительно закричал. Как раненый зверек… Наверное, пламя лизнуло мальчика… Пол бросил на пол какие-то тряпки, смочил их водой из графина. Потом обернул влажную ткань вокруг головы. То же самое проделал с Эрлендом и покрепче привязал мальчика к груди. Затем пополз, добрался до Мелисендры, учуял запах паленых волос. Чуть не зарыдал… На ней уже начала тлеть одежда. Попытался сдвинуть ее — не получилось! Намотал на руку ее длинные рыжие волосы, потянул — опять без толку… Оставить Мелисендру, спасать сына? Ни в коем случае!.. Теперь он, не стесняясь, во весь голос зарыдал. Вновь закружилась голова, навалилась дурманящая слабость. И опять прилив энергии, некий могучий толчок — он открыл глаза. К нему придвинулось испачканное сажей лицо Мелоры.

— Передай мне Эрленда, — гулко откашлявшись, сказала она. Слова давались ей с трудом. — Ты можешь вытащить сестру, я — нет.

Пол решил, что эта женщина считает, что он — Бард. Мысль мелькнула и угасла. Может, она в чем-то права — часть его теперь принадлежала двойнику. Тут опять прибыло сил, и Пол передал женщине Эрленда. Мальчик к тому времени уже потерял сознание. По лицу Пола обильно струились слезы — странно, от этого на душе становилось легче. Тут он заметил, как Мелора, принявшая ребенка, замерла на пороге — распахнутая дверь уже вовсю пылала. Придерживая малыша, упрятав его лицо на своей огромной груди, она поползла к лестнице. Пол — следом за ней, на карачках, подхватив Мелисендру под мышки. Мелора громко, во весь голос, рыдала — буквально исходила в прерывистых хлюпающих воплях. Может, ей тоже это помогало?

Итак, за волосы не полупилось… Отбросив клок вырванных волос, Пол перевернул Мелисендру на живот и крепко взялся за руки. Тут его вновь посетило видение — уже из другого, прежнего мира: пожарные в касках, спасающие людей из горящих зданий. Между тем огонь разбушевался во всю мощь. Вокруг — настоящий ад. Жара нестерпима, дым удушающ, однако он все тащил и тащил Мелисендру к лестнице. Тут его на верхней ступеньке объял ужас — весь пролет уже полностью был охвачен огнем. Надсадно, со звучными хрипами дышала Мелора, она уже не говорила, а сипела. Пол увидел, как она что-то сорвала с шеи.

— Иди… иди… Я… лерони… пламя…

Пол колебался. Мелора истошно закричала:

— Ступай! Спасай ее!..

Пламя перед ним взвилось, загудело, потом разом опало, отступило. Потрясенный Пол замер от неожиданности, однако Бард, засевший в нем, воспринял способность лерони утихомирить огонь как должное. Он-то и подтолкнул Пола. Нельзя было терять ни мгновения, и Пол поволок обмякшую Мелисендру вниз по лестнице. Вверху вскрикнул маленький Эрленд у Мелоры на руках. Видно, очнулся от жара. Как только женщина начала спускаться, огонь перед ними запылал с новой силой. Она дышала надсадно, с ужасающими хрипами, Пол невольно прибавил ходу. Сам не заметил, как через занавешенную огненными языками дверь вывалился на воздух. Хватанул ртом свежий ветер. Часовой тут же принял Мелисендру, ее подхватили скопившиеся у входа женщины. Пола с размаху окатили водой из ведра. Бард все еще пытался ворваться внутрь здания, и в этот момент сверху скатились Эрленд и объятая пламенем Мелора. Бард подхватил сына, сразу передал его Варзилу, а сам начал сбивать пламя с Мелоры. Их обоих принялись поливать водой. Мелора громко стонала, лицо ее было черно от сажи, одежда местами прогорела, на коже начали вздуваться чудовищные волдыри.

— Ой, больно!.. Милостивая Аварра, ой как больно!.. Попить, — стонала Мелора. На нее вдруг напал кашель, слезы текли по щекам, смывая сажу. Кто-то протянул ей кружку воды, однако женщина не смогла ее взять. Тогда Бард принялся сам поить ее. В глазах лерони еще бушевало безумное пламя — она, по-видимому, все еще боролась с огнем. Выпив, Мелора вновь зашлась в кашле. Ее просто наизнанку выворачивало. Бард крепко обнял ее и прогонял всякого, кто пытался приблизиться. Только когда подошел мастер Гарет, она освободилась от объятий короля.

— Нет, нет, папочка, все нормально. В самом деле… Я только немного обожглась. — Женщина все еще сипела, однако уже сознавала, где она, и понимала, с кем говорит.

Джереми, осматривающий мальчика, поднялся с колен.

— Хвала богам, ребенок дышит.

И, словно подтверждая его слова, Эрленд громко расплакался, однако, поймав взгляд отца, тут же притих.

— Отец, вы пришли за мной. Это были точно вы… Я все помню… Вы никогда бы не позволили, чтобы я сгорел заживо. Я знал, что вы спасете меня.

Бард начал было оправдываться, уверять, что это был Пол. Что именно он вскарабкался по охваченной пламенем лестнице, а он, папа, не успел, его не пустили, стали уверять, что он — король… Пол слушал-слушал, потом сел рядом и заявил:

— Все верно, принц, это был твой отец. Это он вытащил тебя из огня, — потом повернулся к Барду, лицо приобрело зверское выражение, и он приказал: — Помолчи! Не путай мальчишку!.. Это ты был там. Что бы я сделал без твоей помощи? Ему еще жить да жить с тобой.

Их взгляды на мгновение встретились, и с внезапной ясностью Бард понял, что в эту секунду нечто соединяющее их в единое целое исчезло. Он вернул Пола к жизни, он вырвал его из камеры забвения, теперь тот отплатил ему спасением самой ценной жизни, какая существует на свете. Жизни сына. Пол расплатился сполна. Теперь их нельзя было считать двойниками, копиями, половинками неведомой, мистической, запредельной личности — они оба стали людьми. Не более, но и не менее того… Ну, еще, может быть, один — королем, другой — благородным рыцарем. И конечно, друзьями. Но все равно, с того момента у каждого была своя судьба, своя дорога.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});