Мой взгляд на литературу - Станислав Лем

Что касается моих интересов в США, то во время прогулок по берегу моря в Ростоке я понял, что должен больше думать о том, что мне следует написать, а меньше resp. как можно меньше вмешиваться в судьбы того, что уже написал. Поэтому я не буду развлекаться никакими войнами с «Seabury», тем более, что это могло бы принести неприятности уважаемому и преданному мне Роттенштайнеру, который считает, ЧТО ДЕЛА С «SEABURY» ИДУТ неплохо... Мистер Линц НИКОГДА не написал мне ни единого слова; я не получил из фирмы ни одной рецензии с тех пор, как оттуда ушла миссис Реди; вообще НИЧЕГО – если Так выглядит это... но, повторяю, я не буду устраивать никаких сцен. Нужно, я думаю, делать СВОЕ. В ваших словах, касающихся будущего моей издательской программы в США я ощущаю огромные сомнения по поводу «Мнимой величины». Я прекрасно это понимаю. Мистер Акерман прислал мне ксерокс диплома, которым мистер, а точнее, герр Эрнстинг из Западной Германии произвел его в лауреаты премии «ХЬЮГО» на немецкой территории – а этот Э[рнстинг] один из авторов суперпошлятины – «Перри Родана», ну и что, я бы скоренько спустил такой диплом с водой в клозете, а мистер Акерман хотел этим похвалиться передо мной; если там таковы Знатоки, то какой может быть публика?

Уже несколько десятков лет в области SF в США под видом амброзии и нектара Богов продается говно, публика уже вошла во вкус этого говна, и теперь какой-то тип с азиатского Востока, с подножия каких-то Татранских гор должен быть тем, кто умеет лучше, и ради него надо отказываться от любимого говна??? Так что я прекрасно все понимаю, знаю, что у вас две души, как у кулака по Ленину: одна душа та, которая жаждет Fame & Fortune[352], вторая душа – та, что хочет в первую очередь отдаться тому, что ЕЙ самой больше нравится, не обращая внимания на внешне-рыночно-издательско-торговые результаты. В значительной мере этот раздрай у меня уже позади, хотя, наверное, и не во всем, какой из меня герой-аскет. Книга эта хороша в моих глазах тем, чего нет ни в одной другой, и это свойство для меня, пожалуй, главное. Я на самом деле считаю, что нужно, когда речь идет о моей вещи, действовать активно, наперекор типичной тенденции, именно теперь, во время БЫСТРОЙ кристаллизации и окостенения мнения о конкретном авторе (image), – что следовало бы так координировать и подбирать очередные произведения, чтобы образ автора не смог раз навсегда застыть для читателей и критиков в ячейке с одной этикеткой («юморист» – «карикатурист типичной SF» и т.д.). И хотя я так считаю, одновременно хочу быть стоиком и в связи с этим a priori согласен с любой отличной от вышеуказанной концепции издательской тактикой. И ДАЖЕ С ИЗДАНИЕМ вообще неконцептуальным, то есть «как попало и как получится». Знаю, что тогда это будет неоптимальная тактика, может быть, и пессимальная даже, ну что ж! наш мир не оптимальный, так почему в нем должна быть оптимальной жизненная карьера моих книг??? Да, – конечно, – пока ВЫ хотите меня переводить для «Seabury», до тех пор и я буду это полностью принимать, – вот к какому окончательному выводу я пришел. Может быть, мое излишнее участие в издательских вопросах было фрейдовским отражением страха перед тем, что я ДОЛЖЕН написать еще, но за что не осмеливаюсь взяться?!!

Путешествие, разумеется, хоть и утомило меня – у меня теперь слишком много обязательств, – было интересным, поучительным. Рецензий на мои вещи так много, что я не в состоянии их все прочитать, что даже смешно в сопоставлении с ситуацией в США, когда вы присылаете мне статью, в которой есть 3 – 4 слова обо мне плюс упомянуто одно название... а что меня, признаюсь с некоторым Schadenfreude[353], порадовало, так тот факт, что все серии SF, запущенные уважаемыми издательствами ФРГ (все-таки это продукция для каких-то 75 млн. людей, то есть и Австрия, и ФРГ, и немецкая область Швейцарии), зачахли, то есть сдохли, а Лем вышел победителем, в 2, 3 и 4 переизданиях. Кстати, в Берлине (Западном) я слышал, что «Investigation»[354] идет чрезвычайно хорошо, уже на границе бестселлера (то есть находится на одном из последних мест в списках бестселлеров). Черт его знает, почему именно ЭТО!

Не думаю, чтобы NBA был слишком замечательным ранним вашим успехом, но, кажется, примерно понимаю, что вы имели в виду, когда писали об этом. Я ужасно утомлен путешествием (вчера проехал на автомобиле более 800 км за день), а пишу вам в 6.15 утра... так что, может быть, эта моя писанина и не слишком мудрая. Тогда лучше всего закончить – сердечным приветствием!

Преданный

Станислав Лем

Владиславу Капущинскому

Краков, 11 ноября 1975 года

Уважаемый и дорогой пан профессор,

одиннадцатый номер «Problemy» стал непосредственным толчком, который склонил меня написать вам, – я не буду начинать с извинений за мое долгое молчание, но я не смел отвлекать вас, хоть не раз думал, что, в конце концов, чтение письма не является чем-то слишком хлопотным, и уже пора хотя бы в паре слов представить вам, что у меня происходит.

Собственно, могу уже говорить о ростках мировой карьеры моих книг. Как и прежде, за пределами нашей страны света наибольшим успехом они пользуются в ФРГ, а также и во Франции; и только трудности с поиском хороших переводчиков стали причиной того, что мои теоретические книги все еще там не вышли (анекдот: один переводчик в ФРГ взял 7000 марок у моего издателя на перевод «Суммы технологии» и... ничего не сделал). Ну, и в ГДР вышло на душу населения книг Лема больше, чем в Польше. А вот на англоязычной территории, особенно в США, мои книги идут тяжело, поскольку отличаются от распространенных там образцов. Но и там возникает моя религиозная община. Медленно это идет, но все-таки как-то идет.

Сейчас я заканчиваю писать новую повесть со странным, может быть, названием «Насморк», в какой-то степени связанную с моим давним «Расследованием», но на сей раз это история совершенно логичная и эмпирически правильная (серия таинственных смертей, безуспешно расследуемых разными полициями, вызванная, коротко говоря, полипрагмазией, – в результате встречи в организмах некоторых людей химических соединений, производных от лекарств, которые оказываются сильным галлюциногеном, вызывающим атаки острого психоза; героем этой книги является американский астронавт, а точнее, кандидат в астронавты, забракованный из-за аллергического насморка).

А вообще, как обычно, я делаю одновременно очень много разных вещей. С начала ноября преподаю на философском фак[ультете] Ягеллонского университета у проф. Кудеровича «мою точку зрения» на избранные вопросы из области теории познания. По просьбе американского издателя проектировал обложки к моим книгам, в последнее время к «Звездным дневникам». Лаборатория искусственного интеллекта в Стэнфорде, Калифорния, пригласила меня (проф. Маккарти) на конференцию, посвященную будущему этого машинного разума, которая произойдет в марте 1975 года. Отказаться – отказался, потому что выезжаю куда-то, только если должен (ars longa, vita brevis[355]), но все-таки лестно, так как там собираются только ученые головы. Написал несколько радиопостановок для баварского радио. 14 месяцев назад сдал в краковское Литературное Изд-во новый сборник рассказов «Маска», сейчас пришла корректура: к сожалению, производственный цикл издания книг стал таким продолжительным! Наделал себе неприятностей и хлопот, составляя для Лит. Изд-ва серию SF «С. Лем рекомендует», так как первый же американский автор этой серии, Ф. Дик, к сожалению, немножко сумасшедший, опубликовал в американской прессе открытое письмо, в котором обозвал меня вором и мошенником, который якобы незаконно, то есть без договора, издал книгу, гонорар (в долларах) присвоил себе, а его оставил в дураках. Ну и теперь Литературное Изд-во вынуждено слать туда разные dementi[356], копии договоров и т.д., потому что все этот бедный человек наврал, но не думаю, что по злому умыслу, попросту слишком долго употреблял ЛСД. (Ну и, естественно, много личностей обиделось, что не включил в эту серию ИХ книги.) А эти книги, этой серии, рождаются с неимоверным трудом. Бумага и типография...

Не хотел бы вам надоедать, но это факт, что я пишу и хочу писать, пока еще в голове бродят мысли. А что касается дома, то сын мой Томаш, которому уже 7 с половиной лет, ходит в первый класс, с марта этого года учится играть на фортепиано и у него это удивительно хорошо получается; больше всего он рад тому, что Папа совершенно безграмотен в области нот. У нас новый пес, добрый дурачок, Бартек, который в восемь месяцев весит 34 кг; очень сильный и прожорливый, но добрейшая скотина, только снова большие проблемы с кормлением, потому что Не Любит Каши, а любит мясо, известное дело. Наш старый Пегас, ЧТОБ НЕ СГЛАЗИТЬ, тоже чувствует себя хорошо, и сосуществование двух псов складывается на удивление благополучно.