Сумрак - Пенелопа Дуглас

больше, чем воздух, и я это понял.

Боже, я понял это.

Ты улыбаешься и смеешься не только потому, что твоя голова и все в ней стало легче, но и потому, что когда ты пьян или под кайфом, это похоже на отпуск. Когда ты находишься вдали от тех же людей, тех же мест, той же работы… ты не думаешь об этом. Это отдых от всего, что тебя беспокоит или заставляет тревожиться, или делает твой мир маленьким и мелким, и от всех, кто хочет отхватить от тебя кусочек, а когда ты под кайфом, все так и есть. Все просто не имеет значения. Внезапно ты видишь Мачу-Пикчу со своего крыльца, и тебе даже не пришлось уезжать из города".

Она напилась и снова полюбила своего брата.

Что сделало ее сильнее меня, так это то, что она сделала это только один раз.

Она закрыла глаза, поднося стакан к губам, и по тоске на ее лице я понял, что она снова убегает. Я подошел и схватил стакан, жидкость попала мне на руку, когда я швырнул его в сторону.

Он разбился о стену, стекло разлетелось вдребезги.

Не надо. Я уставился на нее.

Я бы скорее съел свои руки, чем увидел, как она делает это с собой. Если она была такой, то я предпочел бы это, чем видеть, как она становится тем, кем стал я — кем-то, кому нужно было причинять себе боль день за днем, чтобы улыбаться.

"Приберись", — приказал Айдин.

Но я оставался неподвижным. Я еще не знал, какого черта я хочу с ней делать, но этого — что бы там ни происходило между ними — не должно было случиться. Она не должна была найти себя с Айдином Хадиром. Она шла со мной.

"Он не спас тебя тогда", — сказал ей Айдин. "Он не спасет тебя и сейчас".

Он смотрел на нее, а она на меня, и хотя я знал, что она сказала мне правду прошлой ночью в своей постели, когда призналась мне в любви, я также знал, что Эмми — дуб. Ее корни были крепкими, и любовь не спасет положение.

"Я спасу тебя?" спросил ее Айдин.

"Никто не должен меня спасать". Она продолжала смотреть на меня. "Я справлюсь с этим".

"Ты справишься." Он закончил, поставив ее ногу обратно на пол, а затем встал, убирая руки. "Я почти вижу это, не так ли?" — спросил он, глядя между Алекс и мной. "Они вместе? Как хорошо они смотрятся вместе? Он входит в нее, как делал это тысячу раз, и смотрит в ее глаза, когда делает это?"

Я напрягся.

"Все те времена, когда он был с ней наедине, внутри нее, кончая и забывая о тебе", — сказал он Эмми. "Ты ведь видишь это, да?"

Ты сукин сын.

"Но нам все равно", — продолжил он. "Правда? Нам все равно, что он вернется в ее постель при первых признаках проблем".

Я сжал челюсть, запах антибактериальных салфеток ужалил мои ноздри. Мой мозг был поджарен. Я больше не имел представления о том, как получить то, что я хочу, не прибегая к тому, чтобы просто взять это.

"Давай", — сказал мне Айдин, его глаза метнулись к Алекс позади меня. "Возьми ее. Я хочу увидеть, как это было с вами двумя. Все то, что она позволила тебе сделать с ней, потому что так легко она забывает и двигается дальше". Затем он жестом указал на Эм. "Мы будем смотреть".

Но прежде чем я смог действовать, он схватил меня и толкнул на кровать. Я повалился, Эмми хныкала и соскакивала с матраса, когда Айдин навалился на меня и ударил коленом в живот. Я рычал, когда он обхватил мою шею одной рукой, а другой ударил меня сзади.

Я закрыл глаза, боль пронзила мою челюсть и лицо, но через мгновение я медленно повернул голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом, готовый к большему.

Давай.

Его глаза пронзили меня, и он наклонился, его дыхание согрело мои губы. " Мой", — выдохнул он. " Ты вся моя. Ты не уйдешь. Они не уйдут. А когда приедут твои маленькие засранцы, я подвешу их в подвале за лодыжки, как дохлых оленей".

Он поднял меня с кровати, и я оступился, прежде чем он подошел и ударил меня в живот, заставив сгорбиться.

"Уилл…" Алекс шагнула вперед.

Но я вырвал руку. "Не подходи", — сказал я ей. "Не подходи".

Прошло несколько секунд, но я снова поднялся и встал лицом к лицу с ним, принимая его дерьмо, но не принимая его лежа. Я могу быть командным игроком, но я сильный.

Он подошел ко мне и нанес еще один удар апперкотом в живот. Желчь поднялась в горло. Я снова сгорбился, задыхаясь, голова кружилась.

"У тебя нет того, что нужно, чтобы быть мной", — прорычал он, стоя надо мной.

"Уилл", — услышал я зов Эмми.

А потом Алекс. "Какого черта ты делаешь?" — прорычала она на меня. "Сделай что-нибудь!"

"Он не может", — сказал ей Айдин. "Потому что он не может руководить. Это все, что он есть. Разве ты не видишь?"

Я поднялся и увидел, как он смотрит на нее.

"Разве нет?" — снова заорал он на Алекс.

Айдин наносил удары кулаками и ногами, и мои глаза слезились, когда огонь пронзал мое тело. Он сбил меня с ног, а потом схватил за горло, пока мы катались по полу. Я не сопротивлялся. Пока нет.

Пока нет.

Но и трусить не стану. Это был единственный выход. Таким мужчинам, как он, нужно чувствовать власть, но он не будет уважать меня, если я буду умолять, как Майка.

Я был нужен ему.

Когда-нибудь он не сможет завязать шнурки на своих ботинках без меня.

Кровь капала у меня из носа, ребра болели. Я едва успел заметить, как девушки навалились на нас, пытаясь оторвать друг от друга, но мы покатились, заставив их отступить. Сцепив локти,