На службе Отечеству - Александр Алтунин

— Майор Кожевников пошел.

— Да, по времени он.

Некоторое время мы еще смотрели на огневые сполохи переднего края. Они то разрастались, то сужались, но ни на секунду не меркли, выхватывая из ноябрьской темени деревья, кустарник, бугры, окопы, куски траншей на перепаханном вдоль и поперек поле. На левом фланге, где, по нашим расчетам, начался прорыв, они светились ярче и уходили в глубину немецкой обороны.

— Герасимов, Алтунин! — донесся голос майора Румянцева из раскрытой двери землянки.

Мы поспешили к Петру Васильевичу, майор одной рукой прижимал к уху телефонную трубку, другой что-то быстро записывал на чистом листе бумаги, время от времени повторял: "Да, да, слушаю…"

Минуты через три Румянцев положил трубку. Лицо Петра Васильевича было радостным.

— Вот так, ребятки! Кожевников овладел первой и второй траншеями. Сейчас бой перекинулся на третью. Не ждал тут фриц, не ждал.

Деталей прорыва мы не знали, и Румянцев, нанося на карту обстановку, знакомил нас с ними. Передовые батальоны 862-го стрелкового полка сблизились с противником незаметно. На ночь фашисты сняли боевое охранение: были напуганы действиями наших дивизионной и полковой разведок, которым накануне удалось захватить несколько пленных. Наши разведчики, воспользовавшись этим, незаметно для гитлеровцев провели батальоны вплотную к первой траншее. Последовал короткий артналет, и перед противником, как из-под земли, появились стрелковые цепи. Пока немцы приходили в себя, подразделения взяли траншею и, не останавливаясь, рванулись дальше.

Тем временем третью траншею противника, пролегающую по гребню высоты, молотила наша артиллерия, а по огневым позициям батарей, расположенных за обратным окатом, и складам с боеприпасами вели огонь полковые минометчики. Атака продолжалась.

Воспользовавшись суматохой у противника, Кожевников выдвинул в тыл немцам взвод пешей разведки с саперами. Разведчики, подорвав склад с горючим, усилили панику в тылу фашистов.

К месту прорыва гитлеровцы начали подбрасывать подкрепления, оголяя и без того истощенные предыдущими сражениями участки обороны под Лопатино. Это нам было и нужно. Выждав некоторое время, на позиции противника, особенно на его фланги, обрушил огонь 261-й артиллерийский полк. Вскоре к нему подключились 418-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион и артиллерия 828-го и 889-го стрелковых полков. Были уничтожены выявленные днем огневые точки врага, разрушены его наблюдательные пункты, нарушена связь.

Последние залпы были особенно эффективны. К артподготовке подключился приданный дивизион "катюш". Залпы РС по площадям буквально сметали мечущихся гитлеровских солдат.

После получасовой артподготовки 828-й и 889-й полки перешли и атаку. Тем временем полк Кожевникова овладел высотой 141,6 и продолжил наступление на Еремино, создавая возможность не только обойти Лопатино с запада, но и отсечь пути отхода противника.

Командир 862-го стрелкового полка майор Кожевников использовал любую возможность для успешного выполнения поставленной задачи. После овладения высотой Василий Антонович развернул правофланговый батальон на север, чем окончательно перетянул чашу весов в нашу сторону. Разрозненные части противника поспешно отходили к Костюковке. По пятам за ними двигались передовые подразделения полка.

Судьба Лопатино была решена. Правда, враг попытался остановить нас у самого населенного пункта, но, когда понял бесполезность своего упорства, поджег строения и оставил деревню. Однако ворвавшиеся в деревню батальоны, на радость жителям, сумели отстоять от огня некоторые избы.

На рассвете с поручением майора Румянцева я оказался в Лопатино. Повсюду следы недавнего боя: глубокие ямы-воронки, вырванные с корнем деревья, снесенные взрывами крыши домов и гильзы, много свежих блестящих гильз — от маленьких пистолетных до крупных артиллерийских. В придорожных кюветах остовы сгоревших машин, перекрученное железо, имевшее раньше свою форму и назначение, но теперь трудно узнать, чем была прежде та или иная груда металла.

Местные жители растаскивали дымящиеся бревна, гасили тлеющие головешки. Над распростертым телом молодой женщины навзрыд причитала старушка: "На кого же вы меня покинули, сиротинушку…" Рядом в луже крови лежал лет семи ребенок.

— Рассказывают, бежали в погреб, — остановился рядом со мной пожилой солдат, — а фриц очередью из автомата и секанул. Ничего не скажешь зверье.

"Какая бессмысленная жестокость, — подумал я. — Мы — солдаты, но они-то тут при чем, женщины и дети".

Я повернулся, пошел разыскивать штаб полка. Старуха продолжала голосить над телами дочери и внука. Люди несли уцелевший домашний скарб. По деревне шли войска.

Весенним половодьем продолжало разливаться наше наступление на гомельском направлении. Соединения и части вклинивались в полосы обороны врага, рассекали их, и только потом обозначался общий успех освобождения белорусских земель.

К своему логическому завершению шла операция по окружению Гомеля областного центра Белоруссии. Советские войска, продвигаясь на северо-запад, охватывали его кольцом. Положение группировки врага в этом районе становилось все более тяжелым. "После отчаянной двухдневной борьбы, — пишет об этих событиях Курт Типпельскирх, — командование армии вынуждено было доложить, что людские ресурсы армии находятся на грани полного истощения, что заслон южнее Гомеля прорван и армия не располагает силами, с помощью которых можно было бы остановить прорвавшиеся русские войска и закрыть образовавшиеся бреши".

В тылу врага на этом направлении активизировали деятельность партизаны. Валились под откос вражеские эшелоны с техникой, оружием, живой силой. Многие железнодорожные мосты были взорваны. Например, только в небольшом местечке Горваль народные мстители уничтожили свыше 150 фашистских солдат и офицеров, захватили 110 автомашин с военными грузами и удерживали этот населенный пункт до подхода частей Советской Армии.

Командование немецко-фашистской армии никак не могло стабилизировать положение. Соединения и части врага, несмотря на строгие приказы, продолжали отходить, неся потери в живой силе и технике.

На рассвете 25 ноября передовые части дивизии вышли к Костюковке и завязали бой за поселок. Пока командование подтягивало артиллерию, а пехота сосредоточивалась для решительного броска, дивизионные разведчики майора Валентина Коротаева обошли станцию с флангов и оседлали железную дорогу Гомель — Жлобин; железнодорожный путь Гомель — Калинковичи был перерезан советскими частями семью днями раньше. Поставленная перед дивизией задача была фактически выполнена — перестала действовать последняя железнодорожная артерия, питающая врага в Гомеле и его пригородах. Бронепоезда противника вынуждены были отойти к Жлобину, и теперь их артиллерия огнем тяжелых батарей не могла поддержать полуокруженный гарнизон города.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});