Жизнь в зеленом цвете - 5 - MarInk

Золотая нить, соединяющая Гарри и Вольдеморта, расщепилась: палочки оставались соединены, но нить превратилась в тысячи высоко поднявшихся тонких золотых арок. Они перекрещивались, и скоро оба оказались под золотым паутинчатым куполом, в световой клетке, вне которой бесновались в собственной битве Эй-Пи и Пожиратели, пока их предводители разбирались между собой.

Купол всё разрастался до тех пор, пока не стал таким густым, что от его света у Гарри заслезились глаза; тогда в воздухе зазвучало неземное пение, дивное, прекрасное, чудесное - Гарри сразу узнал его, хотя никогда не слышал прежде. Песня феникса разливалась вокруг них, даря надежду - бесполезную, вредную иллюзию, но такую сладкую, такую нужную сейчас.

«Не разрывать связь!»

Стоило Гарри об этом подумать, как держать её стало в сотню раз труднее; первый золотой луч, до сих пор соединявший палочки, сильно завибрировал, словно был недоволен чем-то, палочка заходила ходуном... по лучу заскользили невесть откуда взявшиеся крупные бусины света. Они катили по лучу, приближаясь к Гарри, и чем ближе они были, тем сильнее «нервничала» его палочка. Гарри уставился на бусины во все глаза, мысленно приказывая им двигаться в обратную сторону; пот стекал по вискам, заползал под воротник щекотной струйкой.

И бусины подчинились ему, потому что Гарри не сомневался, что победит в этом поединке воли; он не хотел победить, он знал, что сделает это - другого выхода у него не было. Они заскользили к Вольдеморту, всё быстрей и быстрей; у самого кончика его палочки бусины резко замедлили ход - Вольдеморт усиленно пытался остановить их взглядом; Гарри стиснул зубы, мысленно приказывая бусинам двигаться к Вольдеморту... медленно, очень медленно бусины подчинялись Гарри, продираясь сквозь волю Тёмного лорда, и тот в потрясении и страхе ослабил контроль. Гарри не сделал такой ошибки.

Крайняя бусина влилась в палочку Вольдеморта. Та сразу же начала испускать крики боли и страха и лучи разного цвета; последнее было Гарри знакомо по Priori Incantatem, которым не раз проверяли его собственную палочку после нападений того Пожирателя под Многосущным зельем.

«Примерно то же самое должно было случиться, вздумай кто-нибудь из Эй-Пи заавадить другого... - Гарри поймал себя на желании истерически захихикать. - Добро пожаловать в мою армию, дорогой лорд!»

«И что теперь делать?» Бусина за бусиной вливались в палочку Вольдеморта, которого трясло от чересчур сильной вибрации; заклинания в обратном порядке продолжали появляться. «Сколько так ещё стоять?»

Дверь мраморного зала, закрывшаяся за Вольдемортом, разлетелась в щепки; в комнату влетели Сириус, Ремус, Тонкс, Грюм и Кингсли. Верно оценив обстановку, они присоединились к Эй-Пи, тесня Пожирателей прочь из зала; на пороге тем временем показался Альбус Дамблдор с белым от гнева лицом.

- Рви связь, Гарри! - крикнул он, и Гарри подчинился, потому что Дамблдор, похоже, знал какой-то выход из дурацкого положения.

Гарри резко дёрнул палочку вверх, разрывая золотую нить; песня феникса стихла. Дамблдор шевельнул палочкой, но Вольдеморт и здесь успел раньше - он развернулся и создал блестящий серебристый щит; заклятие директора ударилось об этот щит, издав странный, леденящий звук, отдалённо похожий на удар гонга.

- Avada Kedavra! - выкрикнул Вольдеморт.

Дамблдор крутнулся на месте и исчез в вихре собственной мантии, появившись за спиной Вольдеморта; Авада заставила стенку треснуть.

- Как глупо с твоей стороны, Том, - снова подал голос Дамблдор. - Сейчас прибудут авроры...

- Пока они прибудут, ты умрёшь! - Вольдеморт оскалился и снова послал в директора третье Непростительное.

Дамблдор взмахом палочки вырвал из стены солидный кусок и загородился; каменные осколки полетели во все стороны.

- Ты всегда слишком боялся умереть, Том, и не понимал, что есть вещи хуже смерти, спокойно сказал Дамблдор. - Это твоё слабое место...

Вольдеморт решил сменить тактику.

Голова Гарри раскалывалась от боли надвое по линии шрама; его сжимало в объятиях-кольцах красноглазое существо, одинаково далёкое как от человека, так и от кого-либо угодно... сжимало так тесно, что в этой пародии на близость Гарри не мог различить, где кончается он сам и где начинается существо...

- Убей меня, - предложило существо Дамблдору. - Если смерть - ничто, убей меня и мальчишку...

Лицо Дамблдора исказилось гневом и страхом - убивать Гарри вряд ли входило в его планы; Гарри закричал в своей агонии, всё его тело превращалось в боль, оно переставало быть плотью и становилось болью, и он кричал, сопротивляясь, и огонь вырвался из его рук, яростный огонь, разбуженный страданием... и красноглазое существо тоже кричало вместе с ним, корчась в муках...

Стук. Стук. Гарри не сразу понял, что это звук его собственного сердца отдаётся в висках. Боли не было; он лежал лицом вниз на полу, и над ним, то отдаляясь, то приближаясь, звучали голоса множества людей.

- Он был здесь! Я его видел, мистер Фадж, клянусь, это был Сами-Знаете-Кто, он только что дезаппарировал!

- Знаю, Уильямсон, знаю, я и сам видел! - лепетал Фадж, запыхавшись. - Мерлинова борода!... Здесь... в Министерстве магии... святое небо... казалось невероятным... честное слово... как это могло...?

Дамблдор, бросив на Гарри взгляд и убедившись, что тот ещё жив и относительно здоров, начал что-то отвечать Фаджу на тему того, что весь год «уважаемый Корнелиус» гонялся не за теми, за кем надо бы. Гарри встал, цепляясь за стену, далеко уже не такую ровную и гладкую, как тогда, когда он вошёл сюда сегодня; левая штанина джинсов намокла от крови из нанесённых Seco ран и неприятно холодила кожу.

Сириус? Где Сириус? Из-за Гарри, из-за того, что тот решил поиграться и набить морды Пожирателям Смерти, крёстный подверг себя опасности... Гарри, пользуясь тем, что ни Дамблдор, ни Фадж, увлечённые разговором, не обращают на него внимания, заглянул в первую попавшуюся дверь - это был зал с Аркой.

Там всё ещё шло сражение; бились только двое, непримиримые враги, кузены, вставшие по разные стороны баррикад, Сириус и Беллатрикс.

Крёстный со смехом увернулся от Ступефая Лестрейндж - легко, словно танцуя.

- Сдала ты за годы в Азкабане, сестричка! Ну-ка, попробуй ещё раз! - дразнясь, как мальчишка, крикнул Сириус.

Второй красный луч ударил Сириуса в грудь.

Улыбка ещё не сошла с его лица, но глаза расширились от боли.

Сириус падал целую вечность: сначала его тело медленно изогнулось грациозной дугой, а потом, как в замедленной съёмке, он стал падать спиной на мерцающую завесу, свисавшую с верхнего края Арки.

«Арке много тысяч лет, и никто ни разу не возвращался из-за неё. У меня плохое предчувствие, Гарри... не подходи к ней...»