Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

- Тогда рассказывай, - Грим впервые за время разговора повернулся к ней лицом, и посмотрел в глаза.

- Я не ничего не понимаю. И самое главное чего я не понимаю, так это зачем я Саньо? - Богарта впервые позволила своим страхам выплеснуться наружу.

- Это все? - Грим желал услышать все вопросы и страхи.

- Нет, - помедлив с ответом, призналась Богарта. - Есть еще один момент. Я привыкла на всех смотреть, как на врагов.

- Издержки работы, - ухмыльнулся повар.

- А ты тоже на всех смотришь, как на составляющие для супа? - ехидно полюбопытствовала Богарта.

- Иногда и такое бывает, - не отступил от своих слов повар. - Это все?

- Все, - покорно признала женщина.

- А в чем же ты ошибаешься?

- В том, что мне делать дальше, - Богарта непроизвольным движением достала нож. Посмотрела на него и убрала.

- На все это я тебе могу сказать две вещи, - Грим поднялся и подхватил свой хромоногий табурет. - Первая - это то, что я бы спросил кого-то о его намерениях, причинах и желаниях, тогда и гадать не придется. И уж, наверное, постарался бы поверить. Второе - это то, что в твоей жизни явно что-то не то, раз уж ты на всех смотришь, как на врагов. Кто же тогда ты, если все остальные враги. И последнее, что делать дальше думай сама, пусть это будут твои ошибки, а не мои. И не смотри на меня так, если бы Солнечный мне сделал подобное предложение, то тогда бы я и думал, а так расхлебывай сама. Но позволь тебе привести один маленький пример, наш мальчик Хэсс не побоялся взять на себя ответственность за уйму маленьких людей, а они словно дети, а ты на себя не берешь ответственность даже за себя.

Отповедь получилась несколько суровой, но повар не сожалел. Ему порядком надоела нерешительность и переливание из пустого в порожнее. Грим еще бы понял подобное поведение у кого-то из молоденьких девочек, но не у взрослой самостоятельной воительницы. Но, с другой стороны, Богарта в вопросах любви понимала еще меньше, чем та же Алила или Маша. Вот уж кто поумнее ее будет.

Грим подостыл от эмоций, вызванных разговором, и решительно зашагал на взлетную площадку. Он уверился, что хочет попробовать полеты на кодре. Может это не так страшно, как кажется снизу.

Отец Логорифмус и отец Григорий взялись за выполнение своей священной миссии. Они уговаривали и увещевали любовную пару Джу и Лаврентио. Отец Григорий взял на себя красавицу Джу, Лаврентио же достался отец Логорифмусу. Проводить обработку ученые-богословы решили одновременно, чтобы эффект воздействия был сильнее.

- Джу, ты соображаешь, что делаешь? - Григорий все настойчивей требовал ответа. - Ты же фактически унизила своей ревностью Лаврентио. Ты его так обидела, что он писать перестал. Мы все видим, что он мучается, а ты?

- А я? - Джу итак была в состоянии истерики, а тут еще причитания отца Григория.

- А ты сама во всем виновата, - безапелляционно вынес суждение отец Григорий. - Тебе же достаточно просто пойти к Лаврентио и попросить прощения. Ты же его любишь, и он тебя любит. Джу, пожалуйста, подумай немного. - Отец Григорий приостановился, ему пришло в голову, что эта красотка думать особо не умеет, а живет на чистых инстинктах. - Джу, ты представь, - отец Григорий сменил тактику, перейдя на эмоции. - Ты всю жизнь себя корить будешь, если не пойдешь и не помиришься с Лаврентио. Он же такой мужчина, что любая бы за ним побежала. Джу!

Девушка дернулась, ей и самой хотелось, чтобы все вернулось на круги своя. Она ужасно сожалела о своей выходке, ну, зачем было устраивать такой скандал. Ну, кто ее дергал за язык. Лаврентио же, как обычно, предлагал перестать орать, потом выяснить отношения. Мало того, что она его обидела, так и показала себя на всю труппу несдержанной маленькой девчонкой, а отнюдь не взрослой умной женщиной. А уж, если Лаврентио писать не может, то она точно жить спокойно не сможет, она его произведения играть не сможет, а люди и слушать не будут. Она же убила Лаврентио!

Столь жуткий вывод из всего случившегося вверг красавицу в очередной истерический приступ, уже по отношению к самой себе. Не в силах думать рационально, Джу и сама решила умереть.

К сожалению, отец Григорий не предполагал, как творческая натура южной красавицы может истолковать его призывы, и что она захочет с собой сделать.

Обдумывать долго свои решения Джу не привыкла. Решила и сделала. Она подумала, что достойна смерти, и бросилась бежать к площадке для взлетов, чтобы броситься с нее вниз. Отец Григорий промедлил, он то посчитал, что девушке надо побыть одной, и выплакаться.

Джу, так и не остановившись, бросилась с площадки. Она даже не увидела края. Миг она на чувствует опору под ногами, еще миг и не чувствует. Дикий крик полетел по склону. Отец Григорий дернулся, ему показалось, что девушка поскользнулась и упала, но потом он сообразил, что она специально бросилась вниз. Еще секунда и по спине отца Григория потек холодный пот. Подбежать к краю площадки, и посмотреть вниз у него не было сил. На площадке появились люди, среди них был и Лаврентио. Не зная, что ему сказать, отец Григорий взялся за сердце.

Первым вниз посмотрел отец Логорифмус:

- Что она там делает? - оторвавшись от созерцания зрелища, Логорифмус спросил у Лаврентио.

Лаврентио тоже посмотрел вниз:

- Откуда я знаю? - затем покричал вниз. - Джу, ты что там делаешь?

Отец Григорий осознал, что с мертвыми так не разговаривают, нет, конечно, разговаривают, но только в редких случаях. А этот случай явно не походил на редкий. Он отважился заглянуть вниз.

На половине пути до холодной земли висела Джу. Она болталась, как-то неестественно размахивая руками и ногами. Сверху было не особо видно, но отцу Григорию показалось, что вид у нее ошеломлено виноватый.

- Джу! - позвал Григорий, но вышло слишком тихо. - Джу!

Вместо осмысленного ответа Джу принялась петь старую песню моряков, которую отец Григорий часто слышал от рабочих сцены. Он испугался, что девушка сошла с ума.

- Дело совсем плохо, - озабоченно помялся на краю пропасти Лаврентио. - Она песню эту поет только в самых крайних случаях, знаете, как Инрих берется за свою косу.

Кто-то, кто именно, отец Григорий не запомнил поддакнул:

- Инрих за косу взялся только с Машей, уж тогда она совсем плоха была.

Вопрос "что случилось?" и "как ее снять?" звучал со всех сторон. Первым выход из ситуации нашел Лаврентио. Он позвал кодра, одного из летавших неподалеку. Приблизиться к Джу с правильного бока, чтобы кодр мог держаться в воздухе, а Лаврентио ухватить девушку удалось с третьей попытки.

Пока актеры наблюдала за спасательной операцией, отец Григорий каялся своему товарищу. Он подробно изложил его разговор с Джу. Никакого злого умысла Логорифмус в разговоре не нашел, лишь высказался, что возможно Григорий слишком давил на девушку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});