Белогвардейщина - Валерий Шамбаров

А у русских белогвардейцев в Латвии после отделения от ландсвера началась новая страница их истории. С мая регулярно пошли пополнения из Германии и Польши, где стала функционировать система вербовки и отправки добровольцев, возглавляемая сенатором Бельгардом. Вскоре численность ливенского отряда достигла 3,5 тыс. чел., они были прекрасно вооружены, имели 2 батареи орудий, трофейный броневик, 3 аэроплана. Из Германии прибыли полковники Бермонд и Вырголич, начав формирование собственных отрядов с подчинением Ливену, Бермонд - в Митаве, Вырголич - в Литве, в Шавлях (Шяуляй).

Павел Рафалович Бермонд - еще одна любопытная фигура в коллекции действующих лиц гражданской войны. На самом деле никаким полковником он не был, а всего лишь корнетом. Участвовал в мировой войне, был ранен. Но гораздо больше прославился в Петрограде по ресторанам и игорным клубам. Был замешан в махинациях Арона Симановича, секретаря Распутина, - в том числе выступал одним из "официальных учредителей" создаваемых на средства Симановича "клубов" с игорно-бордельной подкладкой. Летом 18-го вынырнул в Киеве, уже присвоив себе чин подполковника. Имел какие-то неясные связи с немцами, а потом пристроился в несостоявшейся Южной белой армии - в тот период, когда она лишь раздувала свои штабы, звенела шпорами на Крещатике и распевала "Боже, царя храни!" в застольном исполнении. Успешно вел вербовку в эту армию молодых офицеров - в основном по ресторанам. С уходом немцев куда-то исчез и объявился в 19-м в Прибалтике, уже полковником. Свои части он назвал отрядом им. графа Келлера.

Принципы комплектования войск Бермонда и Вырголича существенно отличались от ливенского отряда. К Ливену принимались только офицеры и солдаты русской службы, причем с тщательным отбором. Штабы и тыловые учреждения были сокращены до минимума. Пополнения немедленно вливались в строевые роты и "обкатывались" на фронте. В отряды Бермонда и Вырголича брали без разбора всех желающих, вплоть до германских офицеров и солдат, очутившихся "на мели". Формирование началось с многочисленных штабов, с назначений командиров без подчиненных. Благодаря такой постановке вопроса и погоне за количеством к августу у Бермонда было уже 5 тыс., а у Вырголича - 1,5 тыс. чел. Снабжались и вооружались все три отряда с германских складов, завезенных в Митаву еще до разрыва с латышами. Все белогвардейские части объединялись в Западный корпус Северо-Западной армии. Штаб корпуса стал создаваться в Митаве.

9 июля был получен приказ Юденича о передислокации корпуса на Нарвский фронт. Но перед этим, по требованию Антанты, предписывалось очистить войска от "германофильских элементов". И тут же по распоряжению Гофа два батальона ливенцев, стоявших в Либаве, были неожиданно, без обозов и артиллерии, даже без уведомления их командования, посажены на английский пароход и отправлены в Нарву. Таким шагом Гоф спешил освободить Курляндию от весьма популярных в ней русских, отличившихся и при освобождении края, и при поддержании порядка во время междоусобицы. Эта очередная выходка союзников многих насторожила. Особенное недовольство возникло в войсках Бермонда и Вырголича, где "германофильских элементов" было предостаточно. Отряды потребовали от союзников гарантии, что те обеспечат им снабжение и довольствие в тех же размерах, как они получали от германцев. Союзные миссии отказались дать такое обязательство, и тогда Бермонд с Вырголичем заявили, что приказ о передислокации выполнять не будут.

Западный корпус распался. Штаб и ливенский отряд отправились в Нарву, где батальоны были переименованы в полки, а сам отряд - в 5-ю Ливенскую дивизию. По ранению кн. Ливена ее возглавил полковник Дыдеров, один из первых командиров Балтийского ландсвера. Юденич впоследствии лично ездил в Ригу, пытаясь вызвать к себе для переговоров Бермонда, но тот даже не пожелал явиться. Юденич объявил его изменником русского дела, войска Бермонда и Вырголича исключили из состава Северо-Западной армии. Правда, они об этом не очень-то и печалились. Бермонд произвел себя в генералы и присвоил княжеский титул, став генерал-майором князем Бермонтом-Аваловым. Под его командованием "отряд им. графа Келлера" и силы Вырголича объединились в самостоятельную Западную добровольческую армию, не желавшую никому подчиняться.

Прибытие в Нарву частей Ливена положило начало целому ряду событий. Увидев великолепно одетых и вооруженных ливенцев, по-немецки пунктуально получающих жалованье, Северо-Западная армия, нищая, полуголодная и оборванная, зароптала на англичан. Наглядное сравнение заботы разных стран о своих союзниках получалось явно в пользу Германии. Она четко выполняла все обещания, а "демократы" от слов к делу не переходили. Дошло до разговоров о необходимости союза с немцами. Или даже о том, чтобы бросить ко всем чертям проклятую Эстонию и пробиваться в Курляндию на соединение с фон дер Гольцем. Тут уж англичане встревожились усилением "прогерманских настроений". Гоф писал Юденичу о ропщущих:

"Желают ли они союза с ничтожной кучкой юнкеров, которых не признает германский народ и которые несколько лет назад потопили весь мир в море крови? Это та самая ничтожная кучка, которая, когда ее заставили принять бой, ею же вызванный, стала пользоваться большевизмом и подводной войной..."

Быстренько последовали и практические шаги. 5 августа прибыл первый пароход с оружием и снабжением, обещанным еще в июне. Но даже при обычной передаче доставленного имущества Гоф не смог обойтись без очередной интриги.

Члены политического совещания при Юдениче, группа промышленников из Комитета по делам русских в Финляндии, общественные деятели, были вдруг срочно вызваны в Ревель. Здесь помощник Гофа генерал Марш поставил им ультиматум: немедленно, не выходя из комнаты, образовать "демократическое русское правительство". Это правительство должно было немедленно признать независимость Эстонии и заключить с ней союзный договор. На все про все собранным деятелям давалось... 40 минут. В противном случае, как сказал Марш, "мы будем вас бросать", и ничего из привезенных грузов армия не получит. Тут же прилагался готовый список правительства, вплоть до распределения портфелей, и текст договора, согласно которому русская сторона признавала "абсолютную независимость Эстонии", а эстонская обещала оказать русским немедленную поддержку вооруженной силой.

Это был пистолет, приставленный к виску. Об отказе не могло быть и речи. С одной стороны - только что привезенное оружие, одежда, сапоги, еще два ожидающихся парохода с грузами, с другой - полное расстройство армии и перспектива ее окончательной гибели. Промышленники и общественные деятели, за исключением нескольких человек, согласились, сумев оговорить лишь право изменять предложенный список, оставить на волю самого правительства распределение портфелей и до консультации с Юденичем (отсутствующим!) не принимать окончательных решений о конструкции власти. Марша это устроило, но он потребовал выделить трех уполномоченных для подписания договора с Эстонией. И это выполнили. Зато приехавшие эстонские представители заявили, что не имеют полномочий от Государственного совета. Подписание договора отложилось на следующий вечер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});