Мусаси - Эйдзи Ёсикава

Дзётаро разволновался. Он был достаточно взрослым, чтобы понять чувства Оцу, и уже начинал догадываться об отношениях между мужчинами и женщинами. Возня в сене с Котя на постоялом дворе в Коягю разбудила в Дзётаро неведомое ему прежде чувство. Он тем не менее недоумевал, почему Оцу, взрослая женщина, постоянно тоскует, проливая слезы по мужчине.

Оцу он так и не нашел. Мусаси и Акэми отошли в конец моста, чтобы не бросаться в глаза. Мусаси, привалившись к перилам, стоял со скрещенными на груди руками. Акэми смотрела на воду. Они не заметили Дзётаро, прошедшего мимо по другой стороне моста.

«Где она запропастилась? Сколько можно молиться богине Каннон?» – ворчал Дзётаро. Привстав на цыпочки, он вглядывался в толпу на улице.

Шагах в десяти от Дзётаро росло несколько ив. Белые цапли всегда прилетали сюда поохотиться за рыбой, но сегодня птиц не было. Молодой человек с невыбритыми волосами надо лбом стоял, опершись на низкую и вытянутую ветку, похожую на спящего дракона.

Акэми торопливо что-то говорила Мусаси, он кивал ей в ответ. Акэми решила пренебречь гордостью и начистоту открыться Мусаси в надежде на то, что он не оставит ее. Слышал ли Мусаси ее? Он кивал в такт ее словам, но не походил на мужчину, внимающего милой болтовне возлюбленной. Глаза его блистали холодным огнем, выдавая сосредоточенность на чем-то далеком от происходящего на мосту. Акэми не замечала его состояния. Погруженная в страдания, она говорила словно помимо своей воли.

– Я рассказала все, без утайки, – вздохнула Акэми. Придвинувшись к Мусаси, она мечтательно произнесла: – После Сэкигахары минуло почти пять лет. Я переменилась и душой и телом. – По щекам Акэми покатились слезы. – Нет! Я не изменилась. Чувство к тебе прежнее. Не сомневаюсь. Слышишь, Мусаси? Понимаешь меня?

– Хм…

– Пожалуйста, пойми! Я все рассказала. Я уже не тот полевой цветок, каким была, когда мы встретились у подножия горы Ибуки. Теперь я просто поруганная женщина. Как по-твоему, целомудрие – это свойство души или тела? Не порочна ли девственница, обуреваемая похотью? Сердце мое осталось чистым, хотя один человек – не хочу называть его имя – обесчестил меня.

– Хм…

– Я безразлична тебе? Я ничего не скрываю от того, кого люблю. Увидев тебя, я засомневалась, открыть тебе правду или нет. Долгих размышлений не было, я не могу тебя обманывать. Пожалуйста, пойми! Почему ты молчишь? Скажи, что прощаешь меня. Или я заслуживаю твоего презрения?

– Хм… А…

– Я безумею, вспоминая о случившемся со мной.

Акэми прижалась лбом к перилам моста.

– Стыдно выпрашивать у тебя любовь. Я не имею права на нее. Но… я по-прежнему чиста душой. Я берегла свою первую и единственную любовь, как жемчужину. Я сохранила это сокровище и сохраню его, что бы ни послала мне судьба в этой жизни.

Дрожь пробежала по спине рыдающей Акэми. Слезы капали в реку, которая текла, сверкая в лучах новогоднего солнца, навстречу вечно недостижимой надежде, такой же, как и мечты Акэми.

– Хм-м…

Мусаси отвечал на горькие признания Акэми хмыканьем и кивками, но глаза его пристально сосредоточились на чем-то ином. Отец Мусаси как-то заметил: «Ты не похож на меня. У меня глаза черные, а у тебя темно-карие. Говорят, у твоего двоюродного деда Хираты Сёгэна были пронзительные карие глаза. Верно, ты в него удался».

В косых лучах восходящего солнца глаза Мусаси светились, как прозрачный черный янтарь.

«Это он», – думал Сасаки Кодзиро, который давно наблюдал за Акэми, опершись о ветку ивы, похожую на спящего дракона. Кодзиро много слышал о Мусаси, но сейчас увидел его впервые.

«Кто это?» – гадал Мусаси, глядя на молодого человека под ивой.

Взгляды их встретились, и оба ощупывали друг друга глазами, пытаясь оценить волевые качества. Правило «Искусства Войны» гласит, что боевую мощь противника надо уметь определить по кончику меча. Этим и занимались Мусаси и Кодзиро. Как борцы перед схваткой, они приглядывались друг к другу. Каждый имел основания чувствовать недоверие.

«Что-то не нравится мне эта история», – подумал Кодзиро, нахмурившись. Он заботился об Акэми с той поры, как вынес ее из заброшенного храма в долине Комацу, и теперь сцена объяснения с Мусаси выводила его из себя.

«Пожалуй, он охотник до невинных девушек. А она? Не сказала, куда идет, и теперь средь бела дня рыдает на плече у мужчины».

Кодзиро оказался свидетелем их встречи, потому что выследил Акэми.

Мусаси уловил враждебность во взгляде Кодзиро. Он понимал, что начался невидимый поединок с волей противника, неизбежный при встрече постигающих воинские искусства. Кодзиро, несомненно, прочитал вызов во взгляде Мусаси.

«Кто это? – вновь подумал Мусаси. – Видно, что боец. Почему столько вражды в его взгляде? Надо присмотреть за ним на всякий случай!»

Взаимное напряжение воли исходило из самой глубины их сердец. Казалось, что глаза Мусаси и Кодзиро мечут искры. На первый взгляд Мусаси выглядел года на два моложе Кодзиро, но при внимательном рассмотрении Кодзиро оказывался помоложе. Общим было то, что оба находились в том возрасте, когда молодые люди самоуверенно считают себя знатоками в политике, в обществе, в «Искусстве Войны» и во всем на свете. Злой пес скалит зубы, завидев такую же кусачую собаку. Мусаси и Кодзиро на расстоянии почуяли друг в друге опасного соперника.

Первым отвел глаза Кодзиро, издав при этом глухой рык. Всем видом он пытался подчеркнуть презрение к противнику, но Мусаси не сомневался в победе собственной воли. Он обрадовался, потому что противник, не выдержав его взгляда, отступил под натиском его воли.

– Акэми! – произнес Мусаси, положив ладонь на ее плечо. Акэми не отвечала. Она по-прежнему стояла, прижавшись лбом к перилам моста.

– Что за человек вон там? Он тебя знает? Молодой человек, похожий на ученика военного дела. Ты знакома с ним?

Акэми молчала. Она только сейчас заметила Кодзиро и не могла скрыть замешательства.

– Ты говоришь о том рослом юноше?

– Да. Кто он?

– Он… Кто же он?.. Я толком не знаю.

– Ты прежде встречала его?

– О да!

– Воображает себя великим воякой, таская длинный меч и вызывающе одеваясь. Откуда ты его знаешь?

– На днях меня укусила собака, – быстро ответила Акэми, – сильно шла кровь, и я пошла к лекарю как раз в то место, где жил этот молодой человек. Он стал заботиться обо мне.

– Другими словами, вы живете вместе?

– Получилось так, что мы живем под одной крышей, но это ничего не значит. Между нами ничего нет. – Последние слова с трудом дались Акэми.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});