"Фантастика 2023-96". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Хафф Таня

— Можно было бы перекусить, — улыбнулась Бершанская, а Евдокия Яковлевна только кивнула головой.

— Тогда приглашаю вас на небольшие посиделки, по случаю встречи старых боевых товарищей, — на вопросительный взгляд Евдокии пояснил — разведчики стол накрыли. Можно было конечно пойти в столовую, тем более не понятно, как отнесется Рачкевич к неформальному общению с младшими по званию. Все-таки чувствовалась в ней кадровая закалка. Но с другой стороны — плевать. Им с ребятами воевать вместе, да и батальонный комиссар, вроде нормальная тетка, должна все понимать.

— С удовольствием примем приглашение, — переглянувшись с Бершанской, за обеих ответила Евдокия Яковлевна.

— Тогда, прошу за мной, — Сашка махнул рукой и повел женщин к бараку, где расположились разведчики. Оставив двух Евдокий на попечение Тихонова, сам ушел переодеться. Одно дело, когда посиделки среди своих, а другое, когда за столом будут командир и комиссар приданного твоему подразделению полка. Тут уже в рабочих штанах и гимнастерке за стол не усядешься. Надо было, конечно, предупредить и разведчиков, что придет не один. Но тут Сашка был спокоен и не сомневался, что Алексей с ребятами уже знают, кто к ним идет и зачем. Он не понимал, как это у парней получается, но всегда удивлялся их способности буквально с первых секунд пребывания на новом месте знать обо всем вокруг буквально все. Разведка, одним словом. И он оказался прав. Встречали их ребята в полной готовности, пусть и не в пардке, зато в начищенных до зеркального блеска сапогах и при наградах, на ладно сидящих гимнастерках. И когда только успели привести себя в порядок?

Двух Евдокий усадили за стол. Парни-разведчики суетились, наводя последний лоск на себя и накрывая на стол, а Стаин, представив женщинам присутствующих, извинился и куда-то исчез.

Их новый командир Рачкевич не понравился. Слишком молодой, слишком несерьезный какой-то. Да и внешний вид? Разве может командир части появляться в таком виде перед своими подчиненными? Еще и какие-то посиделки! И скорее всего с выпивкой! И от приказов такого вот командира будет зависеть жизнь ее девочек, ставших за эти несколько месяцев ей практически дочками?! Девочек, о которых она знала все. Которых она учила наматывать портянки, чьи слезы утирала по ночам с материнской любовью, когда у них что-то не получалось, и кого гоняла не щадя себя и их, только ради того, чтоб они выжили в этой страшной бойне! Интересно, кто его поставил на командование? Надо пробить этот вопрос по линии ГлавПУРа, благо есть там к кому обратиться, а надо будет, она и до самого Мехлиса дойдет!

Правда, мнение ее о Стаине начало немного меняться после того, как они попали к разведчикам. То, что перед ней матерые воины, успевшие побывать вместе не в одной переделке стало понятно сразу. И не по наградам, которых у этих парней было в избытке. А по поведению, взглядам, жестам. Это не красноармейцы-срочники, это были люди, выбравшие войну своей профессией. Сильные, уверенные в себе и в своей победе. Таких она повидала еще будучи инструктором политотдела 1-ой Красноказачьей дивизии. И то, как эти люди относились к мальчишке с петлицами лейтенанта госбезопасности, очень удивило Евдокию Яковлевну. Было видно, что Александра здесь любят и уважают, без всяких скидок на возраст и звание. Ощущалось это буквально во всем. И в том как вытянулись бойцы, когда они зашли в помещение и как потеплел жесткий, колючий взгляд старшины-кавказца, когда Стаин тихонько перекинулся с ним несколькими словами. Да даже то, что все присутствующие тянули время, не садясь за стол, говорило о многом. И субординация тут была не при чем, Рачкевич не знала, почему она так решила, но было видно, что людей этих связывает нечто большее, чем обычные отношения командир-подчиненный.

— Алексей, а вы давно с товарищем лейтенантом госбезопасности знакомы? — обратилась Евдокия Яковлевна к присевшему за стол Тихонову.

— С октября, товарищ батальонный комиссар.

— А как познакомились? — Рачкевич хотелось узнать как можно больше об их новом командире. Судя по тому, как заинтересованно стала прислушиваться к их беседе Бершанская, ее тоже интересовали эти вопросы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— На аэродроме под Москвой, он прилетал, мы встречали, — от такого ответа вопросов стало еще больше.

— Александр сказал, что вы его старые боевые товарищи. Вы воевали вместе? — подключилась к беседе Бершанская. Она и до этого пыталась расспросить у Сашки о его прошлом, но он всегда переводил разговор на другую тему или отделывался расплывчатыми ответами, а тут появилась такая возможность узнать об их командире побольше.

— Ну не сказать, что вместе. Мы на земле, а он все больше в небе. Но пересекаться приходилось. Он нам с Харуевым, — младший лейтенант показал на сурового старшину, — даже как-то жизнь спас.

— Вот как? Расскажите? — с легкой улыбкой посмотрела на Тихонова Евдокия и младлей поплыл. Эта женщина на него оказывала какое-то волшебное воздействие, от которого ни с того ни с сего замирало сердце и душа восторженно начинала метаться в груди. А вот батальонного комиссара Алексей почему-то побаивался.

— Да мы и не видели ничего толком. Из Ленинграда мы летели тогда на Большую землю. С детьми. Товарищ лейтенант госбезопасности еще брать их не хотел, знал, что опасно будет. Охоту тогда на него немцы начали.

— Прям лично за ним охотились? — недоверчиво вскинула брови Бершанская.

— Ну да. Досадил он им сильно. Да об этом же в «Красной звезде» писали! Они с Никифоровым переправы разбомбили. Сорвали немцам наступление под Москвой. Им сам товарищ Сталин звезду Героя вручал! — гордо похвастался Алексей, будто товарищ Сталин награждал не Александра с неизвестным женщинам Никифоровым, а лично ему, младшему лейтенанту Тихонову. — А тут немцы разнюхали, что товарищ лейтенант госбезопасности на Ленинградском фронте появился, вот и устроили засаду.

— Это как?! Они знали, где он полетит?!

— Да там и знать особо нечего было. Над Ладогой только и летали.

— Если Стаин знал, что будет засада, почему взял детей?! — резко спросила Рачкевич.

— Нельзя было их не взять, — Тихонов посмотрел на Евдокию Яковлевну с такой болью, что женщине стало не по себе, — они бы просто умерли там. А так хоть шанс был. Вы просто не видели этих детей. Они уже ходить не могли. Мы их в вертолет на руках заносили.

— Вертолет? — тут же уцепилась за незнакомое слово Рачкевич. То, что твориться в осажденном городе она, видевшая голод на Украине в начале тридцатых, представляла очень хорошо.

— А вы не знаете, на чем летает товарищ лейтенант госбезопасности?

Женщины отрицательно покрутили головами:

— Нет. Он не говорил.

— Ну, тогда вас ждет большой сюрприз, — усмехнулся Тихонов.

— А вы не расскажете?

— А я в этом не разбираюсь. Да вы сами у Александра расспросите, он расскажет, вам же воевать вместе.

Бершанская кивнула. А Рачкевич продолжила расспросы:

— Так как Вас спас Александр?

— Напали на нас немцы над Ладогой. Мы бой не видели, детей успокаивали. То, что воюем, поняли, когда нас кидать по отсеку начало. А потом все успокоилось и холодом потянуло. Так-то в вертолете тепло, как дома рядом с печкой. Мы и успокоились. Летим нормально, все, как обычно. А то, что потянуло морозцем, так мало ли что. Ида спокойной была, значит в порядке все с машиной.

— Ида это кто?

— Она из экипажа. Еще Зина. Курсанты они. Их товарищ лейтенант специально на фронт с собой взял. Облетать, как он сказал. Бершанская понимающе кивнула. А Тихонов продолжил рассказ: — Мы детей-то вытащили, а Саня с Зинкой из кабины не выходят. Ну, мы с Исой и Идой к ним. А они там все в крови и без сознания. Зинка на ремнях висит, а Сашка отстегнутый. Он машину раненый посадил, двигатели заглушил и только тогда сознание потерял. Сильно их поранило тогда. Товарища лейтенанта госбезопасности еще ничего, а Зинаида долго лечилась. Переживал Саня очень за нее, себя винил.

— Это он сам сказал?

— Я с Халхин-Гола воюю. Мне такие вещи говорить не надо, их и так видно, — Тихонов видимо почувствовав предвзятое отношение со стороны батальонного комиссара к Сашке осуждающе на нее посмотрел. — У нас командир такой же ходил, когда потери были в группе. А Саша, он молчун. Мы с ним вместе многое прошли, а о том кто он, только из газеты узнали.