Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди

сам.

– Верно, – признал Аристотель. – Тогда как же ты объяснишь это? Если он был простой, честный парень, как сама описываешь, зачем ему понадобилось убивать своего царя?

– Я не понимаю. Если ему и захотелось сделать это, не думаешь ли ты, что телохранитель мог бы выбрать более подходящие обстоятельства? Он мог бы убить его сонного, в постели.

– Я всегда об этом думал. Но тут, мне кажется, ни ты, ни я не можем найти ответ. Ты не знаешь кого-то еще, кто мог бы что-то знать? Говорят, у него были сообщники или, во всяком случае, прикрытие: какие-то люди ждали его с конем у той дубовой рощицы, где мы недавно встретились.

– Говорят также, что одного из них опознали, – сказала девушка, вдруг взглянув в глаза своему собеседнику.

– И где же находится этот уцелевший?

– В одной харчевне в Берое, на берегах Галиакмона; его зовут Никандр, но это наверняка вымышленное имя.

– А какое настоящее? – спросил Аристотель.

– Не знаю. Если бы знала, то, возможно, была бы ближе к разгадке.

Аристотель опять взял с огня кувшин, но девушка жестом остановила его и встала:

– Мне пора идти, а то кое-кто меня хватится.

– Как я могу отблагодарить тебя за то, что… – начал было Аристотель, но девушка перебила его:

– Найди истинного виновника и дай мне знать.

Она отворила дверь и торопливо зашагала по пустынной улице. Аристотель окликнул ее:

– Погоди, ты даже не сказала мне своего имени!

Но девушка уже исчезла за кружением белых хлопьев в молчаливых улочках погруженного в сон города.

Глава 40

Регент Антипатр, закутанный в плащ из грубой шерсти, во фракийских войлочных штанах, принял философа в старом тронном зале. Посреди зала горел большой огонь, но основная часть тепла вместе с дымом уходила в отверстие в потолке.

– Как здоровье? – спросил его Аристотель.

– Хорошо, пока я вдали от Пеллы. Один вид царицы вызывает у меня головную боль. А как твое здоровье, учитель?

– Тоже хорошо, но годы начинают сказываться. И потом, я никогда не выносил холода.

– Какими судьбами здесь?

– Я хотел возложить дары на могилу царя, прежде чем вернуться в Афины.

– Это делает тебе честь, но и чревато большими опасностями. Если ты избавляешься от охраны, которую я приставляю к тебе, как мне тебя защитить? Будь осторожен, Аристотель, царица – сущая тигрица.

– Я всегда поддерживал с Олимпиадой добрые отношения.

– Но этого недостаточно, – заметил Антипатр; он встал и, подойдя к огню, подставил ладони теплу. – Клянусь, этого недостаточно. – Он взял стоявший у края очага серебряный кувшин и пару кубков из хорошей аттической керамики. – Немного теплого вина?

Аристотель кивнул.

– Что нового об Александре?

– В последнем донесении от Пармениона сообщается, что он совершает переход через Ликию.

– Стало быть, все идет хорошо.

– К сожалению, не все.

– А что не так?

– Александр ожидает пополнения. Посланные им в отпуск юноши вместе с вновь завербовавшимися уже находятся у Проливов, но им не удается переправиться из-за флота Мемнона. Если я рассчитал правильно, сейчас царь должен находиться в Большой Фригии, близ Сагаласа или Келен, и он наверняка встревожится, увидев, что никто не пришел.

– И ничего нельзя поделать?

– У Мемнона подавляющее превосходство на море: если я пошлю свой флот, он пустит его на дно, прежде чем корабли удалятся от берега. Ситуация тяжелая, Аристотель. У меня одна надежда, что Мемнон попытается высадиться на македонскую территорию: в этом случае можно надеяться поймать его. Но он хитер и вряд ли пойдет на такое рискованное предприятие.

– Что же тогда хочешь предпринять ты?

– Пока ничего. Подожду, что решит он: не может же он вечно болтаться на якоре. А ты, учитель? Неужели цель твоей поездки – только возложить дары на алтарь царя Филиппа? Если ты не говоришь мне о своих планах, мне будет трудно защитить тебя.

– Я должен повидаться с одним человеком.

– Что-то связанное со смертью царя?

– Да.

Антипатр кивнул, словно ожидал этого ответа:

– И надолго ты здесь задержишься?

– Завтра отбываю. Возвращусь в Афины, если найду корабль из Метона. А не найду – отправлюсь по суше.

– А как дела в Афинах?

– Хорошо, пока Александр побеждает.

– Вот именно, – вздохнул Антипатр.

– Вот именно, – повторил Аристотель.

Александр расквартировал войско в Келенах, неподалеку от истоков Меандра, в резиденции сатрапа Большой Фригии. Он не встретил никаких трудностей, поскольку все персидские солдаты заперлись в крепости, выстроенной на самой высокой точке прекрасного города – на шпоре утеса, отвесно обрывавшегося к маленькому озерку с прозрачной водой. Персов, видимо, было немного, иначе они попытались бы защитить город на стенах, несмотря на то что в некоторых местах городские укрепления обветшали и начали разрушаться.

Лисимах с целью рекогносцировки объехал крепость и вернулся в мрачном настроении.

– Она неприступна, – сообщил он. – Единственный доступ – дверь над обрывом, в восточной части, но по ведущей ко входу лестнице не может подняться сразу больше одного человека, а сверху нависают два бастиона. Нужно устроить блокаду в надежде, что они не запаслись достаточным количеством провианта для долгого сопротивления. Что касается воды, ее у них в избытке; наверняка имеется колодец, соединяющийся с озером.

– А если спросить об их намерениях у них самих? – предложил Леоннат.

– Сейчас не время для шуток, – ответил Лисимах. – Мы не знаем, где Парменион и в каком состоянии его войска. Теряя здесь время на блокаду, мы рискуем никогда с ним не встретиться.

Александр бросил взгляд на бастионы крепости. У персидских солдат был не очень-то воинственный вид, и казалось, их одолевает скорее любопытство, чем тревога. Они толпились на стене и смотрели вниз, прислонясь к парапету.

– Возможно, мысль Леонната не такая уж дикая, – заметил царь. – Приготовь посольство с толмачом. Они не знают наших намерений, но им наверняка известно, что до сих пор нас ничто не могло остановить, а значит, им не так уж хочется с нами ссориться.

– Это верно, – подтвердил Леоннат, гордый тем, что царь принял его предложение. – Если бы они хотели остановить нас, то могли бы сто раз напасть, пока мы добирались сюда из Телмесса.

– Что толку строить догадки? – прервал его Александр. – Дождемся возвращения Евмена и узнаем, что нас ждет.

– А пока что мне хочется взглянуть на город, – сказал Каллисфен. – Говорят, где-то на здешнем озере есть грот, где Аполлон заживо содрал кожу с сатира Марсия.

Лисимах выбрал десяток щитоносцев для сопровождения Каллисфена: летописцу похода было необходимо лично увидеть места событий, чтобы описать их.

Между тем Евмен собрал делегацию. Взяв с собой глашатая и толмача, они отправились к двери и попросили встречи с