Как живется вам без СССР? - Лариса Бабиенко

— Нет, ребята, вы только гляньте, мой Ванюшка уже на колесе там шпарит. Вот это да, может, и нас потом покатает!

— Он что, с колесом в нашу галактику NGC 6384 прибудет?

— Конечно! Мы ее уже обустроили. Почему бы и нет?

Второй внук Димка в это время что делает? Он кормит с ложечки сына и приговаривает: «Ешь за бабушку, ешь за дедушку. Знаешь, они у меня какие были! Вот бабушка, помнится, говорила: ленивых — на гвоздик вешают, и мультики им потом не показывают».

Нет! Слова наши на земле будут долго еще между листьями витать. Память, эта яркая субстанция веков, еще долго будет мерцать мудростью на страницах написанных нами книг и писем, а глаза нашего поколения будут строго и с любовью следить из далеких пространств за любимыми внуками. И в этом, с нашей точки зрения, — раю, на Земле, мы будем являться им во снах, пятым чувством возникать в их душах, через интуицию подсказывать научные открытия, которые мы было ущупали в своей жизни, но додумали уже в иных мирах, а надо бы поскорее передать их на Землю, чтобы там легче жилось, чтобы тратили люди дни на иное и не менее серьезное.

Еще будем мы вовремя предупреждать своих близких о грядущих несчастьях, как кто-то некогда пятым чувством в трагические моменты наших жизней являлся и к нам.

Нас берегли, и мы, конечно, будем их беречь. Коль попали они в этот бесконечный, будто колесо, мир.

Так что наша ситуация в ритме вечной заведенности жизни, моя дорогая подруга, когда нет у тебя лишь хорошей и дорогой стоматологии, но много в душе такого, что непременно обещает включенность в Бесконечность, не есть худшая. На Млечных путях, в потоках метеоритных брызг твоя улыбка будет выглядеть куда лучше, чем самая привлекательная, хоть и голливудская, но злодейская ухмылка главы бандформирования!

Вселенная простит нам этот промах. Не придется тебе, Лида, пугливо прятаться за углом планеты Венера.

На радость многочисленным потомкам, которые хоть на мгновение, но оторвутся-таки от своих планшетов и гаджетов, чтобы после бешеной суеты своих жизней отойти душой и задумчиво глянуть на Небо, они увидят, что в этот момент перед их глазами по черному куполу огромной Вселенной неспешно плывешь ты — новой яркой Звездой.

«С ЛЮБОВЬЮ. ТВОЙ ХАДИ»

«Моя дорогая! Я в Мумбай, — писал Хади после отъезда. — Здесь узкие и грязные улицы, не то, что в Москве. И женщины не такие красивые, как ты. Они усталые, все время с тяжелыми сумками в руках. Но гостиница хорошая, у моря. В Индии проходит конференция, на которой обсуждаются проблемы строительства ториевых станций.

Они такие же, как атомные станции, только на последнем этапе нет оружейного плутония, из-за которого столько конфликтов между странами. Ядерную бомбу от отходов ториевой станции не создашь. Значит, спокойнее будет на земле.

Вечерами я разговариваю с тобой. Все тебе рассказываю, даже мелочи.

Ты меня слышишь? Постарайся быть крепкой и веселой до ста лет.

С любовью.

Твой Хади».

«Сегодня друзья меня пригласили в ресторан, — писала в ответ Анна. — Они организовывают концерты в ресторанах. Это куда лучше, чем петь в переходе метро, как нынче делают некоторые неустроенные люди.

Я не пела, конечно, а сидела за столом с блинами.

Включили полусвет. Молодая женщина негромко исполняла песню под мелодию танго, и я подумала: вот нам с тобой как-нибудь оказаться бы в такой стране или в таком городе, чтобы мы могли, обнявшись, медленно двигаться в танце, и чтоб никто, абсолютно никто не обращал на нас внимания: ни черные люди, ни белые, ни желтые. Такого у нас с тобой еще никогда не было.

Как жаль, что нам выпали недожитые жизни. Да еще на глазах других людей ты не можешь взять меня хотя бы за руку.

Кто бы мне ответил, когда исправятся люди?

Целую.

Анна».

«Здравствуй, Анна! Наконец-то я вернулся домой. У нас становится прохладнее. В университете начинаются занятия. У меня лекции, консультации… Иногда покупаю из зарплаты тетради своим студентам, так они бедны. Очень благодарен тебе за то, как ты встретила меня в Москве».

«Добрый день, Хади! Я получила письмо из Бразилии. Там весна, представляешь? Все цветет. Вот бы нам с тобой туда полететь! Куда-нибудь — вдвоем…

У нас в печати нет никаких известий о твоей стране, только на частных сайтах можно прочитать о том, что у вас война, все по очереди бомбят друг друга, значит, по-прежнему погибает много людей.

Анна».

Дорогая Анна!

Погода в Хартуме улучшается, облачно, идут дожди, начинается дождливый сезон.

У нас в университете студентам уменьшили стипендии, и они устроили беспорядки. Университет закрыт. В любом случае, я найду время приехать в Москву.

С любовью.

Хади.

«Сегодня у нас, Хади, прекрасный день! Клены ярко красные, березки огоньком подсвечивают, на бульварах тепло, так не хотелось уходить домой. Это ведь последнее тепло в этом году, через 2–3 дня начнутся холодные дожди, а потом и холодные ветры. Пожилые люди полностью сливаются с природой, они сидят как тихие грибочки на лавочках, ни агрессии на их лицах, ни злой усмешки. Люди уже имеют ценить жизнь, не мифическую, выдуманную, а ту, которая реально вокруг них есть: а это солнце, трава, чистый воздух и шафранного цвета ветви над головой.

Целую.

Анна».

«Надеюсь, Хади, что ты славно отметил свой день рождения: целый день лежал на боку и любовался небом, цветами и десятком младенцев вокруг себя. И еще тебе подносили подносы с самыми вкусными блюдами в мире. А из напитков был — король всех напитков (с моей точки зрения) — кагор!

Умные люди летают к Средиземному морю, гуляют по Австралии, даже к пингвинам в Антарктиду заглядывают, а я все работаю и работаю.

Но есть и маленькие радости. Вчера ездила на Митинский радиорынок, изучала новую технику, заправила картриджи, долго любовалась голубым небом, когда сидела на автобусной остановке, на которой летом ждали автобус и мы с тобой.

И после этого радиорынка с такой заманчивой и новой техникой, я будто в Космос слетала, будто глотнула свежего воздуха. Там такая умная и вежливая молодежь!

Люблю.

Анна».

Как жалко, Анна, что мы на Новый год далеко друг от друга. Но скоро мы опять будем вместе.

С любовью.

Хади.

Рейс из Доху задерживался на час. Наконец-то на табло появилась информация, что самолет приземлился, идет разгрузка багажа. Вышла в зал женщина, закутанная с ног до головы во все черное, даже перчатки черные среди лета на руках. А на лице маска, очень похожая на намордник. Словно за веревку водили эту женщину по миру. Однако за нею сверкали молодые любопытные глаза. Пассажирка боязливо оглядывалась, будто боялась того простора, на котором вдруг оказалась. Будто жила она прежде в какой-то малой и неудобной клетке.

Степенно прошел индус с огромным тюрбаном на голове. Провезли на коляске двух малышей. Мама наклонилась над ними, заботливо поправляя чепчики. Малыши шалили, отнимали друг у друга игрушки.

Наконец-то в зал прилета вышел Хади. Поискал глазами Анну, лучезарно улыбнулся, протянул руки.

— Добрый день! — сказала она и тоже протянула к нему руки…

Черное оглушительное облако вдруг разметало в пыль чемоданы, баулы, людей, буфет неподалеку, достало потолок, который переломленными балками свалился на головы людей.

Несовместимость миров, трагическая несостыкованность целей тех или иных пластов человечества, опять напомнили о себе миру и накрыли траурным покрывалом еще десятки гробов. Эта злая сила оказалась в это мгновение рядом с Анной и Хади…

Вечером диктор телевидения в длинном перечне новостей сообщила странам о жертвах от террористического взрыва в аэропорту.

Через несколько дней, когда рабочие разбирали разломы, где-то в куче хлама нашли чье-то обручальное колечко, печально глянули на него и сказали самому старшему:

— У тебя, кажется, много дочерей, возьми, Петро, вдруг пригодится.

— Да нет… не надо. Кому-то оно счастья не принесло.

— Тогда сдай в ломбард. В твоей семье каждый рубль украсит жизнь твоих детей.

Кольцо перекочевало в нагрудный карман и навсегда скрылось в его глубине.

Мир по-прежнему был неуживчив, сварлив, и за всю историю человечества лишь проблески чьей-то гуманной мысли, желание поднять народы хотя бы на один сантиметр над пучиной зла, а также добрая улыбка тянущегося к тебе человека донельзя украшают его.