Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

– Он придет, – сказал Менахем. – Он уже находится по пути к тебе, чтобы принять из рук твоих царскую корону.

– А что мне делать в ожидании Машиаха, когда мои сыновья уже примеряют эту корону на себя? – спросил Ирод.

– Убей их всех, как Авраам вознамерился убить Исаака, чтобы доказать свою нерассуждающую веру в Предвечного, – ответил Менахем.

– Убить? – устрашился Ирод.

– Принеси их в жертву за все твои прегрешения перед Господом Богом и Сыном Его, – жестко произнес Менахем и исчез.

Ирод проснулся. Была глубокая ночь. За окнами вспыхивали голубые сполохи молний и раздавались отдаленные раскаты грома. Внезапно за дверью спальни раздался шум: топот десятков подкованных калиг, отрывистые воинские команды, пронзительный женский крик. Ирод узнал голос Саломии. Высокий раб-эфиоп, новый постельничий Ирода, прибавил огня и вопросительно посмотрел на царя. Тот движением головы приказал ему выяснить, что случилось. Постельничий открыл резную дверь с лилиями, и тотчас в спальню вбежала Саломия, которую с трудом удерживали два дюжих телохранителя. Ирод, сев на постели, жестом велел телохранителям освободить сестру, и та, заливаясь слезами, кинулась брату на шею.

– Ты жив, Господи, благодарю Тебя, ты жив! – говорила Саломия, прижимая голову Ирода к своей груди. – Ты жив и ничто тебе не угрожает!

Ирод расцепил руки сестры, отодвинул ее от себя и спросил:

– Что случилось?

– Мне приснился ужасный сон, – отвечала Саломия, оттирая ладонями слезы. – Будто ты лежишь в своей постели зарезанный, а на подоконниках, на фоне вспыхивающих молний, стоят две тени, которые собираются бежать.

– Что за тени?

– Я не разобрала. Оба убийцы были в черном. А ты в это время лежишь, обливаясь кровью, и смотришь на меня с укоризной за то, что я не спасла тебя.

– Успокойся, сестра. Всему виной обстановка, сложившаяся в нашем доме. А тут еще эта приближающаяся гроза. Иди к себе.

– Я не сумею уснуть.

– Постарайся. – Ирод приказал телохранителям проводить Саломию, дверь за ними закрылась, раб-эфиоп погасил огонь в бронзовых шандалах, оставив гореть лишь один, и лег на пороге, натянув на себя плащ.

Ирод откинулся на подушки. Сон пропал. Чесались не только плечи и грудь, но и все тело. Ирод смотрел на высокие сводчатые окна, которые продолжали озаряться сполохами молний. В какую-то минуту ему почудилось, что на подоконниках возникли таинственные фигуры в черном. При очередной вспышке молнии Ирод явственно разглядел в их руках кинжалы. Это не испугало его, так что он даже не изменил позы. Ирод пристально всматривался в темноту, силясь разглядеть своих незваных гостей. Наконец он узнал одного из них: это был его старший сын Антипатр. Ирод произнес: «Привидится же такое!» – и, отвернувшись от окон, закрыл глаза, погрузившись в забытье.

2

К утру гроза, так и не разразившись над Иерусалимом, ушла на восток, и на прояснившимся небе засверкало солнце. Ирод, склонившись над серебряным тазом, умывался водой из серебряного же кувшина, которую лил ему на ладони раб-эфиоп. Первым, кого царь увидел в это утро, был Антипатр. В новых одеждах, сверкавших так же, как утреннее солнце, он приветствовал отца и спросил:

– Ты еще не передумал сделать меня своим главным преемником?

Ирод, вытираясь поданным ему льняным полотенцем, ответил вопросом на вопрос:

– Почему я должен был передумать?

– Ну, мало ли, – чуть смутившись, сказал Антипатр. – На тебя в последнее время свалилось столько невзгод, что не каждый на твоем месте выдержал бы эти испытания.

– Ты пришел ко мне затем, чтобы сообщить эту банальность?

– Нет, отец, я пришел просить у тебя разрешения отправиться в Рим. Когда я стану царем, у меня не останется времени на путешествия.

«Когда ты, отец, умрешь», – мысленно поправил сына Ирод, а вслух сказал:

– Поезжай.

– Заодно я доставлю Цезарю твое завещание, в котором ты назначаешь меня своим главным преемником, а Александра и Аристовула сопреемниками. Ведь ты уже составил такое завещание?

– Составил.

– Вот его-то я и вручу Цезарю. Однако, отец, для поездки в Рим мне понадобятся деньги. Много денег.

– Возьми, сколько тебе нужно.

– Птолемей уверяет, что все твои деньги давно кончились, а те, которые имеются в хранилище, принадлежат не тебе, а государственной казне.

– Значит, тебе придется ограничиться теми деньгами, которые ты получаешь со своей области. Кстати, жители этой области жалуются, что ты наложил на них непомерно высокие налоги.

– Они всегда всем недовольны. Между тем мне не известно ни одного случая смерти от голода хотя бы одного из них. Что ты посоветуешь, отец?

– Относительно подвластных тебе жителей, которые еще не умерли от голодной смерти?

– Относительно денег, которые мне нужны для поездки в Рим.

– У меня имеются кое-какие сбережения с прежних времен, о которых не знает Птолемей…

– Сколько? – перебил отца Антипатр.

– А сколько тебе нужно?

– Пятьсот талантов! – выпалил Антипатр и сам устыдился названной суммы. – Впрочем, если у тебя нет таких денег, я бы мог ограничиться и меньшей суммой. Скажем, в триста талантов.

Ирод обратился к рабу-эфиопу:

– Выдай ему все, что у меня есть.

Обрадованный Антипатр обнял отца и выбежал из спальни.

Ироду почему-то вспомнилась фигура сына, привидевшаяся ему минувшей ночью на подоконнике, в темном одеянии и с кинжалом в руке.

3

С отъездом Антипатра в Рим обстановка в доме Ирода стала невыносимой. Вдобавок ко всем напастям на Трахонитскую область снова стал наведываться неугомонный Силлией, пользовавшийся, как и прежде, поддержкой местных разбойников. Три тысячи идумеян, переселенные туда Иродом, уже не справлялись с набегами арабов и преступлениями местных разбойников: им или вовсе следовало отказаться от землепашества и овцеводства и заниматься исключительно отражением набегов арабов и усмирением трахонитских разбойников, лишив таким образом свои семьи средств к существованию, или просить у Ирода дополнительных сил. Они так и поступили: запросили у царя хорошо подготовленных профессиональных воинов, которых обязались взять на свое содержание. Ирод по-прежнему не доверял евреям, живущим в Иудее, из-за их отношения к нему как к чужеземцу, и потому обратился за содействием к вавилонскому иудею Замарису, славящемуся своей храбростью. Замарис откликнулся на зов Ирода и переехал со своими сыновьями и сильным отрядом вавилонских воинов из числа иудеев в Трахонею, основав здесь город Бафир. Историк напишет о нем: «Этот человек стал действительно оплотом как туземцам, так и иудеям, являвшимся из Вавилона в Иерусалим для жертвоприношений, и ограждал их от разбоя трахонцев. Поэтому многие, которым были дороги иудейские установления, со всех сторон стекались к нему. Таким образом эта страна быстро заселилась, тем более что при полной безопасности она была еще свободна от налогов».

Но если государственные дела Ирод разрешал с присущей ему легкостью, то в делах своей семьи он совершенно запутался и чувствовал себя беспомощным, как птенец, выпавший из гнезда. К нему все чаще и чаще стал являться ночами ессей Менахем и говорил: «Убей всех своих сыновей, как Авраам вознамерился убить своего единородного сына Исаака, чтобы доказать Предвечному свою нерассуждающую веру. Принеси их в жертву за все твои прегрешения перед Господом Богом нашим и Сыном Его, который вот-вот явится к тебе в белых, как облако, одеждах, и примет из рук твоих царственный венец».

Главная интрига завязалась, как и прежде, вокруг сыновей Ирода от покойной Мариамны Александра и Аристовула. Дабы не домысливать то, что уже давно было известно современникам Ирода, я снова обращусь к свидетельствам историков, которые, в свою очередь, опирались на документальные записи Николая Дамасского – очевидца происходившей на его глазах трагедии:

«Так как клевета против юношей росла и все как будто видели особую, так сказать, заслугу в том, что могли сообщить относительно их что-либо тяжкое, донесение о чем могло казаться преследующим лишь благо царя, то случилось нечто весьма серьезное в жизни молодых людей. У Ирода было два телохранителя, Юкунд и Тиранн, особо ценимые им за силу и рост. Царь рассердился на них и удалил их от себя; и вот они стали сопровождать Александра, который ценил их за их гимнастическую ловкость, давал им кое-какие деньги и вообще делал им разные подарки. Царю немедленно они показались подозрительными, и он велел подвергнуть их пытке. Сперва они долго крепились, но затем сознались, что Александр убеждал их умертвить Ирода, если он во время охоты за дикими зверями очутится вблизи их. Тогда-де возможно будет сказать, что царь свалился с лошади и упал на их копья, как это раз с ним действительно и случилось. Вместе с тем они показали, что в конюшне у них зарыто золото, и обвинили начальника охоты в том, что он дал им копья из царского арсенала, равно как по приказанию Александра снабдил оружием также и слуг последнего.