Жажда/water (СИ) - kissherdraco

- Ну тогда она меня любит. Знаю, что любит. Это война, которую у тебя нет шансов выиграть, Поттер. И если я что и узнал от своей матери за все эти годы, пока отец натаскивал меня ненавидеть, то это. Любовь побеждает. Для обоих. И для того, чтобы это случилось, не нужно быть героем любовного романа.

Гарри во все глаза смотрел на него.

- Она мне этого не говорила.

- И не скажет. Она знает, как ты отреагируешь.

- Откуда тебе знать, как я отреагирую?

- Скажу так: я поставил бы жизнь на то, что ты бы ей сказал.

Гарри пожал плечами: - Как я и сказал, Гермиона и словом не обмолвилась о любви. А тебе она что-нибудь говорила?

Драко подавил острое, болезненное сомнение на дне желудка.

- Ей и не нужно.

- Я знаю… знаю, что вы двое занимаетесь кое-чем. Но я думаю, что она просто в растерянности. В крайней степени растерянности. Будь осторожней, Малфой. Не стоит путать эти два чувства.

- Не стану. И не думал.

- Как скажешь.

Драко стиснул зубы.

- Зависть, - пробормотал он, - она как обоюдоострый меч, Поттер.

ГЛАВА 19, часть 4.

Вслушиваясь в тихие отзвуки размеренного дыхания спящего Фоукса, Гермиона размышляла о том, как же чертовски был прав Малфой. Думала, почему не озаботилась тем, чтобы поверить ему. Не дала себе потерять веру в то, что Директор изменит происходящее. Исправит все. Без сомнения, за прошедшее время она итак потеряла веру в столько вещей, так почему еще одна должна иметь хоть какое-то значение? Или может, лишись она еще одной настолько важной для нее истины, это ее просто уничтожит. Осталось так мало вещей, на которые она еще могла полагаться. И столько вещей, которые она считала прописными истинами, начали таять на глазах - медленно, одна за другой.

Рон. Где он? Сколько прошло времени с их последнего разговора? Если быть точной? Почему проигнорировала все его попытки? Все его такие притягательные проявления заботы, непрерывные искренние попытки достучаться до нее. Быть рядом с ней. Он так отчаянно пытался оставаться другом ей, остановить ее попытки задвинуть его в прошлое, как то хорошее, что у нее было. Как все то хорошее, что у нее было.

Как Гарри. Который лежит избитый и израненный в больничном крыле. Его сердце разбито, разум в смятении и все по ее вине. Все из-за нее. И она еще не сказала ему всей правды. Только затронула ее. А он все еще собирался биться за нее. Гермиона не могла понять почему. Почему он так упрямился в этом? Может быть потому, что где-то внутри Малфой не изменился. Может она единственная, кто может заметить разницу. И если это и в правду так, тогда конечно Гарри и Рон будут пытаться защитить ее. Наверное, они думают, что она спятила.

Но она не тронулась умом. Она была грустной, одинокой, истощенной. Но не сумасшедшей. Что-то в прошедших месяцах все еще имело для нее смысл. Она едва могла вспомнить, как они дошли до этого, а Драко, похоже, помнил каждую мелкую подробность. И это было бессмысленно. Она чувствовала себя опустошенной, потеряла интерес ко всему, что было важно для нее прежде - должность Старосты Девочек, обязанности, друзья. И это тоже было бессмысленно. Тогда что имело смысл? Где во всем этом хоть какой-нибудь виток здравомыслия? Потому что что-то было. Она это чувствовала.

- Я рад, что вы здесь, Гермиона, - сказал Дамблдор мягким тоном. – Нет необходимости напоминать мне о всей серьезности ситуации. Это хорошо, что вы пришли сами. Конечно, мне все еще необходимо поговорить с Драко и Гарри.

- Прошу, - прошептала она, - не лишайте его этого.

- Не лишать чего?

- Должности Старосты. Драко. Он зависит от нее.

- Боюсь, Гермиона, что это далеко не так очевидно. За прошедшие недели ни вам, ни Драко не хватало сосредоточенности на ваших обязанностях. А в последнее время, еще и в большей степени.

- Я понимаю, Профессор. Честно. Именно поэтому я и пришла к вам. Я хочу, чтобы все драки… вся это ненависть прекратилась. Хочу, чтобы порядок вещей снова вернулся к нормали. Но этого не случится до тех пор, пока вы не вернете должность Драко.

- Мисс Гренджер, позволю себе предположить, что, возможно, именно ваш союз с Драко побудил вас прийти сюда? Его восстановление станет последним, поскольку ситуация не разрешается.

- Но…

- Более того, я уверен, что мне придется все тщательно взвесить, чтобы не исключить Драко и Гарри в ближайшие несколько дней. Вчерашняя драка могла иметь куда более серьезные последствия, Гермиона. Могла нанести такой вред, который был бы непоправим. И я не собираюсь проигнорировать все прошлые столкновения между Драко и Гарри.

- Если вы не собираетесь проигнорировать их, Профессор, то почему ничего не предприняли?

Дамблдор нахмурился: - Мальчики дерутся, мисс Грейнджер. И не только Гарри и Драко. И другие тоже. В течение всех этих лет. Но вражда между факультетами в эти дни стала особенно острой. Война изменила многое. Слишком многое. И я надеялся, что дал достаточно времени, чтобы вендетта между этими двумя постепенно исчезла. Теперь, когда отец Драко мертв, нет никакой непосредственной связи с…

- Но, Профессор…

- В мои обязанности не входит нянчить шестикурсников, мисс Грейнджер. Есть масса вещей, на которых нужно сосредоточиться. Масса людей, за которыми нужно присматривать.

Гермиона почувствовала, как щеки заливает румянцем.

- И это все? – воскликнула она, удивляясь тону своего голоса. – Вы признаетесь, что были в курсе их драк и ничего не предприняли?

- Я их предупреждал.

- Но ведь ясно же, что этого было недостаточно!

Тон Дамблдора снова смягчился: - Гермиона, что большее я мог предпринять, кроме немедленного исключения одного из них? Это первый раз, когда столь опасную драку между ними застукал учитель, и естественно, что сразу же должны иметь место серьезные последствия. Что касается прошлых столкновений, то мы могли только догадываться о происхождении синяков. И как Директор, это максимум, что я мог предпринять по поводу этих двух учеников, которые – с позволения сказать – и без того имеют массу причин гневаться на судьбу. И дело не только в правилах, но и в сочувствии. Кто-то скажет, что это мой просчет. И, возможно, прошлая ночь подтвердит их правоту. Мое сочувствие ни к чему в данной ситуации не привело, и теперь правила должны возыметь свой эффект. Похоже, что время и зрелость не сыграют особой роли для Драко и Гарри.

Гермиона опустила взгляд.

Дамблдор глубоко вздохнул.

- У меня были причины полагать, что что-то происходит. Что-то, что длилось неделями. И я знаю, что это не остановит вражду между Драко и Гарри. Я знаю, что драка – результат многих причин, возможно, многих людей. И именно эту информацию мне и нужно знать, Гермиона. Эта информация обязательна. И если вы хотите остановить это, тогда это ваш шанс.

Она не могла думать. Она не могла думать о том, что сказать.

Драко был прав. Не станет проще. Не решит проблем. Дамблдор злился. Она не могла вспомнить, чтобы его тон был когда-нибудь таким изнуренным. Война. Она меняла всех. Всё. Эмоции только помеха. Сострадание уже не срабатывает.

Поздно, проблем не решить. Только небрежно замаскированы, чтобы ты мог не замечать их больше.

- Я помогу вам, Гермиона, - сказал он. – Тебе и Драко. Вашей дружбе. Могу ли я предположить, что не ошибаюсь, и ваша дружба больше не носит платонический характер?

- Вы говорите платонический, словно мы были лучшими друзьями.

- Вы ими и не были. И я знаю об этом. Знал, когда назначал вас обоих. Но еще я знал, что у вас, Гермиона, есть дар. Дар общения с людьми. Я знал или, по крайней мере, думал, что вы можете сработаться вопреки этому. Я также полагал – как бы глупо это ни звучало – что через вас Драко и Гарри могли бы, возможно, начать рихтовать возникшую между ними трещину.

Гермиона была напугана. Она была напугана тем, что затеяла это. Знала, что раз начала, то пути назад нет. Не вернуть, не спрятать. Дамблдор не пропустит даже подергивания века, когда ты сидишь перед ним. Он – сыворотка правды в человеческом обличии. Словно обладал способностью читать твои мысли.