Народы и личности в истории. Том 2 - Владимир Миронов

Российский историк Е. В. Котова писала по поводу его реформ: «Иосиф мечтал создать современное, хорошо организованное и управляемое государство, которое бы заботилось о благе населения, а не о славе своего господина. С именем этого императора связаны отмена личной зависимости крестьян, принятие эдикта о веротерпимости, реформы в области права, социальной политики и здравоохранения, реформа образования, поддержка сельского хозяйства, ремесла и промышленности. Однако стремление императора к жесткой централизации, желание идти напролом в достижении своих целей привели к нарастающему сопротивлению политике Иосифа II со стороны различных социальных и национальных сил… Вместе с тем в результате реформаторской деятельности Марии Терезии и Иосифа австрийское государство далеко шагнуло вперед по сравнению с 40-ми гг. XVIII в., были заложены основы его функционирования в новых исторических условиях – условиях формирующегося капитализма».[551]

Иосиф II.

Это были одаренные представители семейства Габсбургов, активно вовлеченные в строительство австрийского государства.

При нем раздвинулись границы свобод. Равные гражданские права получили протестанты и евреи («Патент терпимости»). Отныне все свободно исповедывали свою религию. Император стремился подчинить церковь государственной власти, освободив от опеки и главенства Рима. В 1782 г. он ликвидирует 2/3 всех монастырей в стране. В первую очередь сюда попали те, кто не служил социальным целям и воспитанию душ (всего в списке около 700 монастырей). Многие поместья церкви были проданы с молотка и огосударствлены. На вырученные средства создали «Религиозный фонд», служащий делу обучения священников и выплатам им пособий. Интересно то, что при этом общее число приходов даже возросло. Перед церковью была поставлена задача: воспитывать верующих не только добрыми христианами, но еще и умными, достойными гражданами, которые полезны государству. Будучи последовательным сторонником «просвещенного христианства», Иосиф запретил разного рода религиозные процессии и церемонии. Это казалось ему ненужным «театром», отвлекающим народ от веры.[552]

Порой Иосифу приходилось прибегать к силе для достижения прогресса. В частности, он вынужден был изыскивать деньги у монастырей и духовенства. Г. Форстер дал оценку деятельности Иосифа. Он с сочувствием писал: «Главный предмет отеческого попечения Иосифа II – воспитание народа – требовал больших затрат. Назначенное школьным учителям и духовным пастырям новое жалованье составило значительную сумму, для покрытия которой еще следовало найти средства. Император здесь, как и в Австрии, Венгрии и Ломбардии, хотел прибегнуть к лежащей втуне или употребляемой не по назначению казне монастырей; благочестивые дары и вклады, служившие в прошлом данью уважения святости монастырской жизни и, по всей вероятности, способствовавшие превращению ее в развратную праздность, должны были отныне использоваться по назначению; предполагалось собрать их в единый религиозный фонд для удовлетворения потребности народа в получении ясных, простых понятий о богослужении и учении Христа. Монастыри получили приказ дать сведения относительно своих состояний… Наконец, император приступил к упразднению лишних монастырей…»[553]

Университетская площадь в Вене.

Одно из первых по значимости мест в реформах занимала школа. Иосифу принадлежала и заслуга введения всеобщего народного образования. Появилось немалое число новых школ и учителей. Заметные успехи достигнуты на ниве университетской науки. Во главе высшей школы Австрии находился Венский университет, основанный еще в 1365 г. Это почтенное учебное заведение (Alma Mater Rudolphina) имело собственный устав. Императрица Мария Терезия энергично провела университетскую реформу, введя назначенных государством директоров и значительно ограничив академические свободы. Среди важных шагов назовем: замену латыни немецким языком в 1783 г., возвращение академических свобод студентам и профессорам после революции 1848 г., принятие в 1867 г. закона, по которому получение образования стало неотъемлемым конституционным правом каждого гражданина. В 1692 г. в Вене возникла Академия изящных искусств, в 1785 г. – университет Карла-Франца, в 1811 г. – Технический университет в Граце, в 1812 г. – Университет музыки и драмы, в 1814 г. – Венский технологический университет, в 1872 г. – Университет сельского хозяйства и лесов, в 1898 г. – Венский университет экономики и бизнеса.[554]

Среди европейцев, проложивших путь новой педагогике, были и австрийцы. Последователем идей Гербарта и Форстера стал Рудольф Штейнер (1861–1925), австриец, читавший курсы и лекции. Ныне он более знаменит как один из ярких идеологов антропософии, а в последнее время и как создатель популярнейшей Вальдорфской педагогики. В 1919 г. в Штутгарте была создана первая Свободная вальдорфская школа (противовес трехчленной школьной системе). В такой школе все дети получали единое образование вне зависимости от социальных, половых или профессиональных особенностей, различий. Его девизом была «философия свободы». «Взгляд на истину как на дело свободы, – писал он, – обосновывает, таким образом, нравственное учение, основой которого является совершенно свободная личность».[555]

Такая личность по идее могла бы составить и основу современной школы. Штейнер, великий мистик, фигура таинственная и загадочная, многими стала рассматриваться как своего рода прообраз «человека будущего». Ныне действует специальный фонд «Управление наследием Р. Штейнера», издавший более 300 томов его работ. Однако и после проведения реформ в стенах школ немало оставалось тех, о ком можно было бы сказать словами венгерского поэта Ш. Петефи:

Это правда, я ленился в школеИ за партой помирал с тоски.Согласись учить меня, голубка,Я пойду к тебе в ученики.У тебя уж, верно, я узнаюТо, чего нигде узнать не мог.Этому не выучил бы в школеДаже самый лучший педагог.

Историки признают, что время «расцвета капитала», периода Германской империи, эпоха императора Франца-Иосифа в Австро-Венгрии была наилучшей для роста и развития буржуазии, которая олицетворяла собой экономический и культурный прогресс. К примеру, при Марии-Терезии ценные произведения были собраны из дворцов и замков и сосредоточены в картинной галерее. Франц-Иосиф обменялся с братом эрцгерцогом Фердинандом (правителем Тосканы), сумев получить из флорентийской галереи Уффици ряд полотен. Хотя еще в конце Тридцатилетней войны часть сокровищ из императорской коллекции оказалась разграбленной шведскими солдатами (из Праги тогда вывезли 570 произведений искусства), а во время наполеоновских войн французы утащили из венской столицы в Лувр 436 картин (в качестве военных трофеев). Ревниво наблюдал за реформами Франца-Иосифа и его постоянный соперник, Фридрих II, язвительно говоря, что тот спешит сделать второй шаг прежде, чем сделает первый.

В Австрии появились свои известные писатели и поэты (Гуго фон Гофмансталь, Адальберт Штифтер и другие). Классиком австрийской литературы считается А. Штифтер (1805–1868), чей роман «Бабье лето» порой сравнивают с гетевским «Вильгельмом Мейстером». Он написал ряд романов, а также новеллы («Штудии» и «Пестрые камушки»). Родившись в семье ткача, посещал латинскую школу при бенедиктинском монастыре, а затем изучал право, математику и естественные науки в Венском университете. Одно время он служил и гувернером в доме Меттерниха. Помимо литературных занятий, известна его деятельность на посту инспектора народных школ в Верхней Австрии, а также работа «консерватором» архитектурных памятников. Герои романа «Бабье лето» обитают в мире прекрасного. Их окружают книги, розы, кактусы и прелестные женщины. В этом романе искусство возведено в ранг религии.

Такова же была и та эстетически тонкая и одухотворенная Австрия, которая составляла фон и почву для богатой и насыщенной культурной жизни. Уже тогда было ясно, что между так называемыми образованными людьми и народом имеется огромная разница. «Те, кого называют образованными, почти везде одинаковы. Народ же, как я уже увидел во время своих странствий, самобытен, у него особый нрав и обычай». Герой ведет насыщенную духовную жизнь (ходит в театр, посещает публичные лекции, читает книги, изучает коллекции картин и драгоценных камней). Все это как бы подготовительная работа к миссии реставратора. Автор говорит устами своего героя: «Когда перед нами постепенно возникало создание старинного мастера, нас воодушевляло не только чувство некоего сотворения, но и более высокое чувство воскрешения вещи, которая иначе пропала бы и которой мы сами сотворить не могли бы».[556]