Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

— Похоже на еще один тест Альянса, — перебил Стург. — И если так — бесполезно. Я все еще на вашей стороне, ребята. И не собираюсь никого предавать.

— Даже во сне ты боишься, убийца, — продолжала тьма, и сияющие во тьме глаза наполнялись скорбью. — Боишься признаться себе самому. Облечь в слова то смутное, что есть в душе. Допустить простую мысль — это не жизнь. Все, с тобой происходящее — это не жизнь. Все, что было раньше — ничего не значит. Твоя лояльность ничего не значит. Твоя персона — ничто. Твои решения — ничто. Попытки предотвратить лишние смерти… Ничто. До тех пор, пока ты не возьмешь судьбу в свои руки. Пока не начнешь сам решать, что тебе делать. Пока не обрежешь ниточки и не поймешь — ты не кукла в чужих руках. Пока не обнаружишь — твоя жизнь имеет смысл. Смысл, что выше и сложнее чужих смертей.

Тьма сгустилась и взорвалась вспышкой слепящего света.

Реймунд выпал из гамака и ударился о тяжелый сундук, прикрученный к полу. Наверху, на шканцах, колокол пробил утро.

Библиотека Хранителей Знаний. О государствах-уникумах Южного Архипелага Гилемо Антарий и Сетрафия

Рациональная общественная организация. Диктатура разума!

Ваше Величество! Согласно Вашему приказу я, ваш верный слуга шевалье Амори Тео де Саланри, нахожусь с дружественным визитом в Сетрафии. И, с позволения моего Господина, желал бы рассказать о чудесах, которые довелось мне видеть в этой удивительной стране!

Этот край полон пара и копоти. Грохота огромных машин и шума заводских цехов. Еще никогда ранее вашему покорному слуге не доводилось видеть столь крупных производств и столь упорядоченных городов. Сетрафия потрясает и даже, я бы сказал, подавляет. Но в то же время, по моему глубокому убеждению, весь быт здесь организован таким образом, чтобы подавлять не только иностранцев, оказавшихся в гостях, но также и местное население, которое, впрочем, не испытывает особой неприязни к царящему здесь подавлению.

Города довольно велики, над ними довлеют заводские трубы и облака угольного дыма. Уголь здесь используется повсеместно. Им топят печи, от чего дома в крупных населенных пунктах грязны от копоти, его используют на производствах для паровых молотов, доменных печей и прочих потрясающих воображение машин, технологические секреты которых хорошо скрываются правительством этой державы. А также для многочисленного парового флота, использующего силу пара наравне с силой ветра. И этот флот, с прискорбием хочу заметить моему сюзерену, существенно превосходит флот Шваркараса.

Жизнь сетрафийцев подчинена многочисленным законам и правилам — особым распорядкам и рескриптам. Она слишком упорядочена, иногда у меня создавалось впечатление, что я обитаю в муравейнике, а не в стране, населенный теми же людьми, которых я видел на родине.

С рождения человек здесь приучается к порядку и дисциплине, а государство начинает с детства значить для него больше, чем семья и родственники. Маленькие дети начинают ходить в ясли, где получают начальные социальные навыки, затем в детский сад и, наконец, в школу. После обучения в школе в 14–16 лет человек получает финальное распределение, определяющее всю его дальнейшую жизнь — он поступает на службу. Служба здесь есть основа и главная ценность любого человека, только в труде на благо общества он должен чувствовать себя полностью живым, зато за верную службу человек всегда вознаграждается, и я считаю этот принцип очень подходящим для любого государства. С течением жизни и за выслугу лет человек гарантированно растет в чине и получает возможность эффективно воплощать все присущие ему от природы и приобретенные в процессе обучения навыки.

Сетрафия — своеобразная бюрократически-административная магократия, если мне будет позволено применить столь необычный термин. В этом государстве правят числа, знаки и символы. Каждый гражданин имеет свое число, знак и символ, удостоверяющий его гражданское положение, уровень возможностей и права в государстве. Жизнь Сетрафии подчиняется распорядку, четко установленным правилам и табу. Удивительным является тот факт, что местным жителям удалось потрясающе органично объединить два принципа организации — мистический колдовской и научно-инженерный принцип гартарудов (составляющих, как мне стало известно, существенную долю от населения). Эти принципы создали тут чрезвычайно бюрократизированный, но действенный образ общественный жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Есть следующие государственные службы Сетрафии, с которыми человек связывает свою жизнь после школы — Производственный сектор, Продовольственный сектор, Военный сектор, Морской сектор, Торговый сектор, Магический сектор, Административный сектор, Карательный сектор, Судебный сектор, Дипломатический сектор, Медицинский сектор, Образовательный сектор, Культурный сектор и ряд других более мелких.

В Сетрафии нет таких понятий как, например, политика, религия, свободное искусство и тому подобных. Все подчинено правилам и включено в иерархию. В то же время, в этом принципе есть и свои плюсы (во всяком случае, так меня уверяют местные жители) — с ростом по служебной лестнице человек получает новые признаки своего положения. Числа, знаки и символы, которые помимо прочего наделяют своего владельца некоторыми довольно небольшими (как правило) мистическими возможностями из области колдовства.

На вершине иерархии стоят министры, в зависимости от успехов области, ими управляемой, один из министров каждые 5 лет получает статус Гранд Мастера — высший пост в государстве. Мне была предоставлена аудиенция, и я по возвращении предоставлю Вашему Величеству письма от Гранд Мастера с уверениями в дружбе и добром расположении, а также с рекомендациями по организации общественной жизни в Шваркарасе.

Как я уже сказал, каждый человек здесь обладает определяющими его статус и даже личность, мистическими атрибутами. Эти мистические атрибуты имеют самоценное значение, ибо подразумевают возможность человека использовать колдовские силы, которые ему предоставляют для улучшения своего положения, а также на службе. Так, например, чиновник сельского министерства шестнадцатого статуса имеет возможность отгонять вредных насекомых от посевов, а чиновники судебного сектора обучаются чувствовать и предсказывать ложь. В то же время обладание числами и знаками наделяет граждан Сетрафии бюрократическими возможностями, обеспечивающими его значимость в обществе. Единожды сдав определенный экзамен, человек получает об этом соответствующий сертификат, и, если кому-то, например, необходимо соревноваться в стихосложении или умении верховой езды — достаточно сравнить сертификаты и все оказывается ясно.

Таким образом, уклад жизни в Сетрафии существенным образом отличается от того, что мы знаем на родине, но надеюсь, что привезенные мною сведения существенным образом помогут Вашему Величеству обеспечить порядок в Шваркарасе. Коий будет не хуже сетрафийского. За сим, оставаясь верным слугой Его Величества, завершаю свое письмо. Уже пять часов вечера, пора идти пить чай.

Дипломатическая переписка. Письмо посланника Шваркараса в Сетрафии шевалье Амори Тео де Саланри. Шевалье так и не вернулся на родину, оставшись в Сетрафии в качестве чиновника военного министерства, а его дети стали полноправными гражданами.

Часть 5. Глава 1. Необоримый Адмирал!

Ахайос 813 год от о. А.И.

Застольная беседа

— Удивительно, — сказал Реймунд. — Мне доводилось встречаться с негодяями и подонками всех мастей. С параноиками. С людьми, находившимися под защитой государства. С людьми, защищенными лучше, чем банк Медини. Но к каждому находился свой подход. А теперь я в тупике.

Они сидели в темной, почти пустой таверне, за столом из доски, положенной на бочку. Пол устилали окурки самокруток, кости и грязь. Под потолком клубился дым. За несколькими соседними столами пьяно орали тосты и здравницы люди, одетые в кожу, железо и шелковые платки на головах. На столе стоял крепкий черный ром в высоких деревянных кружках, скрепленных металлическими полосами, рядом лежали трубки, набитые душистым черным табаком. Их принесла пышногрудая служанка с коротко стрижеными волосами, ее платье сильно пообтрепалось, зато шнуровка на лифе была из золотой нити, а в чехле на поясе болталась наваха.