Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Сутью же первых столкновений было одно – какая будет принята повестка дня съезда? Было подано три проекта повестки: ЦК (то есть – меньшевиков), большевиков и «поляков» с «латышами».

Приведу два первых проекта – они того стоят!..[454]

Проект ЦК

1. Отчёт Центрального Комитета

2. Ближайшие политические задачи

3. Государственная дума

4. Законодательная деятельность правительства по аграрному вопросу

5. Партизанские выступления и боевые дружины

6. Организация рабочего класса (рабочий съезд, советы рабочих депутатов, советы уполномоченных))

7. Партия и профессиональные союзы

8. Организация думской фракции.

9. Национальный вопрос.

10. Организационные вопросы и разное.

Проект большевиков:

1. Отчёт Центрального Комитета

2. Отчёт и организация думской фракции

3. Обострение экономической борьбы в современный момент

4. Классовые задачи пролетариата в современный момент буржуазно-демократической революции.

5. Отношение к буржуазным партиям.

6. Отношение к Государственной думе

7. Профессиональные союзы и партия.

8. Рабочий съезд и беспартийные рабочие организации

9. Работа в армии.

10. Подготовка к восстанию и боевые организации.

11. Партизанские выступления.

12. Участие членов партии в буржуазной прессе

13. Организационные вопросы и разное.

Проекты и внешне были не очень-то схожи, а уж что касается их внутреннего содержания, то они прямо-таки противостояли друг другу. Мало того, что проект большевиков, то есть – Ленина, в отличие от проекта меньшевиков чётко выстраивал и приоритеты и проблемы, но он содержал и три пункта, принципиально размежёвывающие проекты, а именно: а) Классовые задачи пролетариата; б) Работа в армии; в) Подготовка к восстанию…

Совершенно разное стояло у большевиков и меньшевиков за внешне одними и теми же словами, как, например, «рабочий съезд». Меньшевики настаивали на его необходимости в целях создания «широкой рабочей партии», куда наряду с рабочими-социал-демократами входили бы и рабочие-эсеры, рабочие-анархисты… Ленин и большевики были категорически против такой затеи, которая означала бы отказ от той сплочённой партии, которую позднее справедливо назовут партией ленинского типа.

Поэтому неудивительно, что уже по повестке дня разгорелись яростные споры. Ленин сидел и помалкивал, но когда председатель третьего заседания Винницкий (Медем) сообщил, что поступило предложение закрыть дебаты, Ленин бросил:

– Категорически высказываюсь против прекращения прений. Нельзя простым голосованием механически разрешать вопросы принципиальной важности.

«Данилов»-Дан тут же взвился:

– Лучшее доказательство против предложения товарища Ленина – сам товарищ Ленин. Выходит, что нужны общие прения по вопросу о том, нужны ли общие прения.

Провокация Дана успеха не имела, и большинством в 133 голоса против 117 было решено прения продолжить[455].

Но это была лишь первая победа в долгом бою…

Нет, по своему сюжету и по своим страстям V съезд РСДРП достоин, всё же, романа. Чего стоит, например, такой вот момент из выступления Плеханова на четвёртом заседании:

– Товарищи! Однажды Бисмарк, споря с Либкнехтом в немецком рейхстаге, сказал: «Мы, немцы, никого не боимся, кроме Бога!» Либкнехт ему ответил: «А мы, социал-демократы, не боимся даже и бога!» Мы, российские социал-демократы, меньшевики, ещё бесстрашнее: мы не боимся не только бога, но даже и товарищей большевиков…[456]

И всё это – на полном «серьёзе»!

Далее Плеханов понёс откровенную околесицу, но Ленин молчал – «уел» Георгия Валентиновича большевик (тогда) Богданов, который явно принял на себя задачу «разведки боем»…

И лишь когда бундовец Абрамович стал упрекать большевиков во всех грехах, и заявил, что большевики, мол, жалуются на осаду со стороны меньшевистского ЦК, а «в действительности осаждённой стороной был ЦК, причём осаждавшие часто переходили в штурм», Ленин взял слово, и начал с жалоб Абрамовича:

– Я хотел бы говорить исключительно о политической стороне вопроса. Но последняя речь товарища Абрамовича заставляет меня вкратце коснуться его замечаний. Когда товарищ Абрамович говорил об «осаждённом» меньшевистском ЦК, я думал про себя: «Бедные меньшевики! Опять они в осадном положении. Их „осаждают“ не только тогда, когда они в меньшинстве, но и тогда, когда они в большинстве»… Нет ли таких внутренних причин, коренящихся в самом характере меньшевистской политики, которые заставляют меньшевиков вечно жаловаться на осаду их пролетарской партией?

А далее Ленин проанализировал эти «жалобы» и заявил:

– Ошибку ЦК я вижу в том, что революционную борьбу, дошедшую до восстания, он стремится замкнуть в рамки нереволюционных или урезанных революционных лозунгов… У нас часто раздаются жалобы и хныканье на бессилие рабочей партии. А я скажу: оттого вы и бессильны, что притупляете свои лозунги!.. Банкротство нашего ЦК было прежде всего и больше всего банкротством этой политики оппортунизма…[457]

Что тут скажешь!

Ленин есть Ленин…

В этом отношении интересно сравнить доклад меньшевика Мартова, выступившего с отчётом ЦК, и доклад большевика А. А. Богданова («Максимова») с анализом деятельности ЦК. Мартов старался замазать просчёты меньшевистского ЦК, Богданов их проанализировал. Собственно, такие подходы были выдержаны сторонами в ходе всех тридцати пяти заседаний съезда: «вокруг да около» – у меньшевиков, «в точку» и «в лоб» – у большевиков. Бундовцы поддерживали меньшевиков, но – более истерично, чем сами меньшевики.

Заканчивая свой содоклад Богданов сказал:

– Мы имели ЦК, который вместо того, чтобы быть партийным, был центром чисто фракционным… Во главе этого ЦК стояла литераторская коллегия; практики имели в нём лишь ничтожное влияние… Этот ЦК партии не представлял, и у партии ЦК не было…[458]

Александр Богданов выступил весомо, вполне по-ленински, как чуть позже – и Григорий Зиновьев. А ведь в бой ещё не вступал сам Ленин! Можно сказать, что стороны пока ходили по «тонкому льду», проверяя – насколько крепко можно топнуть ногой без риска провалиться… Забегая вперёд, сообщу, что по внешней видимости «лёд» не «треснул» до конца съезда, но прочным так и не стал.

7(20) мая с отчётом думской фракции РСДРП выступил её руководитель Ираклий Церетели – будущий «калиф на час» меньшевистского ВЦИК и «Временного» правительства 1917 года… По времени это был самый продолжительный доклад на съезде, и «воды» в нём, как всегда у меньшевиков – мутной, хватало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});