Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

И Россию, не втянутую в разорительную мировую войну!

Эх, какая бы это была Россия 10-х годов – виртуальная Россия премьера Ленина!

И в принципе – при умном поведении российского общества – всё так могло бы и быть!

Вот какую Россию мы потеряли – не сумев найти её…

А теперь – о самом съезде…

На левой стороне зала церкви Братства разместились меньшевики, на правой (по иронии судьбы) – большевики, в центре – латыши, поляки и бундовцы. Хоры заняли гости.

Открыл съезд краткой речью Плеханов, который напомнил, что, хотя «существуют большие разногласия», но «мы стоим под одним знаменем, под красным знаменем пролетариата», и «должны сделать попытку столковаться» и «рассмотреть спорные вопросы спокойно, sine ira et studio („без гнева и пристрастия“. – С.К.)…»

Закончил же Плеханов словами: «Да здравствует российский, да здравствует международный пролетариат! Да здравствует социалистическая революция!» Через десять лет он назовёт этот же призыв, брошенный Лениным в массы с броневика на Финляндском вокзале, «бредом».

Начались выборы членов президиума, и уже они кое-что выявили. В результате голосования из 278 голосов, участвовавших в выборах, было подано: за Азиса – 272 голоса; за Тышко – 188 голосов; за Винницкого – 187 голосов; за Ленина – 144 голоса; за Данилова – 143 голоса; за Плеханова – 120 голосов; за Залевского – 80 голосов. Выбраны были пять первых[449].

Ровесник Ленина, один из основателей латышской социал-демократии Фрицис Розиньш («Азис») (1870–1919), из крестьян, в 1891–1897 годах учился в Дерптском (Тартуском) университете, в 1897 году эмигрировал, издавал в Берне латышские марксистские журналы, был активным участником революции 1905–1907 годов.

В 1908 году был осуждён на 5 лет каторги и вечное поселение в Сибири, в 1913 году бежал за границу. В октябре 1917 года вернулся в Латвию, в ноябре 1917 года был избран председателем латышского Исполнительного комитета рабочих, безземельных крестьян и стрелков, с апреля 1918 года – замнаркома по делам национальностей РСФСР, член Президиума ВЦИК РСФСР, с января 1919 года – член Президиума ЦИК и нарком земледелия Советской Латвии, с марта 1919 года – член ЦК Компартии Латвии…

Вполне достойная судьба твёрдого большевика, спокойного, внутренне собранного и сдержанного человека. Тем не менее, объективный политический масштаб Фрициса «Азиса» и Владимира Ленина были, конечно же не сравнимы. Но, как оказывается, в реальном масштабе 1907 года, на V съезде РСДРП Азис котировался выше Ленина!

Что же до остальных, то Ян Тышко (Лео Иогихес) (1867–1919) был видным деятелем польского и немецкого рабочего движения, во время первой мировой войны работал в Германии, с 1916 по 1918 год находился в заключении, после германской Ноябрьской революции 1918 года был освобождён, участвовал в организации Компартии Германии, был секретарём её ЦК. В марте 1919 года Иогихес был арестован и убит в берлинской тюрьме.

Отношения Ленина с «Тышко»-Иогихесом с начала 1911 года были очень сложными, но это было позднее, а в период V съезда Тышко был близок к большевикам. Но и Тышко объективно не шёл ни в какое сравнение с Лениным, не говоря уже о бундовце Медеме-Гринберге («Винницком») и меньшевике Дане-«Данилове» (1871–1947), члене меньшевистского Исполкома Петросовета весной 1917 года, а после Октября 1917 года – антисоветчике, в 1922 году высланном из РСФСР.

Под конец первого заседания разразился скандал. Меньшевик Дан («Данилов») огласил заявление меньшевистских делегатов из Петербурга «Дмитриева» (некто Глухов), «Сергеева» (Каменев, умер в 1913 году в эмиграции), а также «Металлиста» (В. Г. Чиркин) и «Булина» (Ф. А. Булкин-Семёнов)…

Вот текст этого заявления:

«Нижеподписавшиеся делегаты, согласно мандату, данному нашими избирателями, выражаем глубокое сожаление, что часть съезда нашла возможным избрать в президиум съезда т. Ленина, бросившего в лицо части организации обвинение в политической продажности. Просим огласить».

Как зафиксировали официальные протоколы, изданные в 1909 году Заграничным бюро ЦК РСДРП: «Чтение прерывается шумом, бурными протестами, криками, так что часть заявления нельзя было слышать. Заседание закрывается».

В первичной же, черновой протокольной записи значилось:

«Шум, бурные протесты, крики.

Тов. Валентин (Мешковский) [большевик И. П. Гольденберг. – С.К.] при общем шуме спрашивает: „Оглашается ли это заявление с ведома всего президиума?“

Тов. Ленин отвечает: „Да“.

Тов. Данилов пытается безуспешно дочитать заявление»[450].

Но это были ещё даже не «цветочки» V съезда!

Меньшевистские «цветочки» расцвели махровым цветом уже со второго заседания, и цвели до восьмого заседания. За первые семь заседаний Ленин бросил, фактически одну лишь фразу – в конце третьего заседания, о чём – чуть позже, и коротко, но метко ответил бундовцу Абрамовичу…

Меньшевики кипятились, бурно обсуждали повестку дня, регламент и т. п. «Тов. Данилов», то есть Дан, обращаясь к большевикам, возглашал:

– Пусть же товарищи прямо скажут, чего они хотят? Пусть они не обвиняют нас в боязни теории, в неуважении к теории. Такие обвинения смешны по отношению к фракции, в рядах которой находятся все выдающиеся теоретики нашей партии. Нет, не теоретического сражения с правым крылом партии мы боимся…

Присвоившие себе звание «левых», меньшевики аплодировали Дану бешено, а большевики, записанные Даном в «правые» – иронически.

Дан же продолжал:

– И если вы хотите теоретических споров, хорошо, мы примем их, но тогда и пойдём дальше и докажем вам, что мы всегда доказывали, что беда ваша в том, что вы не марксисты или плохие марксисты…

Большевики в ответ опять иронически аплодировали[451].

В 1924 году Максим Горький, вспоминая этот эпизод, писал:

«Коротенький Фёдор Дан говорил тоном человека, которому истина приходится родной дочерью, он её родил, воспитал и всё ещё воспитывает. Сам же он, Фёдор Дан, является совершенным воплощением Карла Маркса, а большевики – недоучки, неприличные ребята, что особенно ясно из их отношения к меньшевикам, среди которых находятся „все выдающиеся теоретики марксизма“…»[452]

Троцкий пытался играть роль третейского судьи, заявляя меньшевикам и большевикам: «Если вы думаете, что раскол неизбежен, ждите, пока вас разведут события, а не резолюции»[453]

При этом Троцкий забывал, что резолюция резолюции – рознь. За событиями плетутся бумажные резолюции, а деловые резолюции события создают!

Сутью же первых столкновений было одно – какая будет принята повестка дня съезда? Было подано три проекта повестки: ЦК (то есть – меньшевиков), большевиков и «поляков» с «латышами».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});