Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

старец в сером одеянии. — Теперь здесь наша община. Нас всего тридцать человек. Меня зовут Георгий.

— Человек?

— Да. Мы чистокровные люди. Не то, чтобы мы блюдём чистоту крови, просто так получиться. Во времена расовой терпимости и смешанных браков нам приходится нелегко, ведь мы совершенно невосприимчивы к магии, — старец повернулся. — Так что вы здесь ищите? Зачем вы прилетели сюда с этой зелёной женщиной на воздушном шаре?

Они поднялись на верхнюю площадку, подставив лица горным ветрам. Наверху стояла странная, конусообразная и хрупкая конструкция из сухих веток и тростника. Рядом стояли юноша и девушка в старых джинсовых куртках.

— Предназначение, — сказал Влад. — Я прочитал о вас в старой газете и решил, что могу вам понадобиться. Так чем же вы занимаетесь?

— Понимаете, — старец подманил юношу. — Я был очень злым, тяжёлым человеком. Но потом… на меня снизошло озарение. Я горю этой идеей с шестидесятых годов — тогда, как мне показалось, мы все потеряли, забыли сделать что-то важное. Это в некотором роде государственная тайна, но кому мы нужны… Наш проект почти не финансируют, нам еле хватает на дизель для электростанции. Всё делаем сами. Понимаете… Человечество, ещё до того, как в наш мир стали приходить эльфы, гномы и прочие, веками мечтало покорить космос. Звёзды… Галактики… Понимаете?

— Понимаю. Я бывший ВДВ-шник, я знаю, что такое летать.

— Нет-нет, вы летаете при помощи чужой магии, а тут… Совсем другое. Мы хотим облететь вокруг Земли в безвоздушном пространстве при помощи ракетного двигателя!

— Вы?

— Ну, не совсем мы.

Георгий смущённо улыбнулся. Юноша, стоящий рядом, раскрыл ладони, показывая сидящего в них зверька. Это был хомяк — обычный домашний грызун, очень модный теперь у школьниц-гномих. Он смешно дёргал носом и слеповато смотрел в сторону эльфа.

— Это наш первый космонавт. Мы назвали его Гагарин. Мы верим, что когда-нибудь он полетит и станет первым землянином, покорившим космос. Я уже стар, предстоит много работы… Боюсь, я не дотяну. Вы сможете помочь мне? Организовать ребят, взять часть нагрузки на себя?

Влад посмотрел в бездонную небесную синеву, и ему показалось, что он увидел в их тонкой дымке облаков чью-то большую, колючую и добродушную улыбку.

— А почему бы не попробовать, — эльф взял Гагарина в руки и улыбнулся. — Ну, здравствуй, космический хомяк.

Иероглифы порнозаклятия, или золото лабиринта

Всадники, сопровождавшие молодого князя, не рискнули приближаться ко входу ближе пятидесяти шагов и нерешительно остановились, пропуская воеводу вперёд.

— Вы уверены, что стоит идти? — спросил один из сопровождавших.

— Слабаки! — рявкнул, захохотав, князь Самюэль и направил скакуна вниз по склону. — Оставайтесь здесь, я пойду один. Когда я выйду с сундуками, подойдёте и поможете мне перевязать.

Всадники князя кивнули.

Молодой горец всё рассчитал — он специально выбрал в дорогу самых хилых и молодых спутников, чтобы всё проделать самостоятельно, без лишних глаз. Нерешительность всадников была объяснима. Вход в лабиринт украшала аккуратная горка черепов. Спешившись и привязав к ближайшему дереву верного коня, Самюэль подошёл поближе и наклонился, чтобы получше разглядеть. Судя по форме, здесь лежали два черепа человека, один гномий и пять эльфийских. Несомненно, они принадлежали прошлым смельчакам, которые пытались завладеть сокровищами лабиринта раньше — за последние года два.

Забавно, подумал горец, но кто мог вытащить тела из лабиринта и уложить черепа столь аккуратной кучкой? Может, минотавр и остальные чудовища выбрасывали тела самостоятельно, а кто-то заботливый затем складывал высушенные кости, дабы отвратить последующих авантюристов от неминуемой гибели.

Самюэль усмехнулся и подтолкнул сапогом верхний череп. Он был твёрдо убеждён, что его голова не составит компанию останкам этих неудачников. Порывшись в карманах, он достал пожелтевшую скомканную бумажку, на которой виднелись начертанные корявой рукой горские иероглифы.

Это было одно из самых страшных, и в то же время безумно-весёлых заклинаний, которым когда-либо располагали мудрецы его народа. Ими владели монахи одного далёкого горного монастыря, и тридцать лет назад отец молодого князя, Зиртен, ради того, чтобы завладеть строчкой этих символов, положил десяток своих лучших бойцов. Сейчас отец был стар, казна княжества оскуднела. После недолгих семейных споров, средний сын князя стал обладателем заклятия, с помощью которого было поручено раздобыть золото лабиринта.

К заклинанию полагался второй ингредиент, который князь предварительно употребил, запив брагой. Прогулка по тёмным сводам лабиринта обещала быть весёлой — молодой князь тайком уже опробовал своё заклятие на парочке лесных барсов, и был крайне доволен результатом.

* * *

Молодой князь обмотал палку тряпкой, вымоченной в смоле, поджёг импровизированный факел, взял во вторую руку меч и смело шагнул в первый зал, спугнув десяток летучих мышей. Схему лабиринта Самюэль помнил с детства — отец в одном из набегов завладел старой картой, которая затем висела в гостиной княжеского дома. Поговаривали, что архитектором подземелий был кто-то из другого мира, но Самуэль в это не верил.

Из следующего грота слышалось хриплое сопение крупного существа. Самюэль выглянул из-за угла — за стеной, на соломенной подстилке дремало существо, похожее на трёхметрового пещерного льва. Князь ненадолго засомневался — стоит ли применять заклятие, или проще заколоть зверюгу, пока оно спит, но желание применить заклятие победило.

Князь смело подошёл к существу на расстояние двух шагов и выкрикнул, коверкая слова древнего языка:

— Ирраментум! Конвертин! А порнографик! Фациам! Велит!

Зверь повернулся на спину, приподнялся и открыл глаза. Это был не пещерный лев — перед князем лежал сфинкс, существо разумное, и потому не менее опасное. Оскал звериных клыков на очеловеченном лице продержался не больше секунды. Спустя миг очертания гигантского тела начали неумолимо меняться и уменьшаться. Зверь бросился вперёд и опрокинулся обратно, злобно заворчал, барахтаясь, словно придавленный к земле. Сначала исчезли жёсткие рыжие волосы, оставшись только на голове и в районе бёдер. Затем пропал хвост. Злобные клыки превратились в ряд ровных белых зубок, видневшихся из приоткрытых алых губ. Звериные лапы превращались в хрупкие конечности юной, но зрелой девушки человеческого вида, рык сфинкса превратился в тихий сдавленный стон.

— Б…! — жалобно сказало наконец бывшее чудище, разглядывая парочку своих маленьких острых сосков.

— Сладенькая моя! — сказал князь, отложил в сторону факел с мечом и расстегнул пояс.

* * *

Князь знал, что не стоит расслабляться, хотя сил после развлечения оставалось ещё немало. После грота сфинкса было по меньшей мере три помещения, через которые он должен был пройти. Спустившись вниз