Короли анархии - Кэролайн Пекхам

игнорируя количество нулей в итоговых цифрах, потому что они просто выводили меня из себя.

После нескольких минут беглого просмотра документов и перекрестных ссылок на номера банковских счетов рядом с транзакциями, которые выделил Сэйнт, я начал понимать, что деньги, выделенные как — благотворительные пожертвования, на самом деле чаще всего выплачивались таким людям, как судьи, начальник полиции, другие члены правительства и даже известные бизнесмены и женщины из города. Что означало, что это был задокументированный отчет обо всех взятках, которые платил Трой, чтобы удержаться на своем тепленьком посту губернатора штата. Хотя я сомневался, что этого действительно было достаточно для вынесения обвинительного приговора. Но, возможно, пикантная газетная статья могла бы просочиться в прессу, чтобы повредить его репутации, если бы я был осторожен с этим.

Однако следующий файл, на который я нажал, заставил меня нахмуриться еще сильнее, поскольку я нашел отчет о собственных финансах Сэйнта, включая его инвестиционный портфель. У меня буквально отвисла челюсть, когда я увидел сводную стоимость его активов. Каким-то образом, благодаря бесчисленным инвестициям, покупке и продаже акций, Сэйнту удалось накопить на свое имя больше богатства, чем его отец имел, более чем в два раза. Он был не просто богат. Он был сделан из гребаной платины. Это было безумие и отчасти отвратительно. Я даже не представлял, что одному человеку может принадлежать так чертовски много.

И чем больше я изучал его записи, тем больше запутывался. Потому что помимо своих самых прибыльных инвестиций, Сэйнт также медленно, но верно накапливал доли во всех компаниях своего отца под множеством различных псевдонимов, пока на самом деле тайно не стал владельцем контрольной части акций во всех из них. Всех до единой.

Если бы это не казалось полным безумием, я бы подумал, что Сэйнт на самом деле работает против своего отца, укрепляя свой контроль над его активами и сторонниками и добиваясь того, чтобы отнять у него все одним махом.

Но это было немыслимо, не так ли? Сколько работы было проделано, трудно даже представить, а я просмотрел лишь несколько файлов, которые он здесь хранил. Если это действительно был план уничтожения, то он был многогранным и запутанным, полностью проработанным и содержащим такое количество деталей, что было безумием думать, что один человек мог сделать это в одиночку. Не говоря уже о том, что он делает все это, сохраняя отличные оценки, тренируясь день и ночь, посещая футбольные тренировки, играя на пианино с пугающе хорошим мастерством, одержимый Татум и правящий всей школой железной рукой.

Хотя теперь, когда я подумал об этом, я должен был признать, что если кто-то и способен на такую безумную работу, то это должен быть Сэйнт Мемфис.

— Я хочу, чтобы ты следовала за мной, — донесся с балкона голос Сэйнта, и я замер, посмотрев на лестницу, и мое сердце подпрыгнуло при мысли о том, что меня поймают.

— Почему мы идем вниз? — Громко спросила Татум, и я понял, что она делает мне предупреждение.

Я быстро закрыл файлы, которые открыл, и захлопнул ноутбук, съежившись от звука, который он издал, когда я побежал к двери.

— Я собираюсь посмотреть, как ты пинцетом перекладываешь килограмм риса из одной миски в другую, — сказал Сэйнт, как только я открыл дверь, и я не мог не задаться вопросом, какого черта он хотел, чтобы она это сделала, как только я выскользнул наружу и закрыл дверь.

Я долго колебался, слушая, как Татум жалуется, что это было не то наказание, которое она себе представляла, в то время как Сэйнт злобно рассмеялся и сказал ей, что она сделает так, как ей сказали, если не хочет худшего наказания.

Меня сводила с ума мысль о том, что она будет там перебирать рисовые зернышки хрен знает сколько времени, но я заставил себя уйти. Возможно, это была утомительная задача, но не похоже, чтобы это причинило ей какой-то реальный вред, и она сделала это, чтобы дать мне шанс получить эту информацию, так что теперь все, что мне нужно было сделать, это придумать, как я собираюсь ее использовать.

Я шел по тропинке, снова и снова прокручивая это в уме, и, к моему полному разочарованию, одна мысль продолжала возвращаться ко мне, которая была похожа на чертову инфекцию в моем мозгу, которая никак не проходила.

Если Сэйнт действительно стремился свергнуть своего отца, то он, должно быть, ненавидел его так же искренне, как и я. И после истории, которую он рассказал мне о той игрушечной машинке, я не мог его за это винить. Но если я собирался признать, что у Сэйнта были все причины хотеть свергнуть своего отца, то я должен был рассмотреть вариант объединения усилий с ним.

Потому что враг моего врага может быть моим другом.

Я чувствовала, что настроение Блейка сегодня было подавленным, когда я сидела рядом с ним на занятиях, и он едва сказал мне хоть слово, даже когда занял место рядом со мной. Его темная аура просачивалась и в меня, и я впитывала ее, как Дементор высасывает душу. Но вместо того, чтобы наслаждаться его болью, я просто хотела унять ее и успокоить ту непреходящую боль внутри него из-за потери родителя. Боль, которую я слишком хорошо знала сама в эти дни.

— Если мы не поймаем Ниндзя Правосудия в ближайшее время, я сойду с ума, — пробормотал Блейк Сэйнту с другой стороны, крепко сжимая край своего iPad. Мисс Понтус задала нам всем задание написать смысл какого-то занудного стихотворения о пшенице, которое в основном означало, что весь класс громко разговаривал друг с другом, уделяя мало внимания своей работе.

— Наберись терпения, — сказал Сэйнт спокойным тоном. Он, конечно, уже выполнил свое задание, и я увидела в нем больше синонимов пшеницы, чем я даже знала о существовании. Клянусь, он даже не пользовался словарем. Может быть, он действительно был роботом.

— Я и так терпеливый, — проворчал Блейк, и Киан кивнул в знак согласия с дальнего конца ряда столов. Мила сидела по другую сторону от меня и слушала. Я снова и снова извинялась за то, что Ночные Стражи сделали с ней, но она продолжала настаивать, что это того стоило, ради лучшего секса в ее жизни, и была рада, что, по крайней мере, теперь они знают, что она невиновна. Я предположила, что она привыкла к манерам моих мужчин в этой школе; она провела годы, наблюдая, как они правят, подстраиваясь