Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

И этот человек сейчас называет себя Каладаном Брудом... Вторая эпопея. Когда я ушел, Дуджек-Разрушитель Мостов вместе с обновленной Пятой армией искал альянса с Брудом.

Вискиджак... Быстрый Бен... Держитесь настороже. Среди вас – сумасшедший...»

– Если ты решил часок-другой вздремнуть...

– Что я больше всего ненавижу в этом месте, – произнес Калам, – так это почву, которая буквально засасывает ноги.

Минала, чью нижнюю часть лица также покрывал защитный шарф, уставилась своими серыми глазами на убийцу.

– Ты выглядишь довольно испуганным.

Калам нахмурился и двинулся обратно. Повысив голос, он выкрикнул:

– Нам пора выбираться из этого Пути.

– Что? – прыснула Минала. – Я не вижу врат!

«Я тоже, однако их ощущение остается. Мы покрыли достаточно большое расстояние, и я внезапно осознал, что осмотрительность при путешествии внутри имеет гораздо меньшее значение, чем снаружи». Закрыв глаза, он отрешился от Миналы и от всех остальных, попытавшись успокоиться. Последней мыслью стало: «Надеюсь, я прав».

Мгновение спустя перед ними появился портал. От него исходили звуки разрывающейся плотной материи.

– Даты тупоголовый ублюдок, – зло прошипела Минала. – Мы же могли выбраться отсюда гораздо раньше, если бы ты пораскинул мозгами. Только Худ знает, что у тебя на уме, капрал.

«Интересный набор слов, женщина. Думаю, они попали в самую точку».

Калам открыл глаза. Врата представляли собой непроницаемое черное покрывало, находящееся на расстоянии десяти шагов. Он поморщился. «Проще пареной репы. Калам, ты тупоголовый ублюдок. Да, страх может охватывать даже самые безжизненные создания».

– Двигайтесь рядом со мной, – произнес Калам, вынимая из ножен длинный нож и подходя к краю.

Его мокасины внезапно заскользили по камням, покрытым песком. На улице была ночь, звезды мерцали над головой в узком колодце, разделяющем два высоких здания. Дорога поворачивала вперед на Аллею Черепах, которую Калам хорошо знал. Вокруг не было ни единой души.

Калам быстро припал к стене слева. Сзади появилась Минала, ведя под уздцы свою лошадь и жеребца убийцы. Сощурившись, она покрутила головой и спросила:

– Калам? Где...

– Прямо здесь, – шепотом ответил убийца. Опешив, она зашептала в ответ:

– Не успели мы сделать и пару вдохов, а уже приходится скрываться,

– Привычка.

– Без всякого сомнения, – она двинулась вперед, ведя за собой лошадь. Через мгновение появились Кенеб и Сельва, за ними следовали два ребенка.

Капитан оглядывался вокруг, пока не наткнулся на Калама.

– Арен? – Да.

– Чертовски тихо.

– Мы находимся в аллее, которая ведет через некрополь.

– Очень приятно, – отметила Минала, показав жестом на здания вокруг. – Они выглядят как многоквартирные дома.

– Они предназначены... для мертвецов. Бедные остаются бедными даже после смерти в Арене.

– Далеко ли до гарнизона? – спросил Кенеб.

– Три тысячи шагов, – ответил Калам, снимая шарф с лица.

– Нам не помешало бы помыться, – произнесла Минала.

– А я зверски хочу пить, – добавил Кенеб, все еще сидя на лошади.

– И есть, – пролепетал Кесен.

Калам вздохнул, а потом кивнул головой.

– Надеюсь, – произнесла Минала, – прогулка через некрополь не считается здесь дурным предзнаменованием.

– Некрополь окружен тавернами плакальщиков, – пробормотал убийца. – Нам не придется далеко идти.

Полная гама таверна, по заверению ее владельца, видела лучшие времена, однако Калам подозревал, что это было вранье. Пол в обеденной зале прогнулся, словно огромная чаша, а стены были столь неустойчивы, что их пришлось подпереть длинными шестами. Гниющая пища и мертвые крысы лежали в огромной куче прямо по центру, источая невообразимую вонь. Складывалась впечатление, что это был дар какому-то распутному богу.

Стулья и столы на кривых ногах стояли по кругу, и только один из них был занят бродягой, напившимся до беспамятства. Задние комнаты предлагали посетителям ничуть не больше удобств, однако Калам решил оставить свою компанию для ужина именно там, в то время как сам пошел выяснять во двор по поводу большой лохани для стирки. Затем он вернулся в залу и уселся прямо перед одиноким посетителем.

– Ты называешь это едой? – спросил седовласый Напан, как только убийца занял перед ним место.

– Самой лучшей в городе.

– Наверное, так рассудил совет тараканов.

Калам посмотрел, как мужчина с голубоватым оттенком кожи поднял к губам кружку. Его адамово яблоко задвигалось в такт большим глоткам.

– Похоже, тебе придется заказывать еще одну.

– Без проблем.

Убийца легко развернулся на стуле, встретился с изнеможенным взглядом старухи, которая прислонилось спиной к бочке с элем, и поднял вверх два пальца. Она вздохнула и поковыляла вперед, заложив за пояс передника огромный нож, затем внезапно вернулась назад и начала искать пару высоких пивных кружек.

– Она сломает тебе руку, если решишь до нее дотронуться, – предупредил незнакомец.

Калам наклонился вперед и внимательно посмотрел на мужчину. Ему было где-то между тридцатью и шестьюдесятью, причем сказать точнее было абсолютно невозможно. Из-под спутанных прядей бороды проглядывала морщинистая загорелая кожа. Темные глаза, ни на минуту не останавливаясь, с интересом рассматривали убийцу. Мужчина был одет в мешковатые лохмотья.

– Ты заставляешь меня задавать вопросы, – произнес убийца. – Кто ты и какова твоя история?

Мужчина поднялся на ноги.

– Думаешь, я рассказываю это первому встречному? – Калам помедлил.

– Ну, – продолжил мужчина, – не все это выдерживают. Некоторые слишком невежественны, поэтому они не могут понять все до конца.

Сидящий без сознания хозяин трактира с грохотом упал со своего стула, его голова хрустнула, ударившись о черепицу. Калам, незнакомец и старуха-прислуга, наконец, обнаружившая пару кружек, обернулись в его сторону. Тот медленно отполз в центр комнаты и начал блевать на кучу с отходами.

Одна из крыс, которая, по всей видимости, только притворялась спящей, мгновенно запрыгнула на тело хозяина и уселась у переносья.

Незнакомец напротив убийцы проворчал:

– Каждый человек является философом.

Официантка наполнила емкости и двинулась к ним. То проворство, с которым она ковыляла по кривому полу, свидетельствовало о большом количестве лет, проведенных в этом заведении. Глядя на Калама, она заговорила на языке дебрахлов.

– Твои друзья в задней комнате спрашивали мыло.

– Да, так оно и есть.

– У нас нет мыла.

– Только что я и сам это понял. Старуха заковыляла обратно.

– Судя по всему, вы только что прибыли. Через северные ворота?

– Точно.

– Пришлось, наверное, довольно высоко карабкаться, тем более с лошадьми...

– Ага, значит они закрыты.

– Запечатаны точно так же, как и все остальные. Может быть, вы прибыли со стороны гавани?

– Возможно.

– Но гавань закрыта.

– Каким образом можно закрыть Аренскую гавань, объясни мне.

– Ну хорошо-хорошо, она открыта.

Калам набрал полный рот эля, проглотил его и совсем притих.

– Представляешь, после нескольких кружек он кажется еще хуже, – произнес незнакомец.

Убийца поставил кружку обратно на стол. Прочистив горло, он произнес:

– Расскажи мне местные новости.

– Но зачем мне это делать?

– Я только что купил тебе выпивку.

– И за это я должен быть благодарным? Дыханье Худа, мужик, ты же сам пробовал это пойло!

– Обычно я совсем не такой терпеливый.

– Очень хорошо, что мне об этом напомнил, – осушив одну кружку, он принялся за вторую. – Наверное, тебе просто понравился эль. За ваше здоровье, сэр, – произнес он и осушил еще один стакан.

– Мне приходилось перерезать гораздо более неприятные глотки, чем твоя, – произнес убийца.

Мужчина замер. В первый момент его глаза бешено бегали по лицу Калама, затем он поставил кружку на место.

– Жены Корнобола не пустили его домой прошлой ночью – бедному ублюдку пришлось оставаться на улицах до тех пор, пока один из патрулей верховного кулака не задержал его за нарушение комендантского часа. Подобные действия стали вполне распространенной практикой. Жены по всему городу берут власть в свои руки. Что же еще? Не могу заказать себе приличное филе за хорошие деньги – сейчас стало столько нищих попрошаек, сколько не видели улицы Арена с тех самых времен, когда у нас еще был рынок. Не могу купить газету без того, чтобы не встретить на передней странице глашатая Худа – неужели ты думаешь, что верховный кулак действительно отбрасывает тень какого-то зверя? А ведь они пишут именно так. Конечно, какую же еще он может отбрасывать тень, прячась в дворцовом гардеробе? Позволь мне тебя заверить: рыба – не единственная скользкая вещь у нас в городе. Представляешь, за последние пару дней меня арестовывали четыре раза – приходилось доказывать свою личность, демонстрируя им свою имперскую грамоту. Да, удача отвернулась от меня с тех пор, как я обнаружил свой экипаж в одной из здешних тюрем. С помощью улыбки Опонна мне пообещали их выпустить к завтрашнему утру. Теперь они будут скрести палубу... О да, эти неуклюжие пьянчуги будут скрести ее до тех пор, пока Абисс не поглотит мир. Что может быть хуже – держать человека в тюрьме, рассматривать на свет его грамоту, заставлять писать глупые объяснительные... Даже самый здоровый выходит оттуда с больной головой. Затем, внезапно, тебе предлагают несколько золотых монет только за то, чтобы доставить незнакомого человека по определенному адресу. А теперь ты, наверное, хочешь сказать: «Ну что же, капитан, это просто стечение обстоятельств, что мне нужен был срочный билет, чтобы попасть в Унту», а я отвечу: «Боги смеются над вами, сэр! Стечение обстоятельств заключается в том, что я оказался в здешних краях двумя днями раньше с двадцатью моряками, казначеем верховного кулака и половиной аренских богатеев на борту... Однако, как ни странно, у нас имеется одна свободная каюта. Добро пожаловать на борт!»