Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков

время для того, чтобы спрятаться. Но вот идея развивается дальше – и он уже представляет, как пока тут сидит в ловушке, псих уже пытается добраться до нее, что на самом деле также можно пресечь простой попыткой привлечь к себе сейчас внимание. Адреналин вновь поднимается, давая ему все больше уверенности в собственных силах, позволяя уже с большей изобретательностью искать вокруг себя возможные подручные средства, игнорируя боль в ноге и даже затекание второй ноги, пока он стоит на колене. Только вот вокруг буквально ничего нет для борьбы с этим психом, из-за чего в голову так и пробивается визуализация страшной кончины Ханны. Чем больше он думает об этом, тем больше задает еще и вопрос: как долго он тут уже сидит? Весь адреналин и порыв плавно оседают, оставляя лишь сухой взгляд при единственных известных ему данных: скорее всего, она уже мертва, думает он, все же времени прошло и правда много, а раз этот урод еще не пришел, значит, ранее свернул не туда и, скорее всего, отправился на поиски Ханны. А допускать его неудачу в этом деле – слишком оптимистично, даже неуважительно. Кросс не хочет пока примиряться с этой мыслью: уж точно сейчас не до скорби, да и пока он не увидит тела, поверить попросту не сможет, все-таки он уже списал Алдена со счетов, а тот все же выжил – пусть и ненадолго, но выжил. Так вот, если он привлечет к себе внимание, скорее всего, это окажется зря, лишний риск ради… а вот ради чего? Этот вопрос вынуждает повременить с поспешным решением созвать к себе всех хищников не только из-за невозможности дать должный отпор, а по причине куда более простой, но от этого и пугающей: шансы на ее спасение так малы, что стоит считать их слепой надеждой, погрешностью. Раз он так долго один, то враг нацелился на нее, а она не боец. Нельзя рисковать собой, заключает Кросс не сразу, наконец-то твердо решив не вмешиваться в естественный ход событий на Векторе, где ему попросту не повезло попасть в капкан. Всех не спасти – это он уяснил в тот момент, как оставил свою маму умирать ради сводной сестры, которая так и не смогла всецело принять вынужденное решение.

Ханна – хороший человек, плохой кончины точно не заслужила. У него нет порыва плакать или кричать от утраты и безвыходности, как и нет подступающего желания сокрушаться от несправедливости, – и все это на самом деле его крайне радует. Более того, подобное состояние принятия придает дополнительных сил, как человеку, который когда-то был сломлен под натиском боли от трагедий. В медицинской практике он не раз сталкивался с обреченными на смерть людьми, чье здоровье по тем или иным причинам уже неспособно было поддерживать себя, либо же жизнь полностью поддерживалась аппаратами, что полностью лишало пациента шанса на самостоятельное существование. И вот в любом из случаев порой даже больным было понятно, что дни их сочтены, сделать ничего уже нельзя. Он видел много раз смирение людей с несправедливостью, когда само восприятие жизни в глазах меняется, подстраивается под новые реалии, чему всегда удивлялся, как самому явлению процессов в головах людей. Были и те, кто противился неизбежному, но разум в такие моменты обязан превосходить эмоции, иначе ничего хорошего не выйдет, а несчастный человек покинет этот мир в моральных и эмоциональных муках. И вот сейчас, в отличие от тогда, он вполне уверенно держит себя в руках, даже желание выпить пропало, что вполне можно считать увесистым критерием для положительной оценки его состояния.

Но ключевая проблема остается неизменной – он все еще в капкане, а в тишине и мраке вокруг него скрываются хищники всех мастей, что значит лишь вопрос времени, когда голодные жители Вектора догадаются о его беспомощности. Осмотр устройства вновь привел к неутешительным выводам: его не разжать, не сломать и не выдернуть из пола – делали на совесть, тут уж ничего не добавить. Появилась идея снять пару пластин с ноги для рычагов – но получается упереть их лишь в саму ногу, действие чего никак ему не помогает еще и из-за того, какая мощная пружина стоит на этом устройстве, предназначенном для сильной добычи. И вот, играя в заведомо проигрышную игру неудачливого изобретателя, ответ на выход из ситуации Кросс получает настолько неожиданно, насколько простым его можно считать где угодно, кроме Вектора. Капкан зажал его ногу, причем как раз ударив в сами пластины, отчасти благодаря чему перелома удалось избежать. Так вот самое простое – вылезть из костюма, думает Кросс, чуть ли не со злобной усмешкой, борясь с желанием рассмеяться во весь голос из-за альтернативы этого выхода – отпилить ногу. Но делать это нечем, да и зачем, если и так будет заражение: все-таки зараза передается всеми путями, даже через кожу.

Как ни странно, но ему не страшно – наоборот, поскорее бы уже освободиться, а там уже не трудно найти цепочку действий для спасения: лекарство должно быть у Светы, все же она сама притащила их сюда, а значит, должна нести ответственность. Да и если вдруг что, то он сможет найти его сам, на крайний же случай что-то придумается, все же сдаваться Кросс не готов, нет. Плюс, знания медицины помогут – уж в том, что он не пропадет, сомнений нет. Кросс уверенно и воодушевленно перебирал варианты сценариев после заражения… Хах, усмехнулся он уже вслух, для спасения своей жизни ему необходимо заразиться иноземной Жизнью – это и правда смешно, уж как минимум забавно, думает он. Да, можно было бы подождать помощь, авось Ханна выжила и пойдет искать его. Правда, есть важное «но», опять же быстро и легко находит он парирование: разве это не риск для нее? Риск – причем очень большой, а он не хочет лишней ответственности, и так уже хватило.

Кросс медленно снял шлем, сразу сделав глубокий вдох и плавный выдох, тем самым ознаменовав для себя новый этап пребывания на Векторе. Ему не было страшно, да и ожидаемой паники также не наблюдалось. Более того, в некотором смысле пришло тонкое, но крайне приятное ощущение свободы.

79

Ханна стояла у того самого перекрестка, где ранее она столкнулась с неизвестным маньяком, побег от которого в итоге вынудил Кросса принять внимание на себя. Остальные двери она закрыла сразу же, как вернулась, быстро определив, что лучшим отходным путем будет именно это место, где, даже если и случится что-то, у нее будет в запасе время закрыть и вторые двери,