Анжелика в Квебеке - Анн Голон

— А вы стали агентом короля, госпожа Плесси-Бельер, вы тоже против мятежных южан?

Она не смогла вымолвить ни слова.

Анжелика попросила Виль д'Аврэя проводить ее до дома. Она решила дождаться Жоффрея и поговорить с ним, объясниться. На этот раз не понадобятся ни ее ласка, ни нежные слова. Как он посмеялся над ней! Но он не пришел. Анжелика всю ночь не сомкнула глаз. Ей трудно было поверить, что ее муж говорил с ней в таком тоне. У нее до сих пор стояло в ушах его язвительное: госпожа Плесси-Бельер.

Теперь она уже не сомневалась в том, что он знает все о герцоге де Вивонне, о его присутствии в Квебеке. Она ничего не говорила ему, рискуя своей жизнью, но он узнал сам, что она встретила здесь тех, кто был рядом с ней в той, другой жизни, когда она царила при дворе. Возможно, это пробудило в нем горькое чувство ревности…

Утром она все еще думала о примирении поспешила в особняк Монтиньи. Там она узнала, что г-н де Пейрак уехал из Квебека инспектировать форты на Красном Мысе.

Ситуация показалась ей катастрофической, хотя для этого не было никакого повода. Она побежала в монастырь иезуитов.

Г-жа де Пейрак часто приходила на исповедь к отцу Мобежу, и всегда церемония протекала в соответствии с установившимся ритуалом, который, однако, нельзя было назвать традиционным.

Анжелику провожали в библиотеку, она садилась в кресло с высокой спинкой, а его святейшество устраивался рядом на скромном табурете. Они крестились, отец произносил молитву на латинском языке, а затем начиналась бессвязная беседа. Они говорили о способности передавать мысли на расстоянии и о женьшене, чудодейственном корне, найденном в Азии и обладавшем целебными свойствами. Корень этот произрастал и в Америке, но необходимо было тщательно изучить его свойства, возможно, это всего лишь разновидность настоящего женьшеня. Затем отец Мобеж вставал, просил ее встать на колени и прочесть покаянную молитву и давал ей отпущение грехов.

На этот раз она не знала, с чего начать, какие доводы привести в оправдание своих слез. Наконец она решилась… Она в опасности. Один человек попытался убить ее, не имея на это никаких причин. В этом ей виделась рука судьбы и происки ее старых врагов, которые не сложили оружия и по-прежнему преследуют ее. Особенно она волнуется за своего мужа, они ведь из разных провинций, и отсюда все зло… Когда она замолчала, последовала долгая пауза, святой отец размышлял, прежде чем высказать свое суждение.

— Женщины, которых постигла участь быть красивыми, представляют для нас некоторую загадку. Их образ жизни отличен от нашего, хотя подчас это трудно объяснить, с одной стороны — он более труден, с другой — более легок. Они избежали того, что мы называем повседневностью, их судьбы во многом своеобразны. Они — посланцы волшебства, очарования и поклонения совершенству, а ведь именно эти чувства храним мы в тайниках нашей души; но и они испытывают подчас жестокое разочарование, когда их чувства забыты, растоптаны, унижены. Очень часто мы видим подобных женщин рядом с принцами или королями, они отдают этим людям, наделенным безграничной властью, всю нежность своего сердца и трогательный хрупкий ум. Опьяненные почестями и лестью, которые лишь слабым отблеском коснулись их самих, эти женщины тонут в бескрайней глупости, их сердца черствеют.

— Если ваши речи обращены ко мне, — сказала Анжелика, удивленная подобным высказыванием, — и если вы и меня считаете одной из тех, кого, по вашим словам, постигла «участь быть красивой», то хочу возразить вам, отец мой, что я всегда боролась за право быть личностью, жить по велению своего сердца и думать по велению своего разума. Но вы должны знать, я счастлива быть красивой, — добавила она, посмотрев на него с вызовом.

— И правильно делаете, — заверил отец Мобеж, — но вы не дослушали меня, мадам… Очень красивые женщины при любых обстоятельствах совершенно уверены в своем обаянии, они считают, что нравятся всем, кому они представлены! И именно в этом их отличие. Согласитесь, гораздо приятнее, когда при вашем появлении вы встречаете радостное оживление, всеобщее очарование, а не холодное равнодушие, отталкивающую антипатию или же пренебрежение вами. Красивые женщины счастливы тем, что могут нравиться, не прилагая к этому никаких усилий. Мир улыбается им. А другие женщины, обладающие не меньшими душевными качествами, вызывают лишь скуку, ведь они некрасивы. Подумайте над этим, мадам, небо щедро одарило вас, и возможно, справедливо иногда… заплатить за ваши бесценные преимущества… — Он помолчал, затем продолжил:

— Теперь, что касается ваших страхов попасть в ловушки ваших врагов, которые своей жестокостью или с помощью магии покушаются на вашу жизнь… Чистое сияние вашей ауры подсказывает мне, что вы их победите. И более того,

— в его глазах мелькнула ироническая улыбка, — я склонен пожалеть их, так как они слишком рискуют потерять свою жизнь, если будут упорствовать в своем желании нападать на вас. Я бы не советовал вам спешить и ставить все точки над «и» в вашей ссоре с супругом по интересующему вас вопросу. Как часто бывает в супружеских перепалках, другому приписываешь то, что даже в мыслях у него не было. Я уверен, вы преувеличиваете важность подобных дебатов для господина де Пейрака. Он просто любит бывать в окружении своих друзей, а вы приписываете данным собраниям несуществующие цели. Ему же и в голову не придет, что это могло задеть ваше самолюбие. Поэтому вам лучше открыто поговорить друг с другом, не откладывая.

— Его нет в Квебеке, — в голосе Анжелики послышались плачевные нотки, — он уехал.

— Он вернется… сегодня вечером… или завтра… В такое время года далеко не уедешь… не далее двух лье отсюда…

Отец Мобеж не принял всерьез ее жалобы. Это успокоило ее, и она ушла от него, уверенная в себе.

***

В тех краях, откуда была родом Анжелика, верили в оборотней и фей, в колдунов и ведьм; сгорбленные тени нечистой силы заманивали людей в болота и дремучие леса. Там не говорили о куртуазной любви, но часто вспоминали Жиля де Реца, отдавшего душу Дьяволу и подвергавшего пыткам сотни маленьких мальчиков. Знания Анжелики в области литературы, искусства или наук были неглубоки, но в этом ей некого было винить, кроме самой, себя, своей лени. Да, она всего лишь чужестранка, уроженка Пуату. Но… Она любила его. Она любила его больше всего на свете! Он должен это знать, он должен верить ей! Даже если она из Пуату.

Жоффрей де Пейрак хохотал взахлеб. День близился к полудню, и оба они находились в замке Монтиньи, в кабинете Жоффрея. Ему стоило большого труда снова стать серьезным, и теперь он хотел знать, откуда у нее в голове столь бредовые мысли.