Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий - Урсула Ле Гуин

— Это лишь один аспект, — сказал Орр. — Есть и другой — постоянство.

— Когда мир перестанет изменяться, наступит царство энтропии, тепловая смерть Вселенной. Чем больше движения, пересечений, противоречий, изменений, тем меньше равновесия и тем больше жизни. Я за жизнь, Джордж! Жизнь сама по себе — это борьба. Невозможно жить в безопасности. Безопасность вообще не существует. Высуньте голову из своей раковины и живите полной жизнью. Вы боитесь гигантского эксперимента, который мы с вами проводим. Мы на краю открытия огромной силы на благо всего человечества. Это абсолютно новое поле антиэнтропической энергии, это жизненная сила, воля к действию и изменению.

— Все это верно. Но ведь…

— Что, Джордж?

Теперь голос Хабера звучал по-отцовски терпеливо. Орр заставил себя продолжать, уже понимая, что ничего не добьется.

— Мы в мире, а не вне его. Бесполезно пытаться стоять вне мира и управлять им. Это противоречит жизни. Мир существует, что бы вы ни делали. Оставьте его в покое.

Хабер прошел взад-вперед по кабинету, задержался у большого окна, выходившего на север, на торжественный, величественный конус горы Святой Елены, несколько раз кивнул.

— Понимаю, — сказал он, не оборачиваясь, — вполне вас понимаю. Но позвольте мне выразить по-другому. Возможно, вы поймете, что мне нужно. Представьте себе, что вы один в джунглях, в Мату Гроссо, и видите на тропе туземку. Она умирает от укуса змеи. У вас в сумке лекарство, его много, достаточно, чтобы излечить от тысячи укусов. Вы что, не станете применять его, потому что «таков мир»?

— Это зависит… — начал Орр.

— Зависит от чего?

— Ну, не знаю. Если перевоплощение душ существует, возможно, вы сохранили ее жалкую жизнь и помешали ей жить гораздо лучшей жизнью. А может, вы вылечите ее, она вернется домой и убьет шестерых в деревне. Я знаю, вы дадите ей лекарство, потому что оно у вас есть и вы ее жалеете. Но вы не знаете, приносите ли вы тем самым добро или зло, или то и другое.

— Согласен. Я знаю действие лекарства, но не знаю, что я делаю. Хорошо, охотно принимаю ваши посылки. А какая разница? Согласен, что в восьмидесяти пяти процентах случаев я не знаю, что сделает ваш мозг, и вы не знаете, но ведь мы делаем… Почему бы нам не продолжить?

Он бурно заразительно рассмеялся, и Орр обнаружил, что сам слабо улыбается.

Но пока прикладывались последние электроды, он сделал последнюю попытку.

— По пути сюда я видел гражданский арест и эвтаназию, — сказал он.

— За что?

— Рак.

Хабер кивнул.

— Неудивительно, что вы угнетены. Вы не принимаете необходимость контролируемого насилия для блага общества, и, может, никогда не примете. Мир, в котором мы оказались, Джордж, реалистичен и жесток. Как я говорил, нельзя прожить в безопасности. Но будущее оправдывает нас. Нам необходимо здоровье. У нас просто нет места для неизлечимо больных, для наследственных заболеваний, ухудшающих породу. Мы не можем допустить ни потери времени, ни бесполезных страданий.

Хабер говорил с энтузиазмом, чуть преувеличенным, а Орр думал, насколько ему самому нравится мир, который он создал.

— Сидите, Джордж. Я не хочу, чтобы вы уснули по привычке. Вот так. Вам может стать скучно. Я хочу, чтобы вы просто посидели. Не закрывайте глаза, думайте о чем угодно. Я покопаюсь во внутренностях беби. Ну вот, готово.

Он нажал белую кнопку «включено» на стене справа от себя, у изголовья кушетки.

Проходящий чужак слегка задел Орра в толпе на бульваре. Он поднял левый локоть, чтобы извиниться. Орр пробормотал:

— Извините.

Чужак остановился, наполовину преграждая путь. Орр тоже остановился, удивленный и пораженный девятифунтовой бронированной невыразительностью чужака.

Чужак был странен до забавности, как морская черепаха. Но и морская черепаха обладает своеобразной красотой, как всякое живое существо.

Из-под слегка приподнятого левого локтя донесся ровный невыразительный голос:

— Джорджор.

Спустя мгновение Орр узнал собственное имя и в замешательстве остановился.

— А! Да, я — Орр.

— Просим простить вмешательство без предупреждения. Вы человек, способный к Яхклу, как уже отмечалось. Это вас беспокоит.

— Я не думаю…

— Мы тоже обеспокоены. Концепции пересекаются в тумане. Восприятие затруднительно. Вулканы изрыгают пламя. Помощь предложена — отказ. Лекарство от укуса змеи не годится для всех. До поворота в неверном направлении возможно появление вспомогательных сил в такой немедленной последовательности: эр’перрехние.

— Эр’перрехние, — автоматически повторил Орр.

Он изо всех сил старался понять, что говорит ему чужак.

— Если желательно. Речь — серебро, молчание — золото. Я — Вселенная. Просим простить вмешательство, пересечения неясны.

Чужак, у которого не было ни шеи, ни талии, тем не менее как будто поклонился и прошел, большой, зеленоватый, сквозь толпу. Орр стоял, глядя ему вслед, пока Хабер не окликнул его:

— Джордж!

— Что?

Орр удивленно осмотрел комнату, стол, окно.

— Что вы делали?

— Ничего, — ответил Орр.

Он по-прежнему сидел на кушетке, на голове — электроды. Хабер нажал кнопку «выключено», подошел к кушетке и посмотрел вначале на Орра, потом на экран ЗЭГ.

Открыв машину, он провернул записи, ведущиеся внутри пером на бумаге.

— Мне показалось, что я неправильно прочел данные.

Он принужденно рассмеялся, смех его не походил на обычный бурный хохот.

— Странно ведет себя у вас кора, я ведь ее не питал усилителем. Я лишь слегка стимулировал. Ничего особенного, но что это? Боже, не менее ста пятидесяти милливольт.

Он вдруг обернулся к Орру.

— О чем вы думали? Вспомните.

— Я думал о чужаках.

— С Альдебарана? Ну и что?

— Просто вспомнил, что, идя сюда, встретил одного на улице.

— И сознательно или бессознательно это напомнило вам об эвтаназии, свидетелем которой вы были. Верно? Отлично. Это может объяснить странное поведение эмоциональных центров. Усилитель подхватил их и преувеличил. Вы должны были ощущать, что в вашем мозгу происходит нечто необычное, особенное. Нет?

— Нет, — задумчиво сказал Орр.

Он и в самом деле не чувствовал ничего необычного.

— Послушайте, если вас что-то беспокоит, вы должны знать, что я несколько сотен раз подключал к себе усилитель. И на других пациентах испытывал. Он не может вам повредить. Но эта запись необычна для взрослого, и я хотел проверить, чувствуете ли вы это субъективно.

Хабер успокаивал себя, а не Орра. Орра нельзя было успокоить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});