Петр Грушин - Владимир Светлов

Стоит рассказать и о том, как нам приходилось заниматься поисками и определять причины неисправностей по остаткам упавших ракет. Как правило, в случае аварии ракеты нам требовалось собрать максимально большое количество ее фрагментов. Или же удачно найти именно тот элемент или узел, которые могли являться причиной отказа. Иногда на такой поиск выезжало до 20 человек, и мы цепочкой, на расстоянии трех‑четырех метров друг от друга, прочесывали степь. Подобный метод хорошо помогал, когда не было снега, потому что искомая деталь могла зарыться в снег. Зачастую удача нам сопутствовала с первого же раза, когда, прочесывая степь, мы находили то, что требовалось. А если что‑то очень необходимое все‑таки не обнаруживалось, то для их дальнейших поисков оставались только те специалисты, которые хорошо разбирались в этих элементах, могли узнать их по внешнему виду. В результате иной раз нам приходилось по двое суток находиться в степи. Для организации таких поисков мы научились брать с собой все необходимое, только ночевать приходилось в машинах, потому что палаток у нас тогда не было».

В августе‑сентябре 1968 года на полигоне были выполнены первые, требовавшиеся по условиям работы системы наведения А‑35, парные пуски противоракет. А через год, 29 октября 1969 года, состоялся первый парный пуск А‑350Ж по баллистической цели, представлявшей собой боевой блок ракеты Р‑12 и отделившуюся разгонную ступень.

К лету 1970 года работы на полигоне по испытаниям А‑35 достигли апогея. Системе предстояло выдержать самый тяжелый экзамен – поражение баллистической цели штатным расчетом одного из подмосковных противоракетных комплексов.

Этот пуск должен был состояться ночью 9 июня. Еще с вечера на КП собрались все представители Госкомиссии и командования, были заслушаны последние сообщения руководителей комплексов о готовности к испытанию. Руководителем боевой стрельбы был назначен заместитель главкома ПВО Ю. В. Вотинцев. За несколько часов до начала испытания на дежурство на «Алдане» заступил очередной боевой расчет одного из подмосковных комплексов ПРО.

Как вспоминал возглавлявший стрельбу начальник штаба – первый заместитель командующего отдельной армии ПРН особого назначения, генерал‑лейтенант Николай Григорьевич Завалий:

«Эта стрельба выполнялась в режиме дежурства, то есть боевой расчет самостоятельно дежурил, и потом внезапно, в 2 часа по московскому времени, 9 июня была запущена баллистическая ракета. И боевой расчет блестяще справился со своей задачей. В расчетное время состоялся пуск двух противоракет к точке встречи, находившейся на дальности 300 км. И „Алдан“ не подвел. В ожидании получения данных телеметрии генеральный конструктор А‑35 Г. В. Кисунько даже пошутил насчет того, что система не допустила ни одного сбоя, и ему на это „совершенно противно смотреть“. И действительно, анализ телеметрии показал, что отклонение противоракет от точки встречи было в 3‑4 раза меньше допустимого. Для полигонного комплекса „Алдан“ эта стрельба стала фактически завершением его государственных испытаний. В июле 1970 года он был принят государственной комиссией. Можно не сомневаться, что этот результат стал известен и за океаном, это ведь был не просто удачный эксперимент по перехвату баллистической ракеты, а доказательство высокой степени готовности боевой системы ПРО, от чего сами американцы были весьма далеки».

В целом же испытания «Алдана» подтвердили правильность принятых еще в начале 1960‑х годов научно‑технических решений, которые обеспечили боевое функционирование этой полностью автоматизированной системы при поражении моноблочной баллистической ракеты. Но к тому времени системе А‑35 предстояло доказывать свое совершенство уже перед качественно новым противником.

Еще в 1958 году в США, по заданию отдела баллистических систем ВВС, началась разработка для МБР разделяющихся головных частей индивидуального наведения. В 1964 году было принято решение о начале производства таких головных частей. В результате, без увеличения количества ракет, число целей, по которым мог быть нанесен удар, стало лавинообразно увеличиваться. В 1967 году оно уже достигло 10 тысяч, а к 1974‑му, по соответствующим расчетам, их количество могло достигнуть 24 тысяч, к 1980‑му – 40 тысяч…

Кроме этого, каждую боеголовку МБР стали оснащать набором ложных целей, появление и лавинообразное совершенствование которых буквально ошеломили в 1960‑х годах разработчиков средств ПРО по обе стороны океана. С этого времени в качестве одного из основных инструментов оценки эффективности разрабатываемых ими систем ПРО стало то, насколько эффективно используемые в них средства могли распознавать («селектировать») боевые блоки МБР на фоне маскирующих их легких и тяжелых ложных целей, а также противодействовать работе станций постановки активных помех.

Уже первые результаты анализа реальной эффективности работы системы А‑35 и противоракет А‑350Ж в условиях применения средств преодоления ПРО показали, что для гарантированного поражения только одной боеголовки теперь требовалось несколько десятков противоракет. Бюджет ни одной страны не смог бы выдержать такой нагрузки!

* * *

Завершив в конце 1963 года испытания системы «Найк‑Зевс», США приступили к разработке новой противоракетной системы «Найк‑Х». Предполагалось, что в ее разработке будут участвовать более 3000 крупных фирм. В ее состав должны были войти шесть компонентов: противоракеты дальнего («Спартан») и ближнего («Спринт») действия, три радиолокационные станции и система управления.

Разработка противоракеты «Спартан» началась в 1965 году. Трехступенчатая 13‑тонная ракета, старт которой должен был выполняться из шахты, являлась дальнейшим развитием системы «Найк‑Зевс» и имела в два раза большую дальность перехвата – до 640 км. При этом первые 100 км дистанции она должна была преодолевать всего за 15 с. Ракету предполагалось оснащать ядерной боевой частью мощностью около 1 Мт. Намечалось эффективно использовать ее для стрельбы по «облаку объектов», состоящему из боеголовок и ложных целей.

Первый пуск противоракеты «Спартан» выполнен в 1968 году, а 28 августа 1970 года состоялась ее первая попытка перехвата боеголовки МБР «Минитмен‑1».

В отличие от действовавшей на космических высотах противоракеты «Спартан» двухступенчатая противоракета «Спринт» должна была поражать цели, входящие в атмосферу на дальностях 50–60 км и на высотах около 30 км. Разработка «Спринта» началась в 1963 году, и первое время планировалось использовать ее для дополнительного прикрытия отдельных важных объектов или районов путем образования второго рубежа обороны, повышающего эффективность действия системы ПРО.

Будучи относительно небольшой по размерам ракетой конической формы, массой около 3,5 т, «Спринт» выделялся рядом других уникальных характеристик. Так, стартовое ускорение ракеты достигало 100 единиц, а из‑за аэродинамического нагрева температура на поверхности ее корпуса превышала температуру газов в камерах ее двигателей. И по свидетельству очевидцев, «Спринт» в полете напоминал летящую с огромной скоростью ацетиленовую горелку…

Первый пуск «Спринта» состоялся 26 мая 1965 года. К августу 1970‑го, к моменту завершения конструкторских испытаний, выполнили 42 пуска ракеты, из которых к категории полностью успешных было отнесено 23. Первый пуск по баллистической цели выполнен 23 декабря 1970 года. 17 марта 1971 года двумя, запущенными с небольшим интервалом, «Спринтами» была атакована боеголовка МБР «Минитмен‑1», а 7 мая один «Спринт» выполнил перехват боеголовки, стартовавшей с подводной лодки ракеты «Поларис».

Но пока для «Спартана» и «Спринта» разворачивались процессы проектирования и отработки (как, впрочем, и для А‑35), концепции перспективных систем ПРО непрерывно развивались и уточнялись, подводя их создателей все ближе и ближе к наметившемуся стратегическому тупику…

Еще в 1967 году министр обороны США Р. Макнамара заявил, что необходимое стратегическое положение страны должно обеспечиваться не путем совершенствования средств обороны, а главным образом улучшением средств нападения. Отвечая впоследствии критикам, упрекавшим правительство в нежелании истратить в те годы несколько десятков миллиардов долларов на развертывание в США системы «Найк‑Зевс», он подчеркивал, что «не только десятки, но и сотни миллиардов долларов, если бы они потребовались для доведения дела до конца, не оказались бы препятствием, будь только правительство убеждено в реальности всего предприятия».

В то же время, изучая сделанные из космоса снимки строительства объектов А‑35 и фотографии с парадов на Красной площади, где дважды в год демонстрировались противоракеты, американцы окончательно убедились в том, что СССР находится на пути к развертыванию боевой системы ПРО. Зная о пристрастии советских руководителей сообщать о самых значительных достижениях страны к юбилейным датам, в США готовились к тому, что советская система ПРО вступит в строй к 7 ноября 1967 года.