Рассказы - Ричард Карл Лаймон

вширь, когда Герман сел на него.

Том поднял голову от земли, как будто надеялся увидеть, кто на нём сидит. С его жирного красного лица капал пот… и, может быть, несколько слезинок. Он пронзительно захныкал.

— Очень хорошо, — сказала Чарли. — Ты просто сиди, милый. Я сама всё сделаю.

Том завизжал, когда она перерезала ему горло.

Кровь хлынула фонтаном.

Чарли отбросила нож. Она стала брызгать на Германа кровью. Затем сама наклонилась к струе, схватила Германа за забрызганные кровью плечи и притянула к себе. Обвила его руками.

Кровь залила его лицо.

Покрыла его.

Капала с него.

Она поцеловала его скользкие губы.

Он весь был скользким — большой, нежный и очень скользкий — когда они свалились с тела Тома, катались по траве, боролись, целовались и занимались любовью на залитой солнцем поляне.

Вскоре от крови у них начался зуд. Они вылизали друг друга дочиста.

Потом легли бок о бок на траву.

Через некоторое время Чарли сказала: — Мне не нравится, что я не могу тебя видеть. Раньше я думала, что это здорово, но теперь… Боже, почему ты должен быть невидимым? Это несправедливо. Я не могу смотреть на тебя.

— В этом есть свои преимущества, — отметил Герман.

— Думаю, да, но… Я знаю, что мы можем попробовать накрасить тебя и всё такое. Разрисовать тебя. — Она сморщила нос. — Но это не одно и то же. Я действительно хочу увидеть тебя. Увидеть, как ты будешь выглядеть… если станешь как настоящий?

— Я настоящий, Чарли.

— Я знаю, но… Я имею в виду настоящую плоть и кровь. С кожей. Как ты будешь выглядеть, если у тебя будет кожа, как у… Эй! У меня идея!

Она похлопала его по плечу, затем повернулась и поползла к ножу.

— Подожди, Чарли.

— Нет, это будет круто.

— Мне будет жарко. И неприятно.

— О, не будь таким занудой. Это будет замечательно.

Герман застонал. — Кроме того, я крупнее Тома. Он не подойдёт.

— Эй, их двое, а ты один. Кожи будет много, может, даже на шляпу останется.

Перевод: Гена Крокодилов

Приятные вибрации

Richard Laymon. «Good Vibrations», 1996

Ким расстелила одеяло на песке. Она встала на середину, положила пляжную сумку и сняла кроссовки и носки. Поставила кроссовки по двум углам одеяла на случай, если поднимется ветер.

Затем она расстегнула блузку.

Ей было интересно, кто может за ней наблюдать. Пляж вряд ли можно было назвать пустынным. Как минимум, дюжина парней — одни играли в волейбол, другие бросали фрисби, третьи загорали в одиночестве или с друзьями, семьями или любовницами — поворачивали головы, пристально рассматривая её, когда она пробиралась по пляжу в поисках свободного места. Сейчас некоторые уставились на неё, жаждая увидеть, как она снимает одежду.

На пляже было полно красивых молодых женщин в скудных купальниках, но большинство парней в пределах досягаемости не сводили глаз с Ким. Потому что она была единственной в блузке и шортах. И они хотели посмотреть, как она раздевается.

Она достаточно часто приходила на пляж, чтобы знать, как это бывает.

В данный момент множество мужчин смотрели на её спину, зная, что она расстегнула блузку, ожидая, когда та соскользнёт с плеч. Большинство, как она подозревала, надеялись, что она каким-то чудом по неосторожности или по недосмотру оставила верхнюю часть купальника в другом месте.

Жаль разочаровывать вас, парни, — подумала она.

Она сняла блузку, бросила её на одеяло, затем быстро стянула вниз шорты и вышла из них. Это должно было положить конец тревожному ожиданию зрителей. Теперь она была просто ещё одной девушкой в бикини-стрингах. В конце концов, она не забыла надеть купальник. И он не был прозрачным. И он не свалился с неё, чтобы вызвать у них восторг.

Ребята могут переключить внимание на что-то другое.

Некоторые, конечно, обязательно будут продолжать наблюдение. Такие находятся всегда.

Это просто дань посещению пляжа, — сказала себе Ким. — Ты знаешь, что на тебя будут смотреть и восхищаться. Ты знаешь, что ты возбудишь некоторых парней. Нравится тебе это или нет, но это так.

Расслабься и получай удовольствие.

Заложив руки за голову, она потянулась. Закрыла глаза, выгнула спину, поднялась на цыпочки, сжала ягодицы и застонала от приятного ощущения напряжённых мышц. Она вдыхала свежий, солёный воздух. Слышала шум прибоя, набегающих и отступающих волн, визг чаек и детей, смех и крики, рок-н-ролл, рэп, кантри и возбуждённые голоса ди-джеев из ближайших радиоприёмников. Она чувствовала жар солнца. Она наслаждалась лёгким прохладным ветерком, шевелящим волосы и овевающим обнажённую кожу.

Это настоящая жизнь, — подумала она. — Лучше не бывает.

Без бикини было бы лучше, — подумала она.

И тихонько засмеялась.

Тогда парням действительно было бы на что посмотреть.

Ни за что.

Ким открыла глаза. Даже сквозь тонированные стёкла её солнцезащитных очков блеск освещённых солнцем волн был настолько ярким, что она прищурилась. Несколько детей играли в прибое. Влюблённая парочка прогуливалась, пена скользила по их ногам. Мимо них пробежал мужчина в облегающих плавках с упругими мышцами и блестящей бронзовой кожей.

Он не смотрел в сторону Ким. Когда он пробежал мимо неё, она посмотрела на его спину, на то, как напряглись его ягодицы под тканью. Она всё ещё наблюдала за ним, когда заметила молодого человека, растянувшегося на песке в паре ярдов слева от неё.

Он лежал на животе, сложив руки под лицом. Его голова была повёрнута к ней. На нём были странные защитные очки. Они совсем не были похожи на очки для плавания.

Они были кожаными, с маленькими круглыми линзами, зелёное стекло было настолько тёмным, что она совсем не видела его глаз. Она была уверена, что они открыты. Открыты и смотрят на неё

Возможно, он был одним из тех, кто шпионил за ней с самого начала.

Она нахмурилась.

— На что ты смотришь?

Он не ответил. Он не двигался. Изображал опоссума[29].

Нет смысла расстраиваться, — сказала себе Ким. — Он имеет право находиться здесь. И нет закона, запрещающего смотреть на меня.

Даже если на нём странные очки.

Однако что-то ещё казалось в нём неправильным.

Что-то большее, чем очки и то, как он украдкой пожирал её глазами.

Во-первых, она поняла, что он фактически растянулся на песке; под ним не было ни полотенца, ни одеяла. У него не было ни рубашки, ни обуви. Вместо плавок на нём были выцветшие обрезанные синие джинсы.

Он совсем не выглядел мокрым, значит, он не просто вышел из воды и плюхнулся здесь, чтобы высохнуть на