Генералы и офицеры вермахта рассказывают. - В.Г. Макаров

За время моей деятельности в Данцигском военном округе ко мне поступило 12—13 эшелонов по 1000—1500 русских военнопленных в каждом. В этих эшелонах в пути следования умирало приблизительно 50—100 человек русских военнопленных.

В октябре 1942 года в Харьков прибыл эшелон с русскими военнопленными. В Харькове выяснилось, что в этом эшелоне из 1500 человек недостает около 150. При выяснении оказалось, что 75 человек умерло в пути следования от голода, а их трупы находились неубранными в вагонах. Остальные 75 человек пытались бежать, но были схвачены охраной и расстреляны на месте.

Не лучше обстояло дело и в лазаретах для русских военнопленных. При посещении харьковского лазарета для русских военнопленных я видел, что тяжело больные были размещены в помещениях, где не было отопления и все окна выбиты, а больные не имели одежды и обуви. В результате, в этом госпитале ежедневно умирало от истощения и эпидемических заболеваний 200—300 человек.

Должен также указать, что в подчиненных мне лагерях на Украине, одновременно с военнопленными, в отдельных бараках содержалось под арестом до 20 тысяч советских граждан, взятых в качестве заложников из ряда районов Украины, охваченной партизанским движением.

Кроме того, около 30 деревень с проживавшими в них около 10 тысячами человек гражданского населения по тем же мотивам были взяты под арест. Каждая из указанных деревень была оцеплена немецкими войсками. Проживавшее в них гражданское население никуда не выпускалось до момента подавления партизанского движения в прилегающих к этим деревням районах.

После подавления в указанных районах партизанского движения, трудоспособные советские граждане — мужчины и женщины от 17-ти до 40 лет были вывезены для работы в Германию. Насколько я помню, в Германию было вывезено свыше 10 тысяч человек.

Показания написаны мною собственноручно.

ОСТЕРРАЙХ КУРТ

Показания принял: офицер контрразведки майор КУЗЬМИШИН

Военный переводчик: лейтенант БУБНОВ

Опубликовано: Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в 7-ми тт. Том. III. Военные преступления и преступления против человечности. М., 1958. С.126—130.

№78. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ПОДПОЛКОВНИКА ГЕРМАНСКОЙ РАЗВЕДКИ Ю. ХРИСТИАНЗЕНА «О ПЛАНЕ И ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АРМЕЙСКОЙ ГРУППИРОВКИ ШЁРНЕРА В ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ ВОЙНЫ»

12 апреля 1949 г.

<б/м>

Перевод с немецкого

Я, как начальник «Абверкоманды 305»[583], входил в состав штаба армейской группировки «Северная Украина»[584], которой с середины января 1945 г. командовал генерал-фельдмаршал Шёрнер. Я подчинялся начальнику «1-ц» полковнику Стефанусу, к которому я являлся каждые десять дней для того, чтобы доложить о ходе работы, получить указания, и самому информироваться о военном положении и о планах армейской группировки.

В начале февраля 1945 года полковник Стефанус сказал мне, что предполагается деблокировать гор. Бреславль и удержать предгорье исполинских гор с тем, чтобы блокировать словацкие горы на юге. Несколько недель спустя полковник Стефанус рассказал мне, что предполагается укрепиться в Чехословакии и создать там так называемую «круговую оборону Шёрнера», что штаб армейской группировки будет перенесен в Рудные горы[585]. Я получил задание подготовить там квартиру для моего штаба. В конце марта я подыскал такую квартиру на старой германо-чешской границе, западнее Праги.

Последний раз я был в штабе армейской группировки и имел совещание с начальником штаба генералом Натцмером и полковником Стефанусом 6 мая 1945 года. В этой беседе мне сообщили, что имеется намерение начать переговоры с американским генералом Эйзенхауэром. Армейская группировка хочет сомкнутым строем пробиться к американским войскам и сдаться последним.

В состав комиссии по переговорам должен был войти полковник Стефанус, адъютант по политическим вопросам генерал-фельдмаршала Шёрнера (имени его я не помню, а лично с ним не знаком)[586] и я. После установления предварительной договоренности по радио с американцами, комиссия должна была выехать для переговоров к американцам на машине или вылететь на самолете утром 7 мая. Одновременно я получил приказ о перемещении в Рудные горы, куда переводили весь штаб армейской группировки.

В ночь на 7 мая полковник Стефанус сообщил мне по телефону, что с поездкой к американцам ничего не получается. На мой вопрос о том, состоялась ли капитуляция, он ответил отрицательно, и приказал мне перенести свой штаб, сказав, что в Рудных горах я найду штаб армейской группировки.

В полдень 7 мая я выступил, а утром 8 мая узнал от шедших на Запад войск, что капитуляция объявлена; приказано сдаваться американцам и до ночи 7 мая дойти до фронта американских войск. Кем был отдан этот приказ, узнать не удалось.

В ночь на 7 мая я позвонил по телефону офицеру «1-ц» подполковнику Хавис, который находился в Колине. Последний сообщил мне, что часть штаба армейской группировки, размещенная в Колине, получила приказ отправиться в штаб оперативного руководства в Иозефштадте.

После пленения я узнал от моего сына, лейтенанта Генриха-Бой Христианзена, с которым я встретился в лагере в Славинске, что 7 или 8 мая за штабом армейской группировки Шёрнера приехали американские танки и забрали весь штаб. Мой сын рассказал мне, что он был командирован со своей частью для обороны этой штаб-квартиры армейской группировки. Когда его часть прибыла на место дислокации штаба армейской группировки, то штаба там уже не было. Чешские полицейские, охранявшие бывшую штаб-квартиру, сообщим им, что штаб выехал в сопровождении американских танков. Часть, получившая задание прикрывать штаб-квартиру, входила в состав «Абверкоманды 202»[587].

Находился ли генерал-фельдмаршал Шёрнер и начальник штаба генерал Натцмер до конца при штабе армейской группировки, я не знаю. Неизвестно мне также, о чем было договорено с американским главнокомандующим при капитуляции. Переговоры с американцами, видимо, велись в соответствии с разрешением имперского руководства, т.е. самого Гитлера. О разрешении вступить в переговоры с западными державами я еще ранее узнал следующее.

В начале февраля 1945 года у меня был разговор о военном положении с штурмбанфюрером Паулем, офицером связи командующего полицией безопасности и СД при штабе Шёрнера.

Пауль сказал мне, когда я стал доказывать невозможность продолжения войны на два фронта, что Гитлер отдал приказ продолжать войну во что бы то ни стало. По его словам, в то время Гитлер категорически отклонял все предложения о переговорах с западными державами[588]. Пауль считал опасным даже высказывать такие мысли, и он посоветовал мне лучше молчать о своих соображениях.

Примерно в начале апреля 1945 года тот же Пауль, вспомнив о нашем разговоре, сообщил мне, что теперь Гитлер все-таки разрешил вступить в переговоры с западными державами, приказав продолжать борьбу против России. Об этом сообщил ему его начальник, командующий полицией безопасности и СД, находившейся в Колине. Были ли уже начаты эти переговоры, он мне не сообщил.

О том, что генерал-фельдмаршал Шёрнер во время капитуляции ушел из своего штаба, переоделся в штатское платье и был взят американцами в плен в Баварии, я узнал уже находясь в плену. Куда делся генерал Натцмер, я не знаю. Насколько я слышал, у него было имение в районе Магдебурга.

Где остался начальник «1-ц» армейской группировки, полковник Стефанус, я также не знаю. Я был взят в плен русским войсками в районе Пизек в Словакии 9 мая не вместе со всем штабом, а с остатками моей команды, не успев выполнить приказ об отходе вместе с командой в Рудные горы.

ХРИСТИАНЗЕН подполковник бывшей германской армии

Верно: майор А. ИПАТОВ[589]

ЦА ФСБ России. Д. Н-21138. В 2-х тт. Т. 2. Л. 168—170. Заверенная копия. Машинопись.

№79. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ПОЛКОВНИКА Б. ФОН ДЕР ШЕВАЛЛЕРИ

9—12 августа 1945 г.

<Красногорск, Московская областъ>

Собственноручные показания военнопленного полковника германской армии, бывшего начальника штаба оккупационных войск на о. Крит фон дер Шеваллери Бернгарда от 9—12 августа 1945 года

О ФЕЛЬДМАРШАЛЕ ШЁРНЕР И ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Я, Бернгард фон дер Шеваллери, полковник, родился 4.4.1902 года в г. Торн (Зап[адная] Пруссия). Мой отец был кадровым офицером, в 1920 году умер в чине подполковника.