Книга о Боге - Кодзиро Сэридзава

— Говоришь, дьявол? Я и не думал, что он существует.

— Но почему он завладел моей душой и целых семьдесят лет мучил меня? Что послужило тому причиной? В последнее время меня очень занимает этот вопрос, на который пока я не нахожу ответа. Может, это наказание за грехи отца или кого-нибудь из моих предков?

— Даже если это и был дьявол, то, изгнав его из твоего тела, Бог-Родитель наверняка позаботился о том, чтобы очистить тебя от всех прошлых грехов, так что не мучь себя понапрасну. Просто благодари Бога, ведь Он радуется, видя, как счастливо ты теперь проживаешь каждый день. И не вздумай говорить сыну о всяких там глупостях вроде того, что в твоих бедах повинен дьявол. Ясно?

— Вы так считаете? Прекрасно. Если дьявол полностью изгнан… Жаль, что я не догадался прийти к вам раньше. Но я стеснялся, полагал, вы заняты… Честно говоря, я пришел сегодня, чтобы преподнести вам вот это… А в результате услышал от вас столько поучительного…

С этими словами он вытащил из портфеля книгу и положил ее на стол.

Книга была небольшого формата, страниц в сто толщиной, на красивой обложке было написано «Узкая лестница. Сборник стихов». Ниже стояли имена — Ёсико Каваиси и Макото Каваиси. Взглянув на книгу, я удивился — Ёсико скончалась в позапрошлом году, о каком же соавторстве могла идти речь?

— Спасибо. Кто мог ожидать, что ты выпустишь сборник стихов в соавторстве с Ёсико! Большой сюрприз для всех, кто тебя знает, сразу ясно, что с тобой произошло что-то совершенно необыкновенное, можно даже сказать, революция. Так или иначе, книга получилась очень красивая, — прочувствованно сказал я, беря в руки книгу.

— Стыдно в этом признаваться, но — я уже говорил вам об этом прошлым летом в Каруидзаве — после смерти Ёсико я узнал, что она довольно долго тайком от меня занималась хайку под руководством Кёси[62]. У меня возникла идея к третьей годовщине ее смерти сделать сборник ее хайку и раздать всем близким… Я достал ее стихи, которые бережно сохранила невестка, и стал их читать. Я и не предполагал, что их так много! Большая часть была опубликована в «Хототогису»[63]. Ёсико вырезала их и наклеивала на листы бумаги, с обратной стороны подробно записывая время публикации, собственные соображения и отзывы учителей. Я обнаружил целых тридцать подшивок по сто листов в каждой. Начав читать с первой, я попытался отобрать около ста пятидесяти хайку для памятного сборника, но стихов оказалось так много, что я пришел в смятение… Меня мучило раскаяние, что я не издал ни одного томика при ее жизни, хотя вполне мог это сделать, я чувствовал себя виноватым перед Ёсико… Потом подумал — что за мелочность, почему надо выбрать именно 150 стихотворений? — и в конце концов окончательно запутался, но тут как раз пришла невестка и сказала совершенно неожиданную для меня вещь…

Оказывается, когда после смерти Ёсико она приводила в порядок ее комнату, то в глубине шкафчика обнаружила около тридцати университетских тетрадок. Вспомнив, что Ёсико как-то полушутя сказала: «После моей смерти сожги их», невестка хотела было так и сделать, но сначала решила просмотреть тетрадки. Пробежав глазами по строчкам, она была потрясена — у нее возникло ощущение, что Ёсико внезапно заговорила с ней. Сжигать тетради ей расхотелось, и, не зная, как быть, она решила посоветоваться со мной…

Я тут же попросил невестку перенести тетради в мою комнату. Оказалось, это что-то вроде дневника, куда Ёсико записывала свои мысли и чувства. Начав читать, я, как и невестка, оказался во власти странного ощущения, будто слышу голос Ёсико. «Что же это, — подумал я, — получается, Ёсико жива и говорит со мной, зачем тогда выбирать какие-то жалкие сто пятьдесят хайку к третьей годовщине ее смерти? Это просто глупо… Ведь в моем сердце она так и осталась живой, а теперь я стану читать эти тетради, и мы сможем делиться друг с другом самым сокровенным, подбадривать друг друга…» Эта мысль заставила меня окончательно воспрянуть духом…

Я долго думал, каким образом можно воплотить в жизнь то, что мне внезапно открылось… Став нормальным живым человеком, я отказался от своих холодных, бесстрастных стихов, на которые вотще затратил столько лет и столько сил, и решил писать стихи в свободном стиле, стихи, непосредственно взывающие к сердцам людей. Я действительно написал некоторое количество таких стихов, и мне показалось, что Ёсико они бы понравились… Я подумал: будь Ёсико жива, мы могли бы выпустить с ней общий сборник… Но вот как это осуществить теперь?..

В конце концов я понял, что надо выбрать какую-нибудь тему и, уже исходя из нее, подбирать стихи. Для начала я сделал этот сборник, постаравшись успеть к третьей годовщине смерти Ёсико. Я уверен, что в ближайшие годы мне удастся выпустить еще несколько таких сборников, ведь благодаря этим тридцати студенческим тетрадям Ёсико будет всегда жить рядом и помогать мне. Кто-то может посмеяться надо мной, но именно сейчас мне впервые открылось, какая это радость — жить поэзией.

— Вот оно что… Я хорошо тебя понимаю и разделяю твою радость.

— Ну если вы ее разделяете, то и Ёсико наверняка будет рада.

— Название «Узкая лестница» — это какой-то символ?

— Взгляните на эту вот страницу, — сказал Каваиси и раскрыл передо мной книгу.

На указанной им странице было три коротких стихотворения, по форме напоминавших танка.

Очи воздевК атмосфере, где обитаетДуша жены,Рассказываю о разном —Мое задание на день…

Как бы и мнеВоспарить туда, в атмосферу, —Безумное желание.Увы, я пока еще человек.Обремененный плотью…

Пока я искалЛестницу, чтобы поднятьсяВверх, к атмосфере.Жена мне вдруг подсказала:«Ты просто со мной говори…»

— Ах, значит, лестница — это слова?Но как же она узка, как же, увы, ненадежна!

Далее начинались обстоятельные разъяснения по поводу атмосферы, в целом это был прекрасно написанный текст, проникнутый трепетной любовью к жене.

— Это не совсем танка, конечно, ну и ладно. Остальное вы просмотрите как-нибудь на досуге.

— Я все внимательно прочту. Мне будет очень приятно познакомиться с первой книгой человека, с которым я общаюсь вот уже полвека и на которого возлагал такие надежды. И мне очень интересно узнать, какие стихи писала Ёсико, которую в молодости все считали чрезвычайно талантливой. Рад, что издательство А. согласилось издать эту книгу. Оно всегда специализировалось на первоклассной высоконравственной литературе. А каков тираж?

— Я ведь знаю, какие книги выпускает э¥о издательство, а потому попросил их издать книгу за мой счет. Обычно они этого не делают, но тут директор издательства вошел в мое положение и издал книгу тиражом 250 экземпляров. Я обещал выкупить все, что не будет распродано, более того, они согласились в течение последующих пяти лет выпустить еще пять подобных сборников, по одному в год. Само издательство разослало десяток с лишним экземпляров критикам и еще разным нужным людям, а остальное выкупил я и преподнес своим друзьям… В будущем я собираюсь поступать так же. Теперь душа моя совершенно спокойна.

— Вот как, — только и сказал я. Дело в том, что, пока он говорил, я открыл книгу и сразу заинтересовался вступлением, в котором рассказывалось об авторах. Оно было написано с тонким юмором, прекрасным слогом. Я стал читать и отвлекся от нашей беседы.

— Не уделите ли мне еще немного времени? — окликнул меня Каваиси, и, вздрогнув, я поднял глаза.

Выражение его лица было очень серьезным, мне стало неловко, что я начал читать книгу прямо в его присутствии, я закрыл ее и, сознавая значительность момента, сказал:

— Ну конечно. Ведь мы так давно не виделись…

— Не расскажете ли вы мне об Истинном мире?

— Об Истинном мире? Это трудновато… Я и сам пока стою у порога и мало что знаю… Госпожа Родительница просила меня набраться терпения, мол, она будет рассказывать мне о нем по мере надобности… Но почему ты вдруг заговорил об Истинном мире?

— Причина проста. Ведь Истинный мир — это загробный мир, мир смерти. Мне хочется узнать, как живется там Ёсико. Я думаю, что и вы заинтересовались этим миром потому, что захотели узнать о загробной жизни вашей жены. Я прав?

— Нет, не прав. Когда умерла моя жена, я был уверен, что она просто сбросила с себя плоть, как ветхую одежду, воспарила к небесам и, принятая в лоно Великого Бога-Родителя, тихо уснула. Именно так я понимал смерть.