Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы - Питер Вронский

и убивать, прежде чем вернуться домой к жене и троим детям уже под утро.

Когда я нашел то здание, оно оказалось ровно таким, как Коттингем его описывал: старая развалина посреди Манхэттена, ровно напротив штаб-квартиры ООН! Оно всегда стояло там, оставаясь практически невидимым: вы ни за что не заметите его, если не будете искать специально. Похожее на обломок зуба, оно торчало рядом с офисными небоскребами из стекла и металла и жилыми башнями, квартиры в которых стоят миллионы долларов, на той же улице, что исторические особняки в стиле Тюдоров, возвышающиеся над ним. Я проскользнул внутрь за одним из жильцов через двери с разбитыми стеклами и прокрался в холл, выкрашенный коричневой и зеленой краской. Казалось, что это место так и осталось в 1970-х. Коттингем дал мне указание подниматься к квартире на втором этаже. Рядом с дверями там стояла детская коляска.

Коттингем говорил на помеси диалектов Бронкса и Нью-Джерси, с очаровательным юмором, легко переходя на дружескую болтовню с Дженнифер и со мной. Его глаза не были «стеклянными», какие ожидаешь увидеть у убийцы-психопата. Он не уклонялся от визуального контакта, и глаза его были живыми, с добродушным хулиганским огоньком. Однако это стало меня тревожить после того, как я понял, что и убийства он воспринимал как своего рода забавное хулиганство. Когда его спросили, как он отрезал людям руки и головы, он легкомысленно хихикнул: «Да легко… пилой»271.

Он не испытывал мук совести или чувства вины, разве что так называемые «когнитивные угрызения», когда человек понимает, что было бы «правильным», но не ощущает этого и не отличает плохого от хорошего в совершенных им поступках. Приближаясь к неминуемому закату, он соглашался поговорить с родными жертв, которые, как Дженнифер, обращались к нему после признания, сделанного в 2010 году, чтобы внести ясность в их судьбу. Как один такой родственник сказал мне, «покончить с этим невозможно. Ясность – единственное, на что можно надеяться».

Коттингем пообещал честно отвечать на мои вопросы. «Я тебе не солгу, – заверил он меня. – Просто откажусь отвечать, если вопрос мне не понравится». Однако спустя несколько посещений я понял, что он сам не понимает, когда лжет, а когда говорит правду. Конфабуляция – вот как это называется, и она типична для психопатов. (У него показатель выше тридцати пяти из сорока возможных пунктов по шкале теста Хэйера PCL-R.) Он лжет не для того, чтобы ввести в заблуждение, а просто потому, что искренне верит в свою ложь – так, что мог бы пройти проверку на полиграфе. Когда он чего-то не знает наверняка или не может вспомнить, он «заполняет» этот пробел информацией, которую считает правдивой или которая, по его мнению, может понравится мне как писателю.

Его ложь и конфабуляции строились все-таки вокруг правды. Он гордо заявил, что когда лгал, то всегда старался вкраплять в свою ложь подлинные сведения. Я научился игнорировать его надуманные ответы на мои прямые вопросы и фокусироваться на случайно выболтанной побочной информации – отыскивать иголку в стоге сена.

Когда ему не хочется говорить об убийствах, он с легкостью переключается на другие темы – преимущественно на женщин, еду и азартные игры, – но беседа неизбежно возвращается к его преступлениям, потому что он постоянно намекает на них.

Убийца с Таймс-сквер обаятельный. Симпатичный. Душевный. Забавный. Дружелюбный. Он заботится о Дженнифер, запрещая ей навещать его в праздники – она, мол, должна посвятить это время детям. Именно этим дружелюбием, заботой и обаянием он и покорял своих жертв, после чего заманивал в номер мотеля, где приковывал наручниками, заклеивал скотчем рот, резал ножом, прижигал сигаретой и пытал импровизированными фаллоимитаторами, а потом насиловал, убивал и расчленял. (В некоторых случаях он подмешивал им в напитки снотворное, прежде чем куда-нибудь увезти.) Убийства, совершенные им, различались между собой, но сигнатура оставалась неизменной: яростный садизм.

Я спросил его насчет заявления о том, что он убил восемьдесят женщин: возможно, он пытался произвести впечатление на Надю тогда, в 2009-м? Может, он хочет опровергнуть это утверждение, пока книга не вышла в свет? Он настаивал на том, что убил по меньшей мере сто женщин в Нью-Джерси, Нью-Йорке и других штатах. Признание в убийстве 1967 года было лишь верхушкой айсберга, сказал он мне; он начал убивать задолго до того, как задушил Нэнси Вогель в 1967-м. Он был редким случаем подростка – серийного убийцы.

Минимум пятьдесят восемь нераскрытых случаев убийств на сексуальной почве и подозрительных исчезновений женщин насчитывалось в штате Нью-Джерси в период с начала 1960-х по 1970-е, включая некоторые знаменитые, вроде серии двойных похищений – изнасилований – убийств девочек-подростков: Сьюзен Дэвис и Элизабет Перри в округе Кейп-Мей в 1969-м; Лорейн Мэри Келли и Мэри Энн Прайор в округе Берген в 1974-м; Дорин Карлуччи и Джоан Делардо в округе Оушен в 1974-м. Эти необычные двойные убийства не были раскрыты и некоторые до сих пор расследуются – Коттингем проходит по ним главным подозреваемым.

Через родственников жертв и другие источники я узнал, что с 2010 года Коттингем секретно признался по крайней мере еще в трех нераскрытых убийствах, совершенных в 1960-х в Нью-Джерси, и что полиция так же секретно закрыла эти дела, проинформировав семьи и вернув им вещи жертв, которые удерживались в качестве улик.

Работая без доступных образцов ДНК, за пятнадцать лет обычного старомодного расследования с многочисленными допросами Коттингема, детективы окружной прокуратуры Бергена Роберт Андзилотти и Джеймс Макморроу наконец – в 2014 и 2017 годах – добились от него признаний в нераскрытых ранее убийствах:

Жаклин (Джеки) Харп, 13 лет, похищена 17 июля 1968 года, когда она шла домой с вечерней репетиции школьного оркестра в Мидленд-парке, он ее задушил кожаным шнурком от ее рюкзака на лесистом участке за фабрикой;

Ирен Блейз, 18 лет, пропала 7 апреля 1969 года в Хэкенсэке, которую нашли стоящей на четвереньках лицом в воде в Сэддл-ривер; была задушена проволокой, проводом или, возможно, цепочкой, на которой носила крестик;

Дениз Фаласка, 15 лет, похищена 14 июля 1969 года в Эмерсоне, когда она шла домой к подруге, и найдена на следующее утро в Сэддл-Брук, у дороги, ведущей к кладбищу; была задушена проводом или цепочкой от крестика.

Три этих убийства девочек-подростков, совершенные в 1968–1969 годах, настолько отличались от убийств в номерах мотелей в 1977–1980 годах, когда Коттингем перешел на взрослых жертв женского пола – преимущественно проституток, – что его никогда всерьез не подозревали в них вплоть до