Итальянские маршруты Андрея Тарковского - Лев Александрович Наумов

не столько о художественном хронометре, отмеряющем сюжет, сколько о времени жизни самого режиссёра, переплавляющемся в бытие его персонажей, которое, в конечном итоге, и запечатлевается на плёнке.

Трудно отделаться от мысли, будто именно естественная необходимость ценить каждое мгновение работы, каждый шанс снять или переснять кадр, сделала Тарковского художником по времени и определила его творческие принципы. Немало написано о созидательном потенциале препятствий и дефицита ресурсов. Именно этим объясняется то, что культурные взлёты сплошь и рядом совпадают с периодами особенно жёсткой цензуры, тогда как абсолютная свобода творческого высказывания зачастую продуцирует на удивление вторичные результаты.

20 апреля режиссёр неожиданно вспоминает в дневнике о своей давней идее, имевшей рабочее название «Двое видели лису». Трудно сказать, когда именно Тарковский задумал этот гипотетический фильм, но в списках того, «что можно было бы ещё поставить в кино» он появлялся, например, 7 сентября 1970 года и 14 апреля 1978-го. Немаловажно, что в первом перечне упомянутый замысел идёт под номером тринадцать, а во втором он уже восьмой. Впрочем, картина «Белый день» девятая в первом списке, но именно она воплотится следующей под названием «Зеркало».

Вероятно, идея сценария про лису пришла Андрею ещё до того, как была начата первая тетрадь «Мартиролога». Биограф режиссёра Виктор Филимонов предполагает[369], что история основана на реальном случае и датирует его концом семидесятых. Датировка, очевидно, ошибочна, однако это не отменяет правдивость самой ситуации. Согласно Филимонову, встреча с лисой имела место в селе Абрамцево, где в 1963-м и 1964 годах Тарковский снимал летний дом для своего старшего сына Арсения и первой жены Ирмы Рауш. Помимо всего прочего, там же находилась дача их друзей — Алексея и Карины Шмариновых. Он был живописцем, она — актрисой. Собственно Алексей с Андреем и являлись теми «двоими», кто «видел лису» во время зимней прогулки. Тарковский предложил Шмари-нову отправиться на охоту. Последующие события спутник режиссёра описывает[370] так: «Прошли абрамцевскую усадьбу, усадебный парк и вышли в поля. Миновали глубокий овраг и возле дороги увидели мышкующую лисицу. Рыжая красавица среди окружающей белизны воспринималась как некое чудо. Она была так увлечена своим занятием, что подпустила нас совсем близко. „Вот и поохотились, — сказал Андрей. — Какое чудо, — продолжил он, как бы вторя моим мыслям. — Посмотри, как хороши сороки среди инея! Питер Брейгель… Наши скромные северные павлины. Какое чудо!“» После этого они сразу вернулись домой.

В каком-то смысле именно в Абрамцево началось «Жертвоприношение» — картина, тесно связанная с упомянутой идеей. А визуальное решение — сороки и Брейгель — оказалось потом в «Зеркале». Вдобавок, совсем рядом берёт своё начало и Андрей Рублёв, в данном случае без кавычек. Место рождения иконописца достоверно не известно, но историки склонны связывать его появление на свет с окрестностями Радонежа, куда Тарковский в компании Алексея Шмаринова и Вадима Юсова прогуливался неоднократно.

Правда, тут стоит вспомнить вот ещё что: летом 1955 года, когда режиссёр жил в деревне Ладыжино Калужской области — они с мамой и сестрой снимали там дачу — также имел место инцидент с лисой, свидетелями которого вновь стали двое — Андрей и Александр Гордон. Тогда животное убил деревенский пастух, что, вынося за скобки жестокость, было достаточно нелепо: настоящие охотники знают, ради меха зверя нужно добывать зимой.

Наконец, по слухам, в семье бытовала легенда о том, будто лису встретили Арсений Тарковский и Мария Вишнякова, когда в апреле 1932 года ехали в больницу, чтобы дать сыну жизнь.

И вот, находясь в Италии, режиссёр записал насколько предложений, по всей видимости, дополняющих известную ему затею: «Может быть, в конце, после того как они смотрят телевизор и видят выступление какого-то Capo[371], который говорит о начале войны, один из них убивает себя ночью, после чего выясняется, что это был художественный фильм, а не настоящая война».

В этой фразе уже угадывается «Жертвоприношение». И недаром в очередной раз Тарковский вспомнил об идее «Двое видели лису» в апреле 1978 года, когда он активно общался с Аркадием Стругацким. Именно Стругацкий будет работать над сценарием «Ведьма» — прообразом последней картины режиссёра.

Заметим, что впоследствии написанное Андреем в дневнике воплотится и во множестве фильмов других кинематографистов, читавших и перечитывавших записи мастера. Лисица, ведьма, как своего рода воплощение злого женского начала… Это напоминает не только о ленте «Антихрист» (2009) одного их самых страстных поклонников Тарковского, датчанина Ларса фон Триера.

Когда в 2013 году Ольга Суркова выставила на аукцион «Sotheby’s» свой колоссальный, прежде не публиковавшийся архив, включавший документы, рукописи, фотографии и аудиозаписи разговоров с Андреем, именно Триер через подставных лиц до последнего торговался против группы российских чиновников и меценатов. В результате стоимость коллекции взлетела до двух миллионов долларов[372]. Ларс неоднократно признавался, что не стал бы режиссёром, если бы не Тарковский, и посвятил своему кумиру фильм «Антихрист», в котором нашли отражение отдельные детали протосюжета «Двое видели лису», не попавшие в «Жертвоприношение». Название же, вероятно, отчасти инспирировано упоминавшимся выше сценарием.

Но вернёмся в Италию. Каждый день Гуэрра фонтанировал идеями. Андрея поражало, что, собчтвенно, в любой момент можно было приняться за любую из них. Режиссёр записал: «Тонино придумал сделать серию кинособытий на две-три минуты, разработанных Тарковским. Например: идёт дождь или снег, падение стакана с водой, тень на стене и так далее». Обращаем внимание, сколь характерные кинематографические жесты выбраны. Тогда же у дуэта родился план снять свои «Маленькие трагедии». Задумок было много, а времени в Италии нещадно мало. Ни Андрей, ни Тонино даже не подозревали, насколько.

Заметки Тарковского о здоровье носили разрозненный, но однообразный характер: то экзема, то простуда, то ангина, то грипп, то зубы болят. Подобные непрекращающиеся недуги были признаком перманентного стресса.

После завершения монтажа «Времени путешествия» требовалось перезаписать фонограммы, а также сделать ряд других технологических процедур. Работа над звуковой дорожкой откладывалась из-за забастовки на студии «FonoRoma». Стачки вновь вносили изменения в жизнь режиссёра.

У Гуэрры Тарковский познакомился с Ясем Гавронским — новым корреспондентом «RAI» в Москве, пришедшим на смену Деметрио Волчичу. Принимая во внимание намерения Андрея, добрые отношения с человеком, занимающим такую должность, стали необходимы для стабильной экстренной связи. Режиссёр частенько будет прибегать к помощи Гавронского, потому решение сразу их познакомить было в высшей степени прозорливым со стороны Тонино.

То, до какой степени планы Тарковского оформились на обсуждаемый момент, можно понять из записи от того же 22 апреля, в которой он отмечает, что стоит надавить на «RAI» и убедить их организовать подписание контракта таким образом,