Автор и герой в эстетическом событии - Михаил Михайлович Бахтин

предшествует «преддиалогизм».

33 «Автор» — одна из основных категорий Бахтина – впервые появляется в его философии в данном смысле, как автор поступка.

34 Понимание Бахтиным с самого начала поступка как разумно-осмысленного («ответственность», по Бахтину, включает в себя разумность) есть условие всего дальнейшего развития его «философии поступка»: разумный поступок естественно отождествляется с мыслью, затем – с высказыванием, «словом». Разумность бахтинского «поступка» есть предпосылка трансформации нравственной философии в философию языка, а также в своеобразное литературоведение.

35 Здесь в философию «бытия-события» Бахтина впервые входит такая реальность, как язык (в его речевом, актуально-временном аспекте); читатель ФП становится свидетелем постепенного перехода Бахтина от «чистого» философствования к учению о «словесном творчестве». Фундаментальные категории «бытия» и «языка» выступали как сопряженные в ряде философских теорий XX века: назовем прежде всего воззрения М. Хайдеггера, а также представителей диалогической философии (М. Бубера, Ф. Эбнера, Ф. Розенцвейга, О. Розенштока-Хюсси). Речь для последних оказывалась универсальным человеческим феноменом. Так, по поводу соотношения мысли и языка-речи Ф. Розенцвейг писал в своей программной работе «Новое мышление» (1925): «В новом мышлении речевой метод заменяет собою метод мыслительный, практикуемый всеми предшествующими философами. Мышление вневременно и хочет быть таковым (…). Речь связана со временем и вскормлена временем» (цит. по: StahmerH.M. «Speech-Thinking» and «Dialogism»: Eugen Rosenstock-Huessy (1888–1973) and Mikhail Mikhailovich Bakhtin (1895–1975). Hannover: Dartmouth College, 1992. P. 7). Близость Бахтина и мыслителей данного ряда обусловлена общностью у них основной интуиции событийности бытия и признанием всеми ими бытийственной принципиальности за временем.

36 Здесь налицо введение Бахтиным в свою философию категории «слово». «Слово», по Бахтину, – разновидность ответственного поступка, высказывание личности; позже бахтинское «слово» приобретет социальное качество, став вначале словом диалогическим (книга о Достоевском), а затем словом собственно социальным, элементом «социального разноречия» (работы о романе 30-х годов). Отметим принципиально иное значение термина «слово» в русской религиозной философии 20-х годов: для представителей онтологического («имяславческого») направления (П. Флоренский и его «филологическая школа») «слово» есть слово лексикона, в конечном счете «имя» (и еще уже – имя собственное), платоновская идея вещи.

37 Ср. прим. 14.

38 Первое обращение Бахтина к понятию интонации, осмысленной здесь как категория «философии поступка» («эмоционально-волевой тон» поступка). Ср. прим. 10 I фрагмента АГ.

39 Бахтин имеет в виду то, что у Риккерта различаются эмоционально нейтральная мысль о ценности («отнесение к ценности») и утверждение-отрицание ценности субъектом («оценка»): «Оценивать – значит высказывать похвалу или порицание. Относить к ценностям – ни то, ни другое»; «отнесение к ценностям», по Риккерту, часто имеет место при эмоционально нейтральной трактовке фактов исторической наукой (см.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911. С. 129–131).

40 Длинные рассуждения Бахтина, направленные против «теоретизма», в сущности, обращены против метафизического (в широком смысле, охватывающем подходы Риккерта и Гуссерля) видения бытия и утверждают такие бытийственные интуиции, которые в XX веке характерны для философии экзистенциализма.

41 Важнейшее место ФП, указывающее даже не на антропоцентризм, но на эгоцентризм (в буквальном смысле слова) бахтинского образа мира, опровергает гипотезы о религиозном (предполагающем геоцентрическую установку) характере философии Бахтина.

42 Интуиция моего «восполнения» бытия «другого» в АГ осмыслена Бахтиным как эстетическая, формообразующая: с ней связана такая бахтинская категория, как «завершение». Ср. прим. 14 к АГ.

43 Императив «долженствующей единственности» поставлен Бахтиным в качестве закона «практического разума» на место категорического императива Канта. См. также прим. 8.

44 Ср.: «Быть – значит общаться диалогически» (Д. С. 271). Два данных места из основных трудов Бахтина являются вехами его философского пути: в 20-е годы нравственная онтология Бахтина развивается от представления о бытии-поступке к представлению о бытии-диалоге.

45 Ср. Лк. 10, 29.

46 Бахтин здесь вводит категорию переживания – одну из главных категорий философии жизни – в свою «философию поступка».

47 Данная интуиция полицентричного бытийного целого позже будет перенесена Бахтиным на мир романов Достоевского. Бахтинская концепция поэтики Достоевского – не что иное, как развитие учения о бытии-событии ФП.

48 Ср. прим. 57 к АГ.

49 Кажется, здесь намек на трактат В. Соловьёва «Смысл любви». Согласно концепции этого трактата, самым существенным моментом любви к конкретной возлюбленной является переживание причастности данной женщины Софии, «вечной женственности».

50 Ср. Мф. 6, 3.

51 «Архитектоника» принадлежит к числу терминов философии Канта (см.: Сотонин К. Словарь терминов Канта. Казань, 1913. С. 13–14). У Канта «архитектоника» означает «искусство системы». Для Бахтина «архитектоника» предстает категорией онтологии и выражает ключевую для мыслителя интуицию, в соответствии с которой нравственное бытие имеет два модуса – внутренний и внешний. «Я» и «другой» являются основными понятиями бахтинской архитектонической онтологии.

52 В эстетике Бахтина этим «архитектоническим» понятиям соответствуют категории «автора» и «героя» (см. АГ: глава «Пространственная форма героя»). В одном из поздних бахтинских фрагментов эти понятия отнесены к «философской антропологии» (1970–1971. С. 82).

53 В данном проспекте замысленной Бахтиным системы нравственной философии первая часть соответствует нижеследующему разделу ФП (осталась незаконченной), вторая отчасти была реализована в АГ, третья и четвертая написаны не были.

54 Ср. с пониманием современной ситуации как «трагедии культуры» или «трагедии творчества» соответственно Г. Зиммелем (см.: Зиммель Г. Понятие и трагедия культуры // Указ, изд.) и Ф. Степуном (см.: Степун Ф. Трагедия творчества // Логос. 1910.

Кн. I). Следует отметить, что Зиммель и Степун пишут в этих статьях о вещах, близких тем, которые занимают Бахтина (говоря обобщенно – о разрыве культуры и жизни).

55 Бахтин имеет в виду категорию «отчуждения», как она понимается марксизмом.

56 Бахтин интерпретирует в духе своей «философии поступка» понятие цивилизации, важное для исторической концепции О. Шпенглера («Закат Европы»). Стадия цивилизации, по Шпенглеру, завершает собой развитие всякой великой культуры; это старческий возраст культуры, когда происходит окостенение и отмирание цветущих некогда культурных форм.

57 В связи с критикой Бахтиным Шпенглера см. преамбулу к примечаниям к О, а также прим. 9 к О.

58 Важнейшая для Бахтина интуиция личностного центра исхождения различных действий восходит, как представляется, к М. Шелеру, труды которого были знакомы Бахтину (так, есть ссылка на Шел ера в ВХ). С этим центром Бахтин связывал духовное начало человека, пребывающее за пределами пространства и времени. Ср. у Шел ера: «Центр человеческих актов опредмечивания мира, своего тела и своей Psyche не может быть сам “частью” именно этого мира»; «Центр духа, личность, не является (…) ни предметным, ни вещественным бытием, но есть лишь постоянно самоосуществляющееся