Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - Теодор Гладков

Бюро № 1 по сути являлось разновидностью глубокой нелегальной разведки, специализацией которой был не столько сбор информации, сколько осуществление боевых, диверсионных и террористических действий в решающий день и час. Следовательно, разведчики и агенты бюро должны были быть людьми особого склада, самоотверженные, бесконечно преданные Родине, великолепно владеющие подрывным делом и прочими специальными навыками, к тому же заблаговременно оснащенные необходимыми боеприпасами, взрывчаткой, оружием, специальной техникой и снаряжением, надежными средствами двусторонней связи.

В должности начальника управления нелегалов в КИ Александра Короткова сменил опытный чекист полковник Арсений Тишков, который в период войны но время был заместителем руководителя советской военной миссии при штабе маршала Иосипа Броз Тито в горах Югославии.

Несколько предвоенных лет Судоплатов был прямым, хотя и не непосредственным начальником Короткова и содействовал тогда его продвижению по службе. Во время войны, пребывая в разных управлениях и занимая в них разновеликие по весу должности, они, тем не менее, сотрудничали друг с другом, участвовали в некоторых совместных операциях. Служебные отношения между ними тогда были вполне нормальными, взаимоуважительными. Но теперь между двумя крупными разведчиками вдруг словно черная кошка пробежала. У автора есть некоторые предположения на этот счет, но поскольку он не располагает ни в подтверждение, ни в опровержение их никакими доказательствами, то полагает за лучшее воздержаться от изложения своей версии. Возможно двум столь самобытным и ярким личностям просто оказалось тесно в одной берлоге. Такое бывает.

Как бы то ни было, уже через два года Александр Коротков вернулся на круги своя — снова возглавил самостоятельную нелегальную службу — теперь она именовалась управлением «С» — и снова же стал заместителем восстановленного Первого главного управления МГБ СССР.

Меж тем в личной жизни Александра Короткова произошли серьезные изменения. Распалась его первая семья. Автор не один раз имел возможность убедиться, что разобраться в причинах распада семьи даже близких людей за редким исключением (скажем, при хроническом, неизлечимом алкоголизме дебошира-мужа) бывает невозможно, а в подавляющем большинстве случаев и не нужно. Несомненно, сыграло свою роль то обстоятельство, что на протяжении нескольких военных лет Александр Михайлович и Мария Борисовна часто разлучались. Одно время она работала в Новосибирске, где пребывала с детьми и свекровью, он же — в Москве и на фронтах. Почти весь послевоенный год он работал и жил в Берлине — без семьи. Да и Мария Вильковыская, как явствует из ее личного дела, выезжала, к примеру, в Париж, как сказано в рапорте начальника внешней разведки Фитина на имя наркома Меркулова, «для проведения проверки состояния групп «Девушки» и «Генри» и их состава и подготовки их последующей передачи в нелегальную резидентуру».

Как бы то ни было, обе дочери Короткова от первого брака София и Ксения по сей день тяжело переживают распад их семьи, обиду за мать. Объективность требует признать, что Мария Вильковыская сыграла большую роль в жизни Короткова, прежде всего — в становлении его незаурядной от природы личности. Будучи более образованной, нежели Александр, свободно с детства владея как родным несколькими иностранными языками, зная, к тому же, западную культуру и образ жизни, Мария была хорошей помощницей, а в чем-то и наставницей мужу.

Новой женой Александра Короткова стала Ирина Александровна Басова, с которой он был шапочно знаком по послевоенному Берлину, когда она работала переводчицей в советской военной администрации. В Москве после случайной встречи у общих приятелей знакомство возобновилось и завершилось браком, у них родилась дочь Юлия…

В сороковые — пятидесятые годы сотрудникам советской разведки, как и работникам любого государственного учреждения, приходилось жить и выполнять свой служебный долг в обстановке чрезвычайно тяжелой. И дело было не только в послевоенной разрухе, нехватке всего и во всем, трудностях быта, горечи многомиллионных потерь, незалеченных ран войны. Терпеливому нашему народу было не впервые переживать подобные тяготы. Худо было из-за тяжелого, удушливого климата в общественной и политической жизни страны. Если вообще можно говорить о таковой. Как-то незаметно улетучились надежды большинства населения на то, что вот закончится война и начнется новая жизнь, не только более зажиточная, но и более свободная, что будут отметены бесчисленные запреты и ограничения, навсегда останется и в прошлом парализующий страх, бытующий в каждом доме, — от рядового колхозника до министра и маршала после 1937 года… (Автор напоминает, что данная дата для него всего лишь символ произвола и беззакония, что бушевали в стране на самом деле несколько десятилетий.)

Не миновал этот страх даже то ведомство, которое само этот страх и олицетворяло: НКВД-НКГБ-МГБ.

Доказательство тому — судьба очередного главы ведомства, министра государственной безопасности СССР генерал-полковника Виктора Абакумова и значительной группы его подчиненных. Чистокровно русский, Абакумов пострадал из-за пресловутого еврейского вопроса!

Когда в средствах массовой информации сегодня в нашей стране или за рубежом вспоминают по какому-либо поводу последние годы правления Сталина, то непременно начинают именно с этого вопроса. Словно преследование евреев является едва ли не главным и единственным преступлением сталинского режима. Меж тем государственный антисемитизм был лишь одним из проявлений тяжкого идеологического и политического, а точнее, полицейского пресса, под которым задыхалось все послевоенное общество нашей страны.

Не успели отгреметь залпы салютов 9 Мая, отзвучать фанфары Парада Победы 24 июня 1945 года, как Сталин и его ближайшие соратники осознали, что советские люди, победившие в самой кровавой войне в истории человечества и ставшие потому его бесспорными спасителями, слишком много о себе возомнили, а потому пора поставить на место, напомнить всем и каждому, особенно интеллигенции, как мыслящей на свое несчастье прослойке общества, кто есть кто и что есть что.

Для начала появилось знаменитое Постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Жертвами оного в первую очередь стали знаменитые писатели Михаил Зощенко и Анна Ахматова. Заметьте — оба никакого родства с евреями не имели. Правда, Ахматова (настоящая фамилия Горенко) обладала носом довольно подозрительной формы.

Постановление ЦК было опубликовано во всех газетах и широко обсуждалось на собраниях, партийных и просто трудящихся, в том числе предприятий и учреждений, никакого отношения к литературе не имеющих. Фамилия Зощенко и Ахматовой знали теперь даже те, кто никогда не читал не только стихов великой поэтессы, но даже рассказов Зощенко, перед войной едва ли не самого популярного советского писателя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});