Фактор Ясеня (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Спасибо, конечно, за доверие, Ди, но что я могу обещать Милославе?

— Главное, не обещай ей жениться, — с совершенно серьёзной мордахой заявила эта бестия, я же проглотил уже готовые сорваться с языка слова. — А так, можешь дать гарантии безопасности. Ясеню. При условии, что Королева начнёт топить Псион из всех калибров. Видимо, время пришло, и пусть всё идёт естественным путём… Идти против исторических процессов сложно, если вообще возможно… А что для социологии и политики естественно?..

— То, что отвечает интересам основных игроков и главной тенденции развития.

— Правильно, милый! Ситуация должна вызреть, чтобы её можно было сорвать, как спелый плод. И ни в коем случае не дать ей переспеть! Иначе она всё равно прорвётся, вот только сливки с неё снимут другие… Но поставь условие. Пусть не спешит и действует аккуратно. Растянет свою политическую операцию на пару-тройку месяцев. Как раз столько понадобится, чтобы подготовить тебя… к грядущим свершениям.

— Подготовить?.. А все эти месяцы и годы в Республике чем занимались?

— Это подготовка… иного рода. Перед любой операцией она происходит, просто обычного инструктажа в твоём случае мало. Не с такими ставками.

— Ладно. Давай ещё раз по гарантиям. И по Ярославе что?

— Что-что… встречусь я с ней. С Львицей познакомлю. С другими ключевыми Высшими. Генетическое преобразование ей проведём в ускоренном порядке. К дате «Х» она должна войти в твой гарем… или прайд. Поэтому забирай её у Милославы, без вариантов. Королеве же обещай следующее…

Я внимательно выслушал вводные. Удивительно чётко Ведьма умудрилась выстроить вполне внятную и понятную систему действий! И ведь не скажешь, что ещё несколько минут назад она и слыхом не слыхивала о новом факторе в галактической политике. Умеет же Ди маневрировать! Нет, не зря её до Верховной подняли. Она ещё на Земле показала свои выдающиеся способности к политической игре… Вот только есть одно «но».

— Подожди, Ди… Ты что-то говорила про час «Х» и гарем.

— Говорила. Подожди. Ты что, ещё не понял⁈ — вот тут Ведьма в самом деле удивилась. Наверное, впервые за сегодня. И не скажу, что это то достижение, которым можно гордиться — шокировать Высшую своей дуростью. — Нет, недаром говорят: «В чужом глазу соломинку различит, а в своём бревна не увидит».

— У меня нет гарема. Мы с кошками, конечно, шутим про прайд, но боевая семья…

— Это у тебя нет. А у любого уважающего себя лорда Псиона есть. И у тебя будет.

— Женить меня решили? За Милославу нельзя, а вот за других… кого Республика определит… вполне? Брак по расчёту? — иронично вздёрнул бровь: теперь и до меня начал доходить смысл слов великомудрой республиканки.

— Скорее, окольцовываем бывалого ходока. Кто раз за разом девок портит, а жениться не спешит, — не растерялась разведчица, задорно подмигнув. — Заметь, только на порченых тобой же и женим!

Я фыркнул — не смог сдержаться. Уж больно живую аналогию подобрала Диана. Вряд ли кто-то ещё в Республике догадался бы её привести. Но уж больно хорошо вжилась Ведьма в роль землянки — вот и оказываемся с ней раз за разом на одной волне… А вообще, тема гарема была интересной. Особенно одной его персоны, которую Ди навязывала с особой настойчивостью, и ради которой я с Верховной вообще вышел сейчас на связь.

— Да, Леон, всё так. По глазам вижу, догадался. Когда Королева поднимет бучу, ценность Ярославы возрастёт во сто крат. А тут появляешься ты, весь из себя такой красивый, с первоклассным гаремом республиканок, среди которых затесалась одна принцесса. Столько крови им попортила Королева, а у них под самым носом, почитай, её дочь — но близок локоток, да не укусишь. Они там с катушек съедут гарантированно, я их отлично знаю. Таких ошибок наделают! Просто идеальная акция по отвлечению внимания — когда оно всё будет на Королеве и Принцессе. Тебя при таком раскладе примут как придаток, гораздо легче примут, чем в другой ситуации бы приняли. Конечно, сложновато для этих дегенератов… Но они интриганы те ещё, думаю, клюнут. Так что дерзай.

Из корабельного сердца выходил, погружённый в себя, поэтому далеко не сразу заметил «отлипшую» от стены Мисель. Только когда кошка сделала пару стелящихся шагов в мою сторону, среагировал на движение. Впрочем, это ничего уже не могло изменить. Взмах руки, игривые взблески серебристых когтей, и моя одежда на животе и груди расползается в лоскуты. Мисель же с утробным рычанием запрыгивает сверху — прямо с места, как стояла.

Изящные ножки с развитыми бугорками мышц кольцом сдавили бёдра, а острые ладошки, нещадно продавливая мышцы, замерли на моих плечах. Пара движений, и рычание дикой кошки переходит в довольное урчание, я же ощущаю себя в плену отнюдь не только одних лишь женских ножек. Становится до умопомрачения хорошо; тепло и приятно. И тепло это, возникнув где-то внизу живота, расползается по всему телу, проникает в самою душу.

— Миса! Я скучал… — не желая противиться напору чертовки, наваливаюсь на неё и прижимаю к стене. А она и не думает противиться! Напротив, даже чуть отклоняется назад, утягивая нас к стене тяжестью своего тела.

— Ми неправа, — горячо шепчет метиллия в моих руках, вся подставляясь жарким ласкам. — Ни ты, ни я не должны сдерживаться. Даже ради Верховной.

Видимо, девочке глубоко в душу запало это ограничение ариалы, из-за которого я сам оказался в управляющем коконе в полуневменяемом состоянии. Оказывается, в стае у меня есть единомышленники!

— Как же ты права, кошка!.. — шепчу в самое ушко, и по телу валькирии проходит первый спазм удовольствия — сексуальный шёпот оказывается спусковым крючком для кайфа.

— Неси в ванную, там остальные… — наконец собирает в кучу своё сознание девчонка.

Так, не разлепляя объятий и продолжая ласкаться и любить друг друга, мы преодолеваем несколько сот метров, отделяющие от вожделенного помещения. А там нас уже ждут. Сайна рыжим вихрем врывается в съёжившийся до размеров сребровласой кошки мир. Срывает ошмётки одежды и принимается ласкать — когтями и губами, не делая разницы между ними. Мгновение, и мы все втроём заваливаемся в небольшой бассейн, поднимая кучу брызг. А следом уже прыгают остальные. Гибкие обнажённые тела прелестниц вспарывают воду, что тот клинок — масло. И каждая, оказавшись в воде, стремится присоединиться к нашему стонущему и рычащему клубку из тел, обильно усыпанному разноцветьем волос. Будто стая хищников, когда их более удачливый товарищ вцепляется в жертву и обездвиживает её. О да! Хищницы. Мои!..

Из стайного катера меня буквально выбросили. Не хотели отпускать. Всю дорогу жадно любили. Всю дорогу требовали ещё и ещё. А в конце… быстро помогли собраться и вытолкали наружу. Точно любовницы — своего мужчину, прибывшего домой, к благоверной. Кошки будто старались по максимуму насытиться перед грядущим длительным расставанием.

Ещё шальной от недавних ласк, я огляделся вокруг. С запозданием дошло, что даже не озаботился уточнить, где будет проходить загадочная церемония. Благо, подруги отлично владели ситуацией. Знать бы только, что теперь делать мне… Среди всех этих деревьев… Ведь вокруг раскинулся самый настоящий лес. Он шумел кронами, благоухал нотками смолы и листвы, и к его звукам и запахам мешался ни с чем не сравнимый привкус свежести. Вода. Где-то недалеко был крупный водоём — на что намекало и весьма характерное журчание.

«Кошак. Иди к воде. Она там», — пришла немного запоздалая команда от Милены. Видимо, та тоже далеко не сразу смогла прийти в себя после недавней чувственной бури.

И я пошёл. А куда ещё идти? Ведь никаких других ориентиров всё равно нет! И очень скоро вышел к озеру. Здесь язык берега буквально врывался в водную гладь, вспарывая её лезвийным полукружием. На берегу пылали костры. Возле них замерли… женщины. Около полутора десятков. Но я далеко не сразу различил их. Всё потому, что странные наряды прелестниц сливались с бушующим пламенем. Одежды были выполнены в цвет огня, и даже их формы скорее подошли бы пламени, чем человеческим облачениям. И всё же, напрягшись, можно было вычленить основу одеяний — рыжие комбинезоны, плотно обтягивающие крепко сбитые тела. Тонкая ткань ничего не скрывала, подчёркивая каждый изгиб, каждую округлость, каждый индивидуальный штришок. Даже задорно топорщащиеся сосочки! Милота нарядов могла поспорить только с их удивительной притягательностью. Овеществлённая сексуальность… и пламя. Вот только безмолвие и кажущаяся неподвижность женщин несколько диссонировали с чарующим образом.