Учение Великих Махатм - Автор неизвестен

Хотя вы не "просите заняться этим снова", я все же хочу сказать еще пару слов о затруднениях м-ра Мэсси относительно письма нашего Брата Х., бывшего тогда в Шотландии и посланного ему окружным путем через "Ски". Будьте справедливы и милосердны хотя бы к европейцу. Если бы м-р Мэсси "заявил английским спиритуалистам, что у него имеются сношения с Братьями оккультным путем", он сказал бы простую истину. Потому что не только однажды, но дважды он имел такую оккультную связь: один раз с перчаткой своего Отца, посланной ему М. через "Ски", и потом вновь с запиской, о которой идет речь, при доставке которой употреблялось то же практическое посредничество, хотя без такой же траты сил. Его случай, как вы видите, является еще одним примером той легкости, с какой даже высокий интеллект, самопорожденный Майей, может обмануть себя в оккультных делах. И, что касается второго случая, разве нельзя отметить – я не адвокат и потому выражаюсь осторожно – как смягчающее обстоятельство для обвинений, что м-р Мэсси даже до сего дня не уверен, что д-р Биллинг не перехватил письмо Симпсон к его жене, не оставил его у себя, чтобы использовать против нее при удобном случае, и фактически не использовал его теперь? Или, даже допустив, что письмо доставлено адресату, не знал, каков был ответ, если такой вообще был написан? Не пришла ли вашему наблюдательному другу на ум мысль, что в то же самое время там была женская злоба – намного худшая, нежели одиум теологов – злоба медиумов: между м-с Симпсон и м-с Холлис-Биллинг по поводу претензий их обеих на благосклонность ее Ски? В результате чего м-с Биллинг называла "Ски" ее "друга" м-с Симпсон "поддельным привидением", а д-р Биллинг горько жаловался Олькотту и Е. П. Б. на обман, совершенный м-с Симпсон, которая пыталась выдавать ложного Ски за истинного – старшего и наиболее надежного "контролера" его жены. Спор попал даже в газеты. Странно, что в то время, когда м-с Б. ее публично упрекала за ее претензии быть контролированной ее Ски, м-с С. просила бы ее о такой деликатной и опасной услуге! Я повторяю, выражаясь осторожно, я никогда серьезно не вникал в это обвинение и знаю о нем лишь потому, что мельком увидел ситуацию в голове Олькотта, когда он читал письмо м-ра К. К. М. Но этот намек, может быть, будет полезен. Но одно я знаю и говорю: ваш друг опрометчиво заподозрил и несправедливо осудил невинную и тем повредил сам себе духовно. Он действительно не имеет права обвинять даже Е. П. Б. в преднамеренном обмане. Я очень настойчиво протестую, что с этой женщиной обходятся так немилосердно. У нее не было намерения обмануть, если только умалчивание факта не является прямым обманом и ложью, по теории suppressio veri, suggestis falsi – юридический принцип, о котором она ничего не знает. Но тогда по этой теории нас всех (Братьев и Учеников) следует рассматривать как лжецов. Ей было приказано позаботиться, чтобы письмо было доставлено; у нее в то время не было другой возможности это сделать, как через "Ски". У нее не было силы послать его непосредственно, как это было сделано с перчаткой. М. не хотел ей помочь по некоторым своим и очень веским причинам, как я узнал после. Она знала, что м-р К. К. М. не доверял Ски, и была достаточно безрассудна верить, как это доказывает ее письмо, что м-р Мэсси отличает медиума от "духа". В чистой и неэгоистичной преданности к нему ей очень хотелось, чтобы он видел, что, наконец, отмечен истинным Братом. Из-за этого она пыталась скрыть факт, что Ски участвовал в этом деле. Более того, через час после того, как она послала свое письмо м-с Б. для передачи его через Ски, – письмо, читанное в то время, не случайно найденное, как утверждали, она забыла о нем, как все забывает. Ни одна идея, ни одна мысль о малейшем обмане с ее стороны никогда не приходила ей в голову. Если бы м-р Мэсси попросил ее сказать ему честно всю правду, после того как письмо было ему показано, она вероятно или послала бы его в одно очень горячее место и не сказала ничего, или честно сказала бы всю правду. Она просто сочла лучшим, чтобы предполагаемое хорошее воздействие известия Брата не было уничтожено возбуждением в уме м-ра К. К. М. враждебного расположения, плода такого необоснованного подозрения. Мы, мои дорогие сэры, всегда судим о людяхпо их мотивам и моральным следствиям их действий; для неправильных стандартов и предрассудков мира у нас нет уважения.

К. Х.

Письмо 112

К. Х. – СиннетуПолучено в Лондоне в июле 1883 г.

В каких бы недостатках мой всегда снисходительный "мирской ученик" меня ни обвинял, он, кажется, воздаст мне должное за то, что я доставил ему новый источник удовольствия. Ибо даже мрачное пророчество сэра Чарльза Тэрнера, что вы перейдете в римское католичество, что явится неизбежным результатом ваших занятий по теософии и веры в иллюзию К. Х., не охладило жара вашей пропаганды в разгульном лондонском мире. Если бы альтруист из Ротнея сослался на это рвение, чтобы поддержать свое заявление, что ваши серые клеточки перегружены Акашой Шигадзе, то все же, несомненно, бальзамом для ваших задетых чувств послужило бы знание, что вы в состоянии построить мост, по которому британские метафизики могли бы подойти на мыслимое расстояние к нам!

В привычку многих добрых людей вошло оглядываться назад, на пройденный жизненный путь, с холмов времени, на которые они каждый год взбираются. Таким образом, если мои надежды меня не обманули, вы мысленно сравнивали ваше нынешнее "величайшее удовольствие" и "постоянное занятие" с таким же в прошлом, когда вы топтали улицы своей столицы, где дома выглядят, точно они "вымазаны китайской тушью", и появление солнца днем считается памятным событием. Вы сравнили себя с собой и нашли, что вы теперь, как теософ, являетесь моральным "гигантом" по сравнению со "стариной" (прекрасным танцором вальса); разве не так? Это, возможно, ваша награда – ее начало; ее концом вы воспользуетесь в Дева-Чане, "носясь" в волнах эфира вместо грязных волн Британского Канала, хотя это состояние может показаться вашему мысленному взору туманным. Только тогда "вы сами увидите себя" и узнаете истинное значение Атманам, Атмана Пасья:

"Познание себя так же, как сияющий свет. Не требует света, чтоб ощутить себя… ", великой философии Вед.

Опять делается попытка рассеять сколько-нибудь большой туман, который я нахожу в "Дева-Чане" м-ра Мэсси. Эта статья появится в августовском номере "Теософа", и я к ней отсылаю м-ра Мэсси и вас самого. Весьма возможно, что "затемнение" этим удалено не будет, и, возможно, подумают, что объяснение неподходяще и что вместо того, чтобы заводить часы, чья-то неуклюжая рука выломала лишь несколько зубьев. Это наша беда, и я сомневаюсь, избавимся ли мы когда-нибудь от этих "затемнений" и так называемых противоречий, так как нет возможности свести лицом к лицу вопрошающих и отвечающих. Все же в худшем случае нужно согласиться, что некоторым утешением служит факт, что теперь в реке существует брод и что вы строите пролеты для великолепного моста. Вполне правильно, что вам следует окрестить порождение своего ума в воде надежды и что этим, поскольку возможно, "будет сообщен еще один и весьма ощутимый импульс нынешнему движению". Но, друг, даже "зеленый сыр" сияющей луны периодически попадает на завтрак дракону, поэтому не считайте себя стоящим выше возможной случайности так распространенного непостоянства, которое может погасить ваш свет в пользу "грошового увлечения" каким-нибудь новым человеком. Культура общества часто более склонна к философии тенниса, нежели философии находящихся под анафемой "Адептов", чья более обширная игра в качестве мячей употребляет миры и вместо подстриженной лужайки – эфирное пространство. Ваша первая книга была приправлена феноменами, чтобы щекотать спиритуалистическое небо; вторая представляет блюдо холодной философии, и навряд ли вы найдете в вашей "большей части Лондонского Общества" достаточно вина сочувствия, чтобы его запить. Многие, кто теперь считают вас слегка помешанным, купят книгу, чтобы убедиться, не требуется ли вмешательство комиссии для установления, в здравом ли вы уме, чтобы таким образом удержать вас от нанесения дальнейшего вреда. И мало кто изо всех ваших читателей последует за вами к вашему ашраму. Все же долг теософа такой же, как у земледельцев: проводить борозды и сеять свои семена по возможности лучше. Результат зависит от природы, а она – рабыня закона.

Я не стану тратить сочувствия на бедных "мирских учеников" по поводу "слабого вооружения" в их работе. То был бы день печали для человечества, если бы более острое, более смертельное оружие вкладывалось в их непривычные руки! Вы бы присоединились к моему мнению, мой верный друг, если бы вы могли увидеть то раскаяние, которому предался один из них вследствие муки, принесенной результатами отравленного оружия, которым он овладел в недобрый час благодаря помощи колдуна. Будучи нравственно раздавленным собственными эгоистическими устремлениями, разлагаясь физически от болезней, порожденных удовлетворением животных вожделений, удовлетворением, добытым с помощью "демона", имея за собой мрачные воспоминания о напрасно растраченных возможностях и адских успехах, а впереди – завесу мрачного отчаяния Авитхи, этот несчастный обращает свой бессильный гнев в нашу "звездную науку" и на нас самих, бросает бессильные проклятия в тех, кого он напрасно умолял о предоставлении ему больше сил во время ученичества и кого он оставил ради некроманта – Гуру, который теперь предоставляет жертву своей участи. Удовлетворяйтесь, друг, вашим "слабым вооружением", если оно и не так смертельно, как диск Вишну, могущий сокрушить множество препятствий, если применить его с силой. Несчастный, о котором идет речь, признается в образе действий, включающем "ложь, нарушение доверия, ненависть, соблазнение или введение других в заблуждение, несправедливость, клеветничество, предательство, ложные претензии и т. д. " "Риск" "был добровольно им на себя принят", но он добавляет, "если бы они (мы) были добрые, а также мудрые и могущественные, они, несомненно, не допустили бы меня взяться за задачу, которая, как они знали, была бы мне не по силам". Одним словом, мы, приобретшие наше знание естественным способом и не имеющие права препятствовать кому-либо пытаться проделать то же самое (хотя мы имеем право предостерегать, и на самом деле, предостерегаем каждого кандидата), – мы должны нести наказание за неудачную попытку кандидата или, чтобы этого избегнуть, должны из неспособных делать Адептов против их воли! Поскольку мы этого не делаем, то он теперь "брошен, чтобы влачить жалкое существование наподобие живого мешка с отравой – мешка, полного ментальным, моральным и физическим разложением". Этот человек в отчаянии превратился из "язычника, атеиста и свободомыслящего в христианина" или, вернее – в атеиста, и теперь смиренно "подчиняется Ему (внекосмическому Богу, для которого он даже открыл местонахождение) и всем, делегированным Им с надлежащими полномочиями". А мы, бедные твари, являемся предателями, лжецами, дьяволами, и все мои (его) преступления (перечисленные выше) суть блистательное одеяние славы по сравнению с Их славой". Теперь, друг, оставьте мысль, что вас не следует приравнивать к нему, ибо я этого и не делаю. Я только предоставляю вам возможность оглянуться на ад этой погибшей души, чтобы сказать вам, какое бедствие может обрушиться на "мирского ученика", который завладеет прежде времени запретными силами, когда его нравственная сторона еще не развилась настолько, чтобы владеть ими. Вы должны хорошенько подумать над статьей "Ученики и мирские ученики", которую вы найдете в приложении июльского "Теософа".