Разочарованные (СИ) - "WeiBe_Lilie"

В субботу все пошло не по сценарию. Малфой замер, когда вошел в Башню старост, а в их гостиной сидели Блейз и Тео.

Ну хоть не Поттер и Уизли.

– О? – удивилась Гермиона, выглядывая из-за плеча Малфоя.

– Неделя говно, предлагаю в говно, – проговорил совсем нетрезвый Блейз.

– Я так понимаю, вы уже начали? – зануду в Гермионе было не искоренить.

– Я и о тебе подумал, куколка, – он указал на вино.

Она сидела, словно на иголках. Раньше это доставляло ей удовольствие, но сейчас было стыдно сидеть рядом с Ноттом, даже смотреть на него было невозможно. Когда его рука со спинки дивана соскочила на ее плечо, она чуть не подпрыгнула.

– Ты такая нервная, – подметил Тео. – Совсем устала с этой подготовкой?

– Какой? – не поняла Гермиона.

– Ну старосты же готовят что-то грандиозное на Рождество?

– Ты даже не представляешь насколько, – влез в их разговор Малфой.

Три слизеринца вели непринужденную беседу, но Гермиона никак не могла поспеть за их мыслями. Время от времени она вставляла в их разговор различные словосочетания, но и тупой понял бы, что что-то не так.

Первым ушел Блейз, ссылаясь на то, что он достиг нужной кондиции. Малфой же подсел к парочке на диван, чем нервировал Гермиону больше прежнего. Ей крайне не повезло – Малфой сел рядом с Теодором, и девушка, когда смотрела на Нотта, смотрела и на него, а точнее на его наглую самодовольную морду.

Парни обсуждали последние новости, неспешно потягивая огневиски, а вот Гермиона никак не могла и первый бокал осушить. Холодные пальцы мяли стекло.

– Не пей, – поставил Тео ее бокал на столик. – Теплое вино – гадость.

Пока Малфой отвернулся, чтобы наполнить их бокалы новой порцией огневиски, Тео воспользовался моментом, чтобы поцеловать девушку. Гермиона опешила. Казалось бы, жизнь должна была научить ее ничему не удивляться, но слизеринцы полны сюрпризов. Парень чертовски нежен, что Гермионе хочется взять его за плечи и потрясти, чтобы попросить больше пыла и огня. Девушка застонала, когда поняла, о ком она подумала, но Тео принял все на свой счет.

– Блять, – выругался Драко. – Нотт, дружище, прости.

– Бывает.

– Я требую, чтобы твои брюки тоже скинулись на огневиски, – пошутил Малфой.

Еще две-три минуты, и Нотт тоже ушел.

– Что это было? – недовольно зашипел Малфой.

– Что?

– Ты целовалась с ним!

– И?

– И твои глаза были закрыты!

– Малфой, мы с ним как бы встречаемся!

– Как бы! – взревел он. – Мне послышалось, Грейнджер, или я…

– Малфой, – звонко рассмеялась девушка. – Мне кажется, или ты ревнуешь?

– Тебя? Не льсти себе.

– Но ведь Тео такой красивый, – мечтательно говорит девушка.

– Грейнджер, – предупреждающе произносит Драко.

– И умный.

– Ходишь по лезвию.

– Аристократ.

– Острому лезвию, – уточняет он.

– И богатый, наверное.

– Блять, Грейнджер! – он не знает, как заставить эту маленькую коварную женщину замолчать, поэтому делает то, что первое пришло в голову. То, без чего он уже не представлял вечера – поцеловал ее.

Именно так, как нужно. Требовательно, но нежно. Властный поцелуй, но извиняющийся. Со стоном она проникла языком в его рот, беря все, что он мог ей предложить. Она дарила ему себя, и Малфой жадно срывал с нее обертку, чтобы оставить свои следы на ее молочной коже.

Воскресенье прошло по сценарию субботы. Блейз, Драко и Гермиона с Теодором сидели в Башне старост, коллективно выполняя домашнее задание. Гермиона даже умилилась от такой картины. А когда представила, что они могли вот так сидеть с Гарри и Роном и делать все вместе, то чуть не расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Она скучала по гриффиндорским посиделкам, но была слишком обижена, чтобы так просто вернуться.

Когда с домашними заданиями было покончено, Блейз с лукавым видом достал из кармана какую-то «фирменную» настойку, которую друзья восторженно приняли.

– Не пей, – тихо прошептал Нотт Гермионе на ухо.

– Но почему?

– Поверь, тебе это не нужно, – улыбается парень, уходя от ответа.

– Гермиона? – вопросительно спрашивает Блейз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я, пожалуй, пас сегодня, – отказывается девушка.

– Многое упускаешь, – подмигивает Малфой.

– Обойдусь, – уверенно отвечает Гермиона, кладя руку на колено Нотта в знак признательности.

Алкоголь делал свое дело, и атмосфера стала более раскованной. Парни даже решили поиграть в карты. Гермиона отказалась от столь заманчивого предложения, но с удовольствием наблюдала за их игрой.

В какой-то момент девушка поймала себя на одной интересной мысли. Что это было – наказание или подарок судьбы? Кто она такая, что вот так запросто сидит с аристократами и наблюдает за их игрой? Как так сложилось, что она, гриффиндорка до мозга костей, сидит в компании самых ярких представителей Слизерина и получает от этого удовольствие?

Она тепло посмотрела на темнокожего юношу. До этого года она даже не обращала внимание на Блейза. Он просто был приложением к Драко Малфою. А сейчас они дружат, и Гермиона рассмотрела в нем сильную личность. Шел третий месяц их дружбы, а Забини оставался для нее такой же загадкой, что и раньше. Совестно признать, но этот очаровательный парень смог подвинуть место Гарри и Рона в ее сердце. Они были незаменимы, безусловно, но … подвинулись. У него была суперспособность – он всегда появлялся в тот момент, когда был больше всего нужен. У него был дар – он мог заставить ее забыть об окружающих. В любой нелепой или кавернозной ситуации он мастерски отвлекал внимание на себя, заставляя всех вокруг забыть все на свете, что давало рыжеволосой девушке время на то, чтобы или ускользнуть, или придумать идеальный ответ. Гермиона очень часто ловила его сосредоточенный взгляд на себе, но никак не могла его расшифровать, ведь как только их взгляды встречались, темные глаза заметно теплели.

Малфой же заставлял ее забыться. Он стремительно сносил все рамки, в которые девушка сама себя загнала. Ей нравилось быть с ним, потому что так можно было не думать. Он полностью все контролировал. В какой-то извращенной форме, но все же он заботился о ней, девушка это чувствовала. Не понимала, но осязала. Гермиона была уверена, что она из тех, кто не теряет голову. Но с Малфоем это было невозможно. Единственное, что радовало в этой ситуации – это его собранность и, пожалуй, ответственность. Ни разу Гермионе не пришло в голову наложить чары на кабинет или комнату, где они были. Он все делал сам. Он же губами или ладонью затыкал ее рот, когда она вела себя слишком громко. Инициатива тоже всегда исходила от него. Гермиона искренне не понимала, почему он не пытался зайти дальше. А еще больше она задавалась вопросом, почему он ничего не рассказал тому же Гарри, чтобы выбесить его. Она его не понимала, но очень этого хотела.

Она скользнула коротким взглядом по нему – достаточно суровая форма лица, как и его натура, его бледные глаза, практически ледяные, пронизывали насквозь, его аккуратные нос и губы, самые лучшие на свете, с четкими контурами, но мягкими изгибами, его упрямый подбородок, родинки на шее и щеке, даже складки на лбу у него были безупречные, что уж говорить о его белоснежных волосах, вечно идеально уложенных, что аж руки чесались растрепать их, чтобы они падали на глаза. Казалось, что от его волос исходило слабое свечение, будто крошечный огонек души, что еще теплился в нем, пытался привлечь внимание к одинокому и потерянному мальчику. Все это неумолимо заставляло Гермиону лететь к нему, обжигаясь. Девушка верила, что когда-нибудь она сможет пробиться через его толстый панцирь, ведь иногда он с ней такой уязвимый.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Живот приятно скрутило, и Гермиона поспешила отвернуться от Малфоя. Нотт. Ее просто Тео. Гермиона до сих пор с нежностью вспоминает их первые встречи. Он оказался рядом в нужный момент, именно тогда, когда Гермиона остро нуждалась в общении и поддержке. Она даже приняла то, что он сын Пожирателя смерти, который пытался убить ее несколькими месяцами ранее. Но зачем он ей нужен сейчас? Его касания не были столь желанны, поцелуи были чересчур нежными, и сам он был крайне милым. Это было не совсем то, что она искала. Безусловно, парень был надежен, как швейцарские часы, но… Но слишком много «но».