Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

Говорили о том, что нужно заводить свое подсобное хозяйство, — вспоминала работница ЦУМа В.В. Кочаткова{2022}.

Ответа нет или он неадекватен вопросу у соответственно 20 и 16% опрошенных.  

4.1.3. Сельскохозяйственные неурядицы и административные перетряски

Не лучше обстояло дело и с сельской половиной населения страны. В соответствии с установками новой программы партии на полное удовлетворение потребностей колхозников за счет общественного хозяйства возобновились ограничения в ведении личного подсобного хозяйства. Стали сокращаться площади личного землепользования. Не могли быть довольны колхозники и призывами Хрущева передать свой скот на общественные фермы. Запрещение держать скот лицам, напрямую не занятым в сельском хозяйстве, больно задело жителей маленьких городков и поселков городского типа.

Пленум ЦК КПСС 5-9 марта 1962 г. обсудил очередные предложения Хрущева, изложенные им в докладе о задачах партии «по улучшению руководства сельским хозяйством».

На нем Хрущев вынужден был признать, что сельскохозяйственное производство отстает от заданий семилетки (на 1 млрд. пудов зерна, на 3 млн. тонн мяса и на 16 млн. тонн молока) и что «в результате ослабления руководства сельским хозяйством поставлено под угрозу выполнение семилетнего плана производства сельскохозяйственной продукции»{2023}.

— В ЦК, — говорил он, — поступают письма. В них сообщается, что в магазинах мало мяса, сливочного масла. Некоторые авторы писем считают, что это результат плохой организации торговли… Это не так… Дело здесь в том, что мяса у нас просто не хватает{2024}.

Исправить положение, по его мнению, можно «за счет интенсивного развития свиноводства и птицеводства». Но для свиней и птицы нужны концентрированные корма, а в них недостаток будет ощущаться до тех пор, пока 1) не будут искоренены последствия несостоятельной и даже вредной травопольной системы земледелия и 2) не будет перестроена вся система управления сельским хозяйством.

Если, приводил он расчеты, использовать под высокоурожайные пропашные культуры (прежде всего кукурузу и озимую пшеницу) 31 млн. гектаров, занятых под многолетними и однолетними травами, 11, 5 млн. гектаров под малоурожайным овсом и 16 млн. гектаров чистых паров, то можно получить такое количество зерна и кормов, что с лихвой хватит на удовлетворение всех потребностей страны{2025}.

Участники пленума, не жалея слов для одобрения и полной поддержки этих предложений, брали на себя своего рода обязательства по их реализации. Так, первый секретарь Тамбовского обкома КПСС Г.С. Золотухин заверил пленум в том, что «в текущем году будут ликвидированы чистые пары, решительно сокращены посевы трав». Полностью ликвидировать посевы однолетних и значительно сократить посевы многолетних трав, увеличив «вдвое больше, чем в прошлом» посевы кукурузы, обещал первый секретарь Смоленского обкома КПСС П.А. Абрасимов. А первый секретарь Костромского обкома КПСС Л.Я. Флорентьев сообщал, что «за счет полной ликвидации чистых паров и резкого сокращения площадей под травами колхозы и совхозы области увеличат в текущем году посевы зерновых культур на 63 тысячи гектаров»{2026}.

Что же касается второй меры, предложенной Хрущевым для ускорения развития аграрного сектора — перестройки управления, — то она началась еще год назад, когда Министерству сельского хозяйства были оставлены только функции по распространению опыта передовых колхозов и совхозов, а также по руководству сельскохозяйственной наукой и сельскохозяйственным образованием. На этот раз реорганизация носила более масштабный характер. Посетовав на то, что «нет активного вмешательства со стороны государственных органов и их повседневного влияния на ход производства», что в результате этого в колхозах и совхозах сложилась своего рода автономия, которая позволяет их руководителям продолжать цепляться за травопольную систему, Хрущев пришел к выводу о необходимости того, чтобы государство строго следило за выполнением плана-заказа на сдачу необходимой стране продукции, постоянно контролируя при этом производственную работу хозяйств.

Чтобы «установить деловое, практическое, гибкое управление» сельскохозяйственным производством и «искоренить до конца канцелярские методы» руководства, было решено перестроить управление всей отраслью. На местах ликвидировались сельскохозяйственные отделы районных исполкомов, а вместо них создавались межрайонные территориальные колхозно-совхозные (или совхозно-колхозные) производственные управления. Однако это новшество лишало главной сферы деятельности райкомы партии. Отныне им было рекомендовано сосредоточиться на непосредственной работе с людьми. А так как без руководящей и направляющей роли партии обойтись было нельзя, то в новых органах устанавливалась должность парторгов обкомов и крайкомов с группой инструкторов. Деятельность этих органов должны были координировать областные, краевые и республиканские комитеты по сельскому хозяйству, возглавляемые первыми секретарями региональных райкомов. Союзный комитет должен был состоять из министров заготовок, сельского хозяйства, председателя объединения «Сельхозтехника», заведующего сельхозотделом ЦК и руководителя отдела сельского хозяйства Госплана, а возглавить — один из заместителей председателя Совета министров.

Присутствовавший первые два дня на пленуме А.Т. Твардовский дипломатично записывал в своей рабочей тетради, что «впечатления… не таковы, чтобы справиться с ними единовременной, разовой записью», оговорившись, что «они смыкаются и с тем, что думано и передумано до, и с тем, от чего не уйти после»{2027}. Не счел нужным поделиться своими впечатлениями с дневником и первый секретарь Киевского обкома КПУ П.Е. Шелест. Обычно тщательно фиксировавший все свои визиты на пленумы и сессии в Москву, он на сей раз ни словом об этом не обмолвился{2028}.

То, что сугубо административными преобразованиями и запретами аграрная проблема решена быть не может, сознавали многие. Тот же Твардовский три недели спустя был свидетелем разговора на «завалинке» в главном фойе элитного санатория «Барвиха» с неизвестными ему руководящими лицами, суть которого он изложил так: «Повысить закупочные цены уже нельзя, — если они будут выше розничных, то можно было бы с выгодой покупать все в магазинах и продавать государству же. Себестоимость продуктов животноводства еще очень велика. Хрущев будто бы советовался: может быть, повысить розничные цены? Нет, говорят, нельзя, нам, мол, скажут: какой же это коммунизм. И т.д. Все всё понимают, но кивают друг на друга: скажи — ты, скажи — ты. В подмосковном совхозе — намечены к вспашке клеверища по второму году — самая трава! — Что же ты делаешь? А не сделай я этого?»{2029}.

Хрущев тем не менее решился повысить закупочные и розничные цены на молоко и мясо. Об отрицательных социальных последствиях этого мы уже говорили в предыдущем параграфе. Положительный же эффект, если и сказался, то много позже. А пока дела в сельском хозяйстве продолжали оставаться неважными. В 1962 г. рассчитывали заготовить 4 млрд. пудов хлеба, а удалось собрать в закрома государства только 3 млрд. 450 млн. пудов. Казахстан продал лишь 500 млн. пудов вместо 900 по плану. Недобрала товарного зерна Украина{2030}.

10 сентября 1962 г. Хрущев обратился в Президиум ЦК с очередной запиской, в которой сообщал, что много думал над совершенствованием структуры аппарата и в результате пришел к выводу о необходимости разграничить партийное руководство промышленностью и сельским хозяйством, разделив обкомы КПСС на промышленные и сельскохозяйственные. Эти предложения были одобрены в ноябре 1962 г. пленумом ЦК КПСС. Серьезного обсуждения не было. Как и на предыдущих пленумах, все выступавшие хвалили «замечательный доклад» Хрущева и конкретизировали план очередной перестройки применительно к своим регионам. Так, первый заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР Г.И. Воронов, отмечая «исключительную важность» постановки поднятого «по инициативе Никиты Сергеевича Хрущева» вопроса, говорил:

— Вся партия, весь советский народ рассматривают это как своевременный, мудрый и дальновидный шаг{2031}.

А тут еще неурожай из-за засухи летом 1963 г. Из продажи исчез белый хлеб, пропала манная крупа и вермишель. В Киеве распространились панические слухи, что будут введены карточки на хлеб и сильно урежут фонды на продажу населению крупы, сахара, мыла, соли. В Николаеве так и произошло: дневной расход хлеба там составлял 150 тонн, а стали получать только 102 тонны. Грузчики в порту отказались грузить муку на корабли, отправлявшиеся на Кубу, и на погрузку были брошены воинские подразделения. «Чтобы избежать открытых выступлений и просто забастовок или еще худших явлений», первый секретарь ЦК КП Украины П.Е. Шелест «на свой страх и риск» дал указание заместителю председателя республиканского правительства увеличить фонды на хлеб для Николаева{2032}. Даже в Москве ввели своеобразную форму нормирования продуктов в виде «заказов» по месту работы.