Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 4 - Вальтер Скотт

   —     У меня бывают головокружения, — ответил незнакомец, — но это скоро проходит.

   —     Думаю, что мы сможем угостить вас неплохим ужином, — сказал Кадди, — и позаботимся о постели для вас. Нехорошо было бы не поделиться тем, что мы сами имеем, но вот с постелями плоховато, потому что у Дженни столько ребят (да благословит господь и их и ее!), что мне, говоря по правде, придется попросить лорда Эвендела — пусть даст нам еще кусочек земли и пристроит что-нибудь к нашему домику.

   —     О, я неприхотлив, — сказал незнакомец, входя в дом.

   —     Можете не беспокоиться за вашу лошадку,— заявил Кадди, — с ней все будет в полном порядке. Кому-кому, а мне хорошо известно, как нужно кормить лошадей. А у вас конь хоть куда.

   Кадди повел коня в хлев и велел жене позаботиться об устройстве ночлега для незнакомца. Офицер вошел в горницу и сел подальше от очага, повернувшись спиною к небольшому окошку с решеткой. Дженни, или миссис Хедриг, если угодно читателю, предложила ему снять с себя плащ, портупею со шпагой и широкополую шляпу, но он отклонил ее предложение, сославшись на то, что его немного знобит. И, чтобы убить время, пока Кадди вернется, он затеял болтовню с ребятишками, старательно избегая любопытных взглядов хозяйки.

Глава XXXVIII

О, сколько слез прольешь из глаз,Пока придет твой смертный час!Оплачешь дружбу юных лет,Любовь, которой больше нет.

                                           Логан

    Кадди скоро вернулся и весело объявил незнакомцу, что его лошадка на славу поужинала и что хозяйка постелет для него в барском доме: там ему будет спокойнее и спать удобнее, чем у них.

    —     А кто-нибудь из Белленденов сейчас здесь? — спросил незнакомец глухим, прерывистым голосом.

    —     Нет, сударь, они уехали вместе со слугами,— теперь у них только двое слуг; все ключи у моей хозяйки, и она вместо ключницы, хотя и не получает жалованья. Она родилась и выросла в этой семье, и ей во всем доверие и полная воля. Если бы они были тут, мы не решились бы сделать это без их позволения, но их нет, и они будут довольны, что мы услужили проезжему джентльмену. Мисс Белленден готова помогать всему свету, будь у нее средства к этому, а ее бабка, леди Маргарет, очень уважает дворян, да и бедному люду нет от нее обиды. Что же ты, женка, не торопишься с ужином?

    —     Ничего, дружок, — ответила Дженни, — ты получишь его в свое время, уж я-то знаю, ты любишь, чтобы похлебка была прямо с огня.

    Кадди сначала немного смутился, но потом от души рассмеялся и посмотрел на жену лукавым взглядом. Между супругами начался несущественный для нас разговор, в котором незнакомец не принял участия. Наконец он их внезапно прервал, спросив:

    —     Не можете ли вы мне сказать, когда состоится свадьба лорда Эвендела?

    —     Наверно очень скоро, — проговорила Дженни, не давая мужу возможности ответить, — она бы уже состоялась, да ее отложили из-за смерти старого майора Беллендена.

    —      Превосходный был человек, — сказал незнакомец,— еще в Эдинбурге я слышал о его смерти. Что же, бн долго болел?

   —      Он захворал, можно сказать, с той поры, как жену его брата и ее внучку, а его племянницу, выгнали из их собственного дома. И ему пришлось скрепя сердце призанять денег и начать суд, но это случилось в самом конце царствования короля Джеймса, и Бэзил Олифант, который тягался за их имение, превратился в паписта, чтобы понравиться нашим тогдашним правителям, и тут ему уж ни в чем не стало отказу! Так вот, в конце концов закон обратился против обеих леди, хотя они много лет отстаивали свои права; майор после этого больше не поправлялся. А потом прогнали Стюартов, и, хотя ему не за что было их обожать, он все же не смог перенести этого, и это совсем разбило его старое сердце. А потом в Чарнвуд нагрянули кредиторы и обчистили его так, что там ничего не осталось, — майор никогда не был богат: ведь он не мог видеть, чтобы кто-нибудь был в нужде.

   —      Действительно, он был замечательным человеком,— с грустью сказал незнакомец, — так мне говорили о нем. Значит, обе леди остались и без имущества и без покровителя?

   —      Нет! Они никогда не будут нуждаться ни в том, ни в другом, пока жив лорд Эвендел, — ответила Дженни, — вот кто показал себя истинным другом, когда они оказались в несчастье. Ведь даже дом, где они живут, — его дом, и ни один мужчина со времен патриарха Иакова, как говаривала моя свекровь, не выслуживал себе жены так долго и так упорно, как этот славный Эвендел.

   —      Но почему же? — спросил незнакомец, голос которого дрожал от волнения. — Почему же та, которую он так горячо любит, до сих пор не удостоила его этой награды?

   —      Сначала надо было покончить с тяжбой, — с готовностью ответила Дженни, — а потом были разные семейные обстоятельства.

   —      Но, — вмешался в разговор Кадди, —ведь была же еще причина, молодая леди...

   —      Попридержи-ка язык да расправляйся со своей похлебкой, — сказала его супруга. — Я вижу, что джентльмену не по себе: он и не притронулся к нашему нехитрому ужину; я мигом зарежу ему цыпленка.

   —      Не надо, — сказал незнакомец, — я попросил бы вас только о стакане воды и хотел бы остаться один.

   —      Тогда сделайте одолжение, идите следом за мной, я провожу вас в господский дом, — сказала Дженни, зажигая фонарь.

   Кадди также предложил свою помощь, но Дженни напомнила, что «если оставить ребят одних, они, конечно, передерутся и толкнут, чего доброго, друг друга в огонь», и он остался сторожить дом.

   Его жена между тем повела незнакомца по узкой, вьющейся по склону холма тропинке, которая, миновав заросли шиповника и жимолости, привела их к калитке небольшого сада. Дженни откинула щеколду, и, пройдя разбитым на старинный лад цветником — с дорожками, окаймленными подстриженным тисом, и с чинными клумбами, — они подошли к застекленной двери, которую Дженни открыла ключом, отворяющим все замки. Она зажгла свечу и, поставив ее на рабочий столик, извинилась перед незнакомцем, что должна уйти на несколько минут, чтобы приготовить для него комнату. Эти приготовления отняли у нее меньше пяти минут; вернувшись, она испугалась, увидев, что незнакомец сидит, наклонившись вперед и опустив на стол голову. Сначала ей показалось, что с ним обморок, но, приблизившись, она поняла по его приглушенным всхлипываниям, что его охватил приступ отчаяния. Она неслышно отступила назад и подождала, пока он не поднял голову; лишь после этого она показалась ему на глаза и, не подавая виду, что замечает его волнение, сообщила, что постель для него приготовлена. Незнакомец посмотрел на нее непонимающим взглядом, как бы силясь постигнуть смысл того, что она сказала. Она повторила свои слова, и тогда, кивнув в знак того, что понял ее, он прошел в комнату, на дверь которой она ему указала. Это была небольшая спальня — в ней останавливался, как сообщила Дженни, лорд Эвендел, когда приезжал в Фери-ноу, — смежная с крошечным кабинетом в китайском стиле и гостиной, отделявшейся от спальни только деревянной перегородкой. Дженни, пожелав незнакомцу доброго здоровья и доброй ночи, быстро поспешила домой.

   —     О Кадди! — вскричала она, входя в хижину.— Боюсь, что мы погибли!

   —     В чем дело? Что с тобой? — отозвался невозмутимый Кадди, принадлежавший к числу тех, кого нелегко взволновать.

   —     Как ты думаешь, кто этот джентльмен? И зачем только ты его зазвал! — воскликнула Дженни.

   —     А на кой черт мне знать, кто он такой? Теперь нет больше закона, чтобы не давать убежища и не общаться, — сказал Кадди, — и поэтому виг ли он или тори, какое нам до этого дело?

   —     Да он расстроит свадьбу лорда Эвендела, если только не случится что-нибудь и того хуже! — сказала Дженни. — Ведь он — первая любовь мисс Эдит, ведь это твой старый хозяин, Кадди.

   —     Черт побери, жена! — воскликнул Кадди, вскакивая со своего места. — Что же, по-твоему, я слепой, что ли? Да я среди сотни узнаю мистера Гарри Мортона!

   —     Кадди, дружок, — ответила Дженни, — хоть ты не слепой, да не так приметлив, как я.

   —     Может быть. Но чего ради ты сейчас тычешь мне этим в глаза? И чем, по-твоему, этот человек похож на нашего мистера Гарри?

   —     Хорошо, я тебе скажу, — ответила Дженни.— Мне показалось, что он прячет от нас лицо и говорит не своим голосом. Вот я и решила испытать его разговорами о старине, и, когда я сказала тебе о горячей похлебке, он, правда, не рассмеялся — он теперь для этого слишком важный, — но так лукаво взглянул на тебя, что мне стало ясно: он понимает, в чем дело. И все его огорчения — из-за замужества мисс Эдит, и я никогда в жизни не видала мужчины, который бы так любил — я могла бы сказать: мужчины и женщины. Помню, как плохо стало мисс Эдит, когда она услыхала, что он и ты (безобразник ты этакий!) идете с мятежниками на Тиллитудлем. Что же нам теперь делать?