Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме - Пирмин Майер

Несмотря на тенденциозность в освоении наследия Парацельса в национал-социалистской рецепции, в период Третьего Рейха были исследователи, которые, намеренно отказываясь от возможной политизации своих работ, остались в стороне от общей идеологической парадигмы. Так, труды Карла Зюдхоффа «Парацельс – немецкая биография ренессансного времени» (1936) и Георга Штикера «Биография Парацельса» (1941) не содержат реверансов господствующему духу времени. В ином ключе выдержана работа Ганса Гартманна «Парацельс – немецкое видение» (1941). В ней автор сетует на «засилье иностранцев в немецкой медицине». По мнению Гартманна, вследствие мощной французской пропаганды все значительные достижения немецкой медицины оказались в итоге приписаны французам. Парацельс предстает здесь как ангел-хранитель немецкой медицины, заботившийся о придании ей национального лица. [490] Имперское министерство здравоохранения названо в книге «прямым потомком Парацельса». [491]

В это время «прямой потомок Парацельса» развернул широкую пропагандистскую кампанию, целью которой стало придание духовному наследию Гогенгейма тоталитарных черт. Печальным примером медицинского идеологизирования истории может служить Зальцбургский торжественный акт 1941 года. Интересно, что 24 сентября 1941 года вошло в историю Третьего Рейха как Швейцарский день. Статья о знаменитом швейцарце, написанная его соотечественником, была помещена на передовицу «Народного обозревателя» рядом с главным материалом номера на тему «Величайшая битва всех времен», в которой речь шла о войне Германии с Советским Союзом. Заголовок статьи, под которую были отведены боковые колонки первой и второй полос центрального печатного органа национал-социалистского движения, гласил: «Что говорит нам Парацельс». Ее автором был руководитель имперского министерства здравоохранения 41-летний доктор Леонардо Конти, швейцарец по происхождению. С 1918 года он состоял в антисемитском Союзе борьбы, а позже стал основателем и бессменным руководителем национал-социалистского Союза врачей в Берлинском округе. В день 50-летнего юбилея Адольфа Гитлера, 20 апреля 1939 года, он был назначен на главный пост в системе здравоохранения страны. Ни один урожденный швейцарец не занимал в период гитлеровской диктатуры столь высокой государственной должности. Конти получил широкие полномочия и фактически взял на себя часть ответственности за псевдонаучные, криминальные медицинские акции, к числу которых относятся уничтожение неполноценных членов общества и преступные эксперименты, проводившиеся над людьми в концентрационных лагерях, к примеру в Бухенвальде и эльзасском Нацвиллер-Штрутхофе. Властолюбивый, тщеславный и обладавший несомненными политическими талантами фюрер имперских врачей (один из официальных титулов Конти) особенно гордился разработанной им системой имперского медицинского страхования, ставшего обязательным для всех немцев, проживавших в Германии. [492] Серьезная биография этого человека, казненного по решению Нюрнбергского конгресса в 1945 году за военные преступления, еще не написана. Его статья о Парацельсе являет собой беспримерный образец насилия над оригинальным текстом источника. Чтобы лучше понять логику национал-социализма, попробуем вкратце рассмотреть основные политико-идеологические ходы этого времени, за которыми стояли ведущие представители правящего режима.

Национал-социалистский образ Парацельса, созданный Леонардо Конти, получил официальное одобрение властей и занял важное место в системе нацистской пропаганды. В статье Конти Гогенгейм изображается как представитель радикальной, прогрессивной научной идеологии. Парацельс, «этот великий немецкий врач и человек», к которому «мы, национал-социалисты, питаем особенно родственные чувства», называется реформатором, новатором и пионером, положившим в основу врачебного искусства два принципа – «опытности и эксперимента». О том, что на самом деле в известной максиме Парацельса вместо эксперимента стоит «разум», автор статьи намеренно умалчивает. «Немецкий подход к медицине» у Парацельса Конти усматривает в смелых нововведениях, касающихся «строгой проверки аптек и установления четких расценок на медицинские услуги», утилитарного мышления («только то, в чем нуждается немецкий народ, должно определять наши действия в труде и на отдыхе»), знания законов наследственности и расовой гигиены, отрицания иностранной, и главным образом еврейской, медицины и неприятия учения о первородном грехе. Аутсайдеров от медицины, «всех тех оккультистов, обманщиков и шарлатанов, которые охотно ссылаются на него (Парацельса)», Конти разбивает в пух и прах. Фюрер имперских врачей именует Гиппократа и Парацельса двумя выдающимися архиврачами в истории медицины. «Настоящий врач, – читаем мы в статье, – всегда будет почтительно относиться к учению и советам Гиппократа, который, коль скоро он был природным греком, связан с нами в расовом отношении. Однако сегодня немецкие врачи по праву отдают предпочтение Парацельсу. Он сумел совершить настоящий прорыв к подлинному практическому знанию. И мы знаем, что Парацельс фон Гогенгейм был истинным немцем».

Наряду с выспренными фразами о немецком патриотизме Парацельса (в статье ни разу не упоминается о швейцарском происхождении Гогенгейма) и обязательным акцентированием его антисемитизма в центре внимания Конти находятся три вещи: подчеркивание важности практики и эксперимента, отрицание любых форм альтернативной медицины, уклоняющихся от немецкой медицинской идеологии, и, наконец, острая полемика с христианской религией. Вводя в текст многочисленные цитаты, надерганные из богословских сочинений Гогенгейма, Конти, не смущаясь, фальсифицирует идеи Гогенгейма и выставляет его ярым противником догмата о первородном грехе. Чудовищному искажению подвергаются комментарии Гогенгейма на отдельные псалмы и объяснение им десяти заповедей. [493] Ссылаясь на Гогенгейма, Конти полемизирует с христианским отношением к девственности, которая занимает почетное место в системе ценностей католической церкви. Нападая на «церковно-монастырскую идеологию», он возвышает «благословенные Богом брак и рождение детей» [494] .

К счастью, уродливый культ Парацельса в эпоху национал-социализма не повлиял на степень интенсивности научного интереса к этой исторической фигуре в период после окончания второй мировой войны. Четко осознавая ошибки прошлого и неуклонно следуя принципу научного историзма, исследователи начали скрупулезную источниковедческую работу, которая продолжается вплоть до сегодняшнего дня. В ходе нее были серьезным образом уточнены и скорректированы представления о Парацельсе, запущены масштабные исследовательские и издательские программы. В частности, нельзя не обойти вниманием издание второй части общего собрания сочинений Парацельса. «Богословские и религиозно-философские тексты» были изданы при участии Иоганна Даниэля Ахелиса, Генриха Борнкамма, Дональда Бринкманна, Пауля Дипгена, Герхарда Айса, Эрвина Метцке, Вальтера Митцки и ведущего исследователя творчества Парацельса Курта Гольдаммера. На несколько десятилетий центром изучения Парацельса стал Марбургский университет. Несмотря на титанические усилия, издание отдельных томов второй части осуществится, по всей видимости, только в XXI столетии. Серьезные и высококвалифицированные исследования продолжают появляться на страницах регулярных научных изданий Швейцарского общества Парацельса (Nova Acta Paracelsica, с 1944 года), Международного общества Парацельса (Зальцбургские труды по исследованию Парацельса, с 1951 года) и начатой Куртом Гольдаммером серии «Космософия». Автором последней работы «De invocatione Beatae Mariae Virginis» («Парацельс и почитание Девы Марии»), вышедшей в рамках этой серии, является Катарина Биггер. Эта работа, которую отличают научное препарирование автором сложных по структуре и содержанию источников и взвешенные комментарии, стала важным звеном в изучении истории Реформации и католицизма и заняла достойное место в ряду серьезных работ по мариологии и гендерной истории. Значительным явлением послевоенного периода можно назвать появление публикаций, авторов которых нельзя отнести ни к ученым фанатам Парацельса, ни к дилетантам сомнительного качества. Отрадно видеть, как историки, вооруженные критическим методом и не причисляющие себя к парацельсистам, скрупулезно исследуют тексты источников и приходят к интересным и обоснованным выводам. На этом фоне парацельсизм, покрытый эзотерическим туманом и скомпрометировавший себя серьезными идеологическими просчетами, как философско-научная позиция не имеет будущего.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});