Сталин. Большая книга о нем - Сборник

А поскольку молодой Иосиф Джугашвили сам подумывал о псевдонимах и придумывал их себе в 90-х годах, то его память, конечно, зафиксировала как пример, когда Евгений С. стал С. Евгеньевым. Прозрачно, даже ужасно тривиально, примитивно. Без всякой фантазии. И так выбирает себе псевдоним «писатель, литератор, журналист»? Нет, такой ход не для него. Уж лучше оставаться Сосело или Давидом, а тем более – К. Като!

Когда осенью 1912 г. Коба приехал в Краков, а затем в Вену и стал работать в местных библиотеках, изучая не только национальный вопрос, но и его теории, а также знакомясь с зарубежной русской революционной прессой, в том числе и с троцкистскими статьями, направленными против созыва Лениным Пражской конференции, ему попался на глаза среди вороха этих изданий и русский листок «Социалист-революционер» № 4 за 1912 г., издаваемый в Париже правыми эсерами.

Там он с удивлением обнаружил статью С. Евгеньева, представляющую собой обзор истории революционного движения на Кавказе и особенно в Грузии. Обзор был поверхностен и неточен в смысле дат, хронологии и лиц.

Об этом Коба мог судить лучше, чем кто-либо другой, ведь он сам был участником многих событий. Он быстро определил, что информатором С. Евгеньева мог быть кто-то из грузинских меньшевиков, скорее всего Ной Жордания. И его память сразу «выдала» автора этой статейки. Как живой «всплыл» в памяти титульный лист «Вепхис ткаосани» – Евгений Сталинский! Ба! Вот это находка! Вот это счастливый случай! Коба не был чужд мистике чисел, как и всякий восточный человек. Он сразу же сопоставил: 1879–1889–1912 гг. – какое совпадение юбилейных дат! Ведь это же буквально «перст божий» указывает ему, как решить вопрос со своим будущим псевдонимом! Его острый взор сразу же отсек ненужное и опошленное бундовцами окончание – «ский», засек двуслоговость оставшегося корня Ста-лин и с удовлетворением отметил, что его смысл, строгая форма и русское обличье вполне отвечают тому, что он ищет. Еще одна удача, и снова – в 1912 году, в его, теперь уже Сталина, решающем жизненном году!»

Часть III. Сталин в зеркале памяти

(Лобанов М. Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи)

Глава 1. Аллилуева А.С

Отрывки из «Воспоминаний»

Аллилуева (Реденс) Анна Сергеевна (1896–1964) – сестра Надежды Аллилуевой, второй жены И. Сталина. Жена чекиста Станислава Реденса, который был расстрелян в 1940 году. В 1946 году вышла в свет ее книга «Воспоминания», вызвавшая гнев Сталина, что в 1948 году обернулось для А.С. Аллилуевой тюремным заключением. Реабилитирована в 1954 г. Вышла из заключения в невменяемом состоянии.

Начинается интересующий нас фрагмент книги А.С. Аллилуевой с рассказа о том, как в конце 1903 года в Баку создавали подпольную типографию. Автор пишет: «Тифлисские железнодорожники сделали для типографии печатный станок. Шрифт тоже достали тифлисцы. Перевезти это имущество в Баку поручили отцу и В.А. Шелгунову. В корзине, которую принес дядя Ваня под Новый год, под пивными бутылками спрятали печатный станок». Станок успешно удалось сохранить среди старых домашних вещей, сложенных на чердаке бабушки.

И, собственно, портрет молодого Сталина: «А накануне отец зашел к одному из товарищей, к Михо Бочоридзе, – в его квартире, в домике у Верийского моста, хранился шрифт. Бабе, родственница Бочоридзе, встретила отца.

– Михо нет дома. Заходи, обождешь! – пригласила она.

Худощавый темноволосый молодой человек показался из соседней комнаты. Бледное лицо с резким изломом бровей, карие испытующе-внимательные глаза кажутся отцу знакомыми.

– Познакомьтесь, – говорит Бабе. – Это Coco».

Coco! Кем он был в то время? Перед нами предстает молодой пропагандист, устраивавший занятия с рабочими прямо в железнодорожных мастерских. Именно Сосо вывел батумских рабочих на демонстрацию.

Отец, конечно, был рад подобной встрече. Он спросил:

– Откуда сейчас?

– Издалека! – многозначительно бросил в ответ Coco.

Затем он немногословно рассказал о том, как из тюрьмы, где ему пришлось провести много месяцев, его выслали в Иркутскую губернию, в село Уда.

Из тюрьмы Сосо решил сбежать. Сделать это было не так просто – стражники не спускали с него глаз. Потом начались морозы. Выждал какое-то время, достал что-то из теплых вещей и ушел пешком. Едва не отморозил лицо. Спас в пути башлык. Сначала добрался до Батума, а потом и до Баку.

Отец, разумеется, рассказывает о бакинских делах, о типографии, о поручении, делится сомнениями: удастся ли ему с Шелгуновым благополучно довезти тяжелый, громоздкий груз – станок, барабан от него и еще шрифт?

Coco спрашивает:

– А зачем вам везти все сразу? Станок действительно велик. Разберите его на части и везите отдельно. Сядьте в разные вагоны и не показывайте виду, что едете вместе. А шрифт пусть привезут потом, другие…

Анна Сергеевна очень хорошо запомнила рассказ отца о его первой встрече с молодым Сталиным. Это было в начале января 1904 года.

* * *

Далее вспоминается 1911 год: «В один из первых сентябрьских дней 1911 года в передней продребезжал звонок.

– Открой, Нюра! – крикнула из соседней комнаты мама.

Я пробежала мимо монтерской, где у телефона разговаривал дежурный, и открыла входную дверь.

– А, Сила! Пожалуйста, заходите!

Я шумно обрадовалась нашему взрослому другу Силе Тодрия, но смолкла, увидев за невысоким Силой кого-то, мне незнакомого. В черном пальто, в мягкой шляпе, незнакомец был очень худощав. Когда он вошел в переднюю, я рассмотрела бледное лицо, внимательные карие глаза под густыми, остро изломанными бровями.

– Папа дома? – спросил Сила. – Мы к нему с товарищем.

– Скоро должен вернуться. Входите! Мама в столовой, – пригласила я.

Они оба прошли в комнату, и, здороваясь, Сила сказал маме:

– Познакомься с товарищем – это Coco!»

Тогда А. Аллилуева не решилась пройти в столовую, потому что Сила, приглушив голос, о чем-то заговорил, и она поняла, что ей вряд ли стоит присутствовать при разговоре.

Близился обед, но папа все еще не возвращался. Товарищи оставались в столовой. Сила перелистал книги, над чем-то посмеялся. Тот, кого он назвал Coco, продолжал читать газеты, лежавшие на столе. Из-за притворенной двери доносился его чуть глуховатый голос, коротко и неторопливо о чем-то спрашивавший Силу.

«Папа пришел позже и обрадованно поздоровался с гостями. Он долго пожимал руку Coco и что-то сказал ему и Силе. И глуховатый голос раскатисто и насмешливо произнес:

– Ну вот… везде вам они мерещатся!

– А посмотрите сами в окно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});