Гимн неудачников - Eugene

— Ты собираешься меня здесь бросить?!

Наедине с этим отродьем фотосинтеза и Бездны? Да отпусти меня, нечисть драная! Как ты смеешь, я же твой повелитель…

Вот почему у кого-то жизнь — легкая прогулка, а у меня — вечный бег на выживание сквозь полосу препятствий? Ученик магистра шел сквозь развалины так уверенно, как будто провел тут всю жизнь, а я плелся следом, собирая на себя все ямы, путаясь в ниморской лозе и последовательно призывая чужой здравый разум, Зверя-из-Бездны и на помощь. В историческом разрезе от Холла Томаи остались одни проблемы, а все остальное укрыла ниморская лоза и аномальная трава в рост человека. Они заодно, я уверен. Да тут заговор! Лес и Нимора объединились против меня…

— Ты не можешь этого сделать!

— Почему?

— Тут опасно!

— Разве тебе что-то угрожает? — Эжен пересек дорогу (короткая передышка перед новым испытанием) и вновь углубился в заросли. Счастливая звезда лунатиков, безумцев и белых магов светила ему в пустоте транса, не давая сбиться с верного пути.

Я раскинул руки, пытаясь охватить масштаб угрозы, и случайно попал по вылетевшей из засады стрекозе:

— Они, все!

— Не пугай зверюшек.

Зверюшек? Да я об нее руку отбил…

— Ты же белый маг!

— А ты друид.

Карма. Припомнил-таки.

От плана, по которому строились лаборатории, осталось не больше, чем от самих лабораторий. По крайней мере, я не улавливал никакой логики в то тут, то там раскиданных зданиях, а потом трава поднялась еще выше, надолго затмив белый свет. На первую яблоню я наткнулся случайно, налетев на полусгнивший серый ствол и перепугавшись до полусмерти, а потом вестники передовой селекции стали попадаться все чаще. Шовалла — Яблоневый Сад — оправдывала свое название. Так и виделось, как ниморские ученые прогуливались под сенью своих бесчеловечных экспериментов и обсуждали, чтобы такого еще сотворить на память потомкам. Вот только искореженные высохшие деревья были мертвы; в отличие от тех, что росли за границей, они никогда не цвели и уже не зацветут.

Рощицу я преодолел с рекордной скоростью, отцепляя от одежды репейник, выцарапывая из волос пушинки и отплевываясь от горького сока. Такое ощущение, что вся живая природа разом прониклась ко мне теплыми чувствами и мечтала отхватить себе на память хоть кусочек. Следующий дом выступал из зеленого месива как величественный утес; одна сохранившаяся светло-сахарная стена поднималась на два этажа, глядя на заросли дырками окон. На серые кирпичи не польстился даже универсальный ниморский сорняк, и это значило, что за ними жизни нет вообще.

Зверь знает, как хоть что-то уцелело в бушевавшем здесь когда-то сражении. Гладкая, спекшаяся земля за стеной просела, образовав большую воронку, в центре которой зиял гигантский пролом. Магический удар обнажил перекрытия, колонны, мозаичный пол зала и лестницу, ведущую вглубь, куда уже не проникали солнечные лучи. Над воронкой воздух дрожал, как от жары, а пролом закрывал купол из переливающейся всеми цветами радуги маслянистой пленки.

Черная магия. Смертельная магия. Ура.

Эжен сидел рядом с провалом и разбирал свои вещи на нужные и те, которые на том свете уже не пригодятся. Мои подозрения полностью подтвердились: запасной фонарик он захватил, а вот хоть что-то, хоть немного напоминающее оружие — нет. Прекрасно. Как же еще надо экипироваться, идя в гости к нежити, в самом деле. Выпросить свой нож обратно, что ли…

Наивный белый маг, он еще не подозревал, какое горькое разочарование его сейчас постигнет. Да, мне не хотелось возвращаться к нежити; но загнуться в одиночестве в компании всяких лютиков и ниморской лозы не хотелось больше.

— Ты не знаешь, где находятся врата, — я попытался отыскать для главного и единственного вменяемого аргумента хоть капельку уверенности. Уверенность никак не находилась, а потому мага из поля зрения я старался не выпускать — вырубит из лучших побуждений, и прощай. А кто же знает, что выползет из своих темных логовищ под покровом ночи? Бледные лучи полной луны, неисчислимые орды мрака, и я, с булыжником наперевес… Серьезно, я уже видел улитку… очень большую улитку! И она как-то подозрительно быстро ползла в мою сторону…

— Вот ты мне сейчас и расскажешь, — для образа доброго следователя Эжену не хватало только тисков для пальцев. Я привычно поморщился, чувствуя мысленный приказ, и предельно честно ответил:

— Там был коридор… а потом еще коридор… а дальше не помню.

Ученик помянул Небеса и двинулся ко мне, на ходу снимая цепочку с именным жетоном.

— Насильственное проникновение в чужие мозги преследуется по закону! — я наткнулся спиной на стену, и обреченно спросил: — Почему именно жетон? Он волшебный?

— Он блестящий, — маг крутанул цепочку, заставив серебряную подвеску волчком завертеться вокруг своей оси. — Внимание отвлекает. В глубине земли есть дверь, а за этой дверью — Зверь, потерялся Зверь по тьме, не найти его тебе, чтобы эту дверь открыть, я совью твой путь, как нить, подарю тебе клубок — грохот сердца, шум шагов, потяни за эту нить — кто нашел, тому води…

— Считалка?! — я моргнул, проследив, как жетон совершает последний оборот и останавливается. Эжен слегка покраснел.

В ворожбе слова, как жесты и знаки, всего лишь помогают магу оформить и лучше выразить свое желание — упражнение на концентрацию, так сказать. Быстро подобрать подходящий стишок не так-то просто, но это заклинание больше смахивало не на считалку, а на ритуальный гимн демонопоклонников, с которым человечки в масках отправляли одного из своих на встречу с кумиром. Потерялся Зверь во тьме, отыскать дано лишь мне, бр-р-р…

— Вспомнил?

Я прислушался к внутренним ощущениям и неуверенно кивнул:

— Вроде… ну это там, нужно сначала пойти туда, потом свернуть туда, там еще такая штука… короче, увижу — скажу…

— Понятно.

День помрачнел, как будто солнце закрыло невидимое облачко; тревожный зябкий ветерок пробежался по траве, поникли лютики, кузнечики умолкли, радужный пузырь над провалом вздулся и опал, а темный зев стал ближе, готовясь прыгнуть под ноги и поглотить новую жертву. В этот миг я понял, что меня потащат в подземелья, даже если я буду упираться и орать благим матом.

— Не отставай, не шуми и делай все, что я скажу, — Эжена перспектива играть с умертвиями в прятки с таким довеском радовала еще меньше, но отступать он и не подумал. И я с огромной неохотой признавал, что таки да, он снова прав. В конце концов, чем трястись и ждать, пока умертвия придут за нами, не лучше ли их порадовать и прийти за ними? Э-э-э… в смысле, вряд ли Ильда ожидает, что мы вернемся, а значит, есть шанс проскочить по самым фонящим магией местам, в надежде, что с подболотной лодкой и дальше маг как-нибудь разберется. Небольшой такой шансик… Карма! Убеждай себя, не убеждай, при одной мысли, что снова придется бродить по холодным коридорам, рядом с голодными мертвецами, ноги начинали дрожать и подгибаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});