Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

По дыханию Ребекки он понял, что она еще не спит, и посмотрел на нее. Она, вытянувшись, лежала, все так же окутанная лунным светом, рядом с ним, такая же прекрасная, как статуя, и, несмотря на их недавнюю бурную близость, казалась бесконечно далекой. Это было ужасно: они еще никогда не любили друг друга так страстно и так искренне, как сегодня, однако у Штефана почему-то возникло чувство, что он обманул Ребекку.

— Что с нами происходит, Штефан? — нарушил тишину голос Ребекки. — Что… это такое?

Штефан тихонько, чтобы не разбудить Еву, приподнялся на кровати и еще раз скользнул взглядом по телу Ребекки. То, что он увидел, и было ответом на ее вопрос. Тело Ребекки было безупречным. На ее коже не было ни малейшей царапины. От тех бесчисленных ссадин, ушибов и синяков, которые появились на ее теле во время бегства из больницы, не осталось и следа. А еще она выглядела намного моложе, и это было удивительнее всего. Таинственные чары, воздействию которых она подверглась, не только невообразимо обострили ее чувства, но и, по всей видимости, привили ее телу фантастическую способность к регенерации. Но эти чары вовсе не защищали ее от старения. То, что Ребекка казалась теперь намного моложе, объяснялось излучаемой ею жизненной силой. Она еще никогда не выглядела такой здоровой, как сейчас. Ее тело излучало энергию с такой интенсивностью, как будто это было нечто материальное, и Штефан не только чувствовал эту энергию — она придавала ему силы. Он подумал — отнюдь не с насмешкой, а совершенно серьезно, — что они, возможно, постепенно превращались в своего рода вампиров, которые питаются не кровью, а жизненной энергией других людей.

Не отвечая на вопрос Ребекки, Штефан сел на кровати, спустил ноги на пол и оделся. Он почувствовал, что у него изменилось даже отношение к одежде: она уже не казалась ему чем-то естественным и необходимым, а, наоборот, вызывала ощущение чего-то лишнего и даже неприятного. Ткань, из которой была сшита одежда, воспринималась его кожей как нечто чужеродное.

Штефан встал и подошел к окну. Ребекка посмотрела ему вслед. Он услышал, как повернулась ее голова на подушке, и невольно спросил себя, стали ее органы чувств такими же невероятно восприимчивыми, как и его. Ему почему-то хотелось верить, что нет. Его невероятная способность воспринимать малейшие звуки и запахи и особенно его новые рефлексы за последние дни несколько раз спасали ему жизнь, однако Штефану казалось, что он рано или поздно просто не выдержит такого мощного потока новых ощущений. В конце концов, он всего лишь человек и его сознание создано таким образом, чтобы обрабатывать информацию, поступающую от органов чувств человека, а не хищного зверя.

Из окна открывался вид на вымощенную плитками площадку перед гаражом, а еще просматривалась подъездная дорога к гаражу от ворот и кусочек сада. Освещение, которое Роберт включил, будучи на улице, при помощи пульта дистанционного управления, теперь было в основном погашено. Штефан подумал, что Роберт, наверное, специально выключил свет. Понаблюдав за двором, Штефан понял, для чего он это сделал. Из кустов рядом с воротами появился человек в темной одежде, внимательно осмотрел улицу и снова исчез в своем укрытии. Со стороны он казался всего лишь тенью. Теперь, когда Штефан его уже заметил, он мог разглядеть контуры его фигуры, как будто поймал ее внутренним радаром и теперь уже не выпускал из зоны видимости. Для обычных людей, не обладающих сверхвосприимчивыми органами чувств, этот человек-тень был вообще невидим. Возможно, нанятые Робертом телохранители не зря получали свои деньги.

Тем не менее Штефан от их присутствия вовсе не ощущал себя в безопасности. Тот враг, который таился в темноте, находился вне пределов человеческого восприятия.

— Почему ты не отвечаешь? — спросила Ребекка.

Штефан подумал, что она очень терпеливая: с тех пор как она задала свой вопрос, прошло уже три или четыре минуты.

— Потому что тебе не понравится мой ответ, — сказал он.

Он произнес эти слова так тихо, что Ребекка вряд ли смогла бы их услышать. Он даже не был уверен в том, действительно ли эти слова слетели с его губ или он просто мысленно произнес эту фразу, но так и не озвучил ее. Уже в следующую секунду он страстно мысленно стал умолять Господа, чтобы Ребекка ничего ему больше не говорила.

— Нет, я хочу это знать, — настаивала Ребекка. — С чего ты решил, что мне это не понравится?

Слова Ребекки явились окончательным — черт возьми, окончательным! — подтверждением того, что он вовсе не тронулся рассудком и что весь этот кошмар происходит с ним на самом деле.

Тень возле ворот снова зашевелилась. Штефан невольно подумал, что для охранника, которому необходимо оставаться как можно более незаметным, этот парень ведет себя довольно неуклюже. Однако надо было иметь в виду, что охранник думает и действует как обычный человек, а не как он, человек с обостренным восприятием. Кроме того, на улице, наверное, было очень холодно, а потому охранник мог оставаться абсолютно неподвижным лишь очень недолго. Так или иначе, Штефан решил, что уж лучше не будет ложиться спать вообще.

Он почувствовал, что в нем произошло еще одно изменение: он без особого труда мог сконцентрировать часть своего внимания на том, что происходило на улице, не упуская при этом из виду Ребекку. Это было очень полезное качество, ведь в темноте могли притаиться враги. Штефан чувствовал, что эти враги приближаются к дому Роберта.

— Я не знаю, — соврал он. — По-видимому, в той долине с нами что-то произошло.

Ребекка поднялась с кровати. Зашуршав материей, она натянула на себя ночную рубашку и куда-то пошла, но не к окну. Тем не менее Штефану не составило большого труда определить ее местонахождение в комнате. В первое мгновение ему даже показалось, что он чувствует запах ее духов, но затем он понял, что это просто ее естественный запах.

— Но ты не знаешь, что именно, — сказала Ребекка и вздохнула. — Это я во всем виновата. Мне не нужно было доверять этому чертову Уайту.

— Дело вовсе не в Уайте, — возразил Штефан.

Так же, как и не в русских. Люди Баркова, возможно, по-прежнему представляли для Штефана и Ребекки большую опасность, но отнюдь не они были их главной проблемой.

— Конечно, не в нем, — насмешливо произнесла Ребекка. — А в чем же тогда?

Штефан бросил еще один настороженный взгляд на улицу: там все было по-прежнему и лишь охранник у ворот, все больше страдая от холода, теперь безостановочно двигался. Штефан повернулся к Ребекке, посмотрел на нее пристально и показал на кровать, вернее, на Еву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});