Россия на историческом повороте: Мемуары - Александр Керенский

Сразу после этого я отправился к послу США Дэвиду Фрэнсису и попросил его направить президенту Вильсону телеграмму со словами благодарности в связи с неучастием Соединенных Штатов в этом недружественном акте.

На следующий день Терещенко направил нашим дипломатическим представителям в Париже, Лондоне и Риме две шифровки следующего содержания: «1. Французский, английский и итальянский послы выразили желание быть принятыми совместно министром-председателем и сделали ему сообщение, в котором указывают, что последние события внушают опасение в силе сопротивления России и в возможности для нее продолжать войну, вследствие чего общественное мнение в союзных странах может потребовать от своих правительств отчета за материальную помощь, оказанную ими России. Для того чтобы дать союзным правительствам возможность успокоить общественное мнение и внушить ему вновь доверие, русскому правительству надлежит доказать на деле свою решимость применить все средства в целях восстановления дисциплины и истинного воинского духа в армии, а равно обеспечить правильное функционирование правительственного аппарата как на фронте, так и в тылу. Союзные правительства выражают в заключение надежду, что русское правительство выполнит эту задачу, обеспечив себе таким путем полную поддержку союзников.

2. Министр-председатель в своем ответе трем послам отметил, что Временное правительство примет все меры к тому, чтобы шаг их не получил в общественном мнении страны истодкования, способного вызвать раздражение против союзников. Он указал при этом, что нынешнее тяжелое положение России в значительной степени обусловлено наследием прошлого режима, правительство которого встречало в свое время за границею поддержку и доверие, быть может, не отвечавшие его заслугам.

Он обратил также внимание на опасные последствия, которые влечет за собой колебание союзников в деле снабжения нашей армии военными припасами, причем результаты таких колебаний сказываются на фронте через два-три месяца после того, как они имели место. В отношении войны, то А. Ф. Керенский указал, что на нее в России всегда смотрели и смотрят как на общенациональное дело, а потому он считает излишним настаивать на жертвах, понесенных русским народом.

Империализм центральных держав представляет наибольшую опасность для России, и борьба с ним должна вестись в тесном единении с союзниками. Россия, более других потерпевшая от войны, не может закончить ее, не обеспечив своей территориальной неприкосновенности и независимости, и будет продолжать борьбу, каково бы ни было международное напряжение. Относительно мер к восстановлению боевой способности в армии, министр-председатель указал, что эта задача приковывает все внимание правительства и что сегодняшняя поездка в Ставку его военного министра и министра иностранных дел вызвана именно необходимостью разработки соответствующей программы. В заключение А. Ф. Керенский отметил по поводу коллективного характера выступления послов, что Россия все же является великой державой».[246]

Эти телеграммы вызвали переполох в правительствах союзных стран. Через несколько дней представители России сообщили в телеграммах о своих встречах с министрами иностранных дел в столицах трех союзных держав. Наиболее полным и содержательным было сообщение нашего поверенного в делах в Лондоне Набокова о его встрече с министром иностранных дел Англии А. Дж. Бальфуром: «Согласившись на Вашу телеграмму за № 4461, я сообщил Бальфуру о ее содержании. Я напомнил ему, что в начале августа на последней межсоюзнической встрече состоялся обмен мнениями о совместном демарше послов в Петрограде и что тогда при поддержке Томаса я смог убедить союзников в несвоевременности и вреде такого шага. Я сообщил Вам об этом в телеграмме за № 620. Крайне прискорбно, сказал я Бальфуру, что мне заранее не сообщили о готовящейся акции. Бальфур заявил, что общественность о ней не будет информирована. Строго конфиденциально он сообщил, что лично выступил против такой идеи и сожалеет, что миссия передать заявление вашему правительству легла на Британского посла, как дуайена дипломатического корпуса. Обратите внимание, сколь неуклюже Бальфур пытается «снять с себя ответственность» и взвалить ее на плечи других союзников, из его тщательно подобранных слов я сделал вывод, что сама инициатива исходит не отсюда. Союзники, как я полагаю, осознали свою ошибку, и считаю, что, чем скорее об этом прискорбном инциденте можно будет забыть, тем лучше…»

Терещенко направил русскому послу в Вашингтоне специальное уведомление следующего содержания: «Сегодня министр-председатель принял послов Англии, Франции и Италии, которые от имени своих правительств сообщили о необходимости принять меры для восстановления боеспособности армии. Такой шаг не мог не произвести на Временное правительство крайне неблагоприятного впечатления, учитывая особо то обстоятельство, что наши союзники полностью осведомлены о неустанных усилиях правительства при ведении войны против нашего общего врага. Прошу вас Строго доверительно передать Лансингу, как высоко Временное правительство оценило воздержание американского посла от участия в упомянутом коллективном шаге».

Как выяснилось, уверенность Набокова в том, что союзники осознали свою ошибку, оказалась безосновательной. Изменений к лучшему в отношении союзников к новому, демократическому правительству в России не произошло. Союзники были полны решимости не поддерживать с Россией связей, основанных на доверии и дружбе, до тех пор, пока власть не перейдет к сильному военному диктатору. Американцы также сделали выбор в пользу такой политики, которая толкнула Россию к Брест-Литовску и привела всю Европу к последующим потрясениям. Следующее описание перемен в поведении Америки, сделанное американским исследователем, в комментариях не нуждается: «В августе 1917 года Соединенные Штаты приняли решение отказать в поддержке рожденной мартовской революцией России до тех пор, пока «нормальный процесс» брожения не кончится и не будет восстановлен порядок «неограниченной военной властью». Эта политика, детище апатии и отсутствия проницательности, в дальнейшем получила новый стимул в убеждении, будто Керенский слишком обхаживает радикалов, в уверенности, будто «мы с этим поделать ничего не можем», и в выводе, будто «положит этому конец какая-нибудь сильная личность».

Игнорируя многочисленные предупреждения самых различных лиц о том, что такая политика представляет огромную угрозу Соединенным Штатам, американцы придерживались этого курса вплоть до того времени, когда в ноябре 1917 года большевики захватили власть.[247]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});