Революция. Как построить крупнейший онлайн-банк в мире - Олег Тиньков

Так, довольно быстро я вошел в переговоры с самым знаменитым инвестбанком мира. В тот период Goldman Sachs уже вкладывал в России, в частности, в коллекторское агентство Евгения Бернштама «Секвойя».

Глава фонда Goldman Sachs Special Situations Джулиан Салисбури (Julian Salisbury) приехал ко мне в офис в феврале. Я ему сунул бизнес-план, он полистал и сказал: «Да, круто». Уже в апреле мы подписали term sheet (предварительные условия сделки), а дальше началась юридическая экспертиза.

К несчастью, в июле в США грянул кризис. Выяснилось, что бумаги, выпущенные под ипотеку и оцененные рейтинговыми агентствами как супернадежные, на самом деле покрывают мусорные кредиты, которые никогда не будут отданы.

В августе мне позвонил Джулиан:

– Олег, вот начался ипотечный кризис. В экономике все плохо. Мы теперь боимся инвестировать.

– Джулиан, мы же провели такую большую работу! Вы все проверили, понимаете, что модель рабочая.

– Банки сейчас страдают…

– Это они в Америке страдают, а у нас в России рынок кредитных карт даже не начал развиваться.

– Да, Олег, ты прав, но пойми меня, в такие времена фонды должны закручивать гайки.

– Мы уже вложили столько сил и времени в эту сделку, и не такая большая сумма, чтобы сдавать назад.

В таком режиме мы разговаривали минут тридцать. Я нервно ходил вокруг бассейна своей виллы Le Palme в Форте-дей-Марми и плохо представлял, что будет, если сделка, на которую так надеялся, сорвется.

Но все оказалось не так страшно. По сути, Джулиан, понижал цену. Goldman Sachs собирался заплатить 15 миллионов долларов за 10 процентов, а в итоге мы сошлись на 10 миллионах плюс опцион еще на 5 процентов по немного более высокой цене. Используя ситуацию, они получили дисконт, но я все равно был доволен. На тот момент я вложил в банк 60 миллионов долларов, а они входили по оценке 100 миллионов, то есть моя доля сильно выросла в цене, а с учетом реализации опциона они вошли по оценке 133 миллиона долларов. С позиции сибирского предпринимателя, что называется «от сохи», более чем неплохо. Ведь существовал лишь бизнес-план, пусть и подкрепленный исследованиями Boston Consulting Group и MasterCard Advisors.

После подписания сделки 1 сентября в лондонском офисе Goldman Sachs на Флит-стрит в корпоративном баре Джулиан взял бутылку дешевого шампанского, налил по бокалу и сказал:

– Знаешь, Олег, я уверен, что у тебя все будет круто.

– Почему? Даже я до конца не уверен.

– В мае мы с тобой в машине проехали этап Джиро д’Италия из Камайоре до Генуи.

– Отличный этап! Чинкве Терре – одно из красивейших мест в Италии.

– У твоей велокоманды так хорошо выстроена логистика. Все работает как часы: гонщики, механики, массажисты, менеджеры. Этот караван ездит из города в город – и никаких сбоев. Ты умеешь делать бизнес на деталях.

– Ну, это, наверное, не моя заслуга…

– Если ты смог организовать такую команду, то банк и подавно построишь. Для меня именно это стало триггером в принятии решения.

Так в очередной раз велоспорт помог мне в жизни, как в Ленинске-Кузнецком, когда секция отвлекла от небезопасных дворовых развлечений, а выезды на сборы дали первый бизнес-опыт. Из Средней Азии я привозил и продавал в Сибири дефицитные товары: мохеровые шарфы, джинсы, кроссовки и даже хоккейные клюшки.

С Goldman Sachs мне сильно повезло. Я получил не только необходимые в тот момент деньги, но и партнера, давшего связи, технологии, ноу-хау. Связи понадобились уже через несколько месяцев.

В сентябре поступили деньги, а в октябре мы размещали первый выпуск рублевых облигаций. Эта драматическая история с настоящими слезами на наших с Оливером глазах подробно описана в книге «Я такой как все». Если кратко, нам мало кто верил. Даже организатор выпуска, банк «КИТ Финанс», отказался покупать бумаги, а я навсегда поссорился с его главой Александром Винокуровым. Из объема выпуска в 1,5 миллиарда рублей с грехом пополам мы привлекли 400 миллионов рублей – копейки по меркам карточного бизнеса.

Свободные деньги в банке заканчивались. Мы перестали выдавать кредитки и задерживали зарплаты топ-менеджерам. И в этот кризисный момент Goldman Sachs предоставил в долг еще 20 миллионов долларов. Джулиан сразу предупредил: «Олег, больше не звони и не проси. Распорядись этими деньгами как последними». Долг стоил 18 процентов годовых, да еще и с варрантами, но они в итоге спасли компанию.

У Goldman Sachs репутация мировой закулисы. Люди думают: в этом банке знают больше, чем в других. Когда следующие инвесторы видели Goldman Sachs, они легче шли на контакт. К кредиту с варрантами присоединились шведский фонд Vostok Nafta и американский хедж-фонд Blue Crest.

Еще позже в ресторане Аркадия Новикова «Недальний Восток» прошла встреча с Лукасом Лундином, главой фонда Vostok Nafta. Не торгуясь, Лукас согласился купить 15 процентов за 30 миллионов долларов. Таким образом, в 2008 году банк оценивался уже в 200 миллионов.

Помимо денег Goldman Sachs дал экспертизу. Так, Ион Дактоглу, англичанин, но грек по происхождению, помог построить отчетность, познакомил с инвесторами, научил правильно делать презентации.

Конец ознакомительного фрагмента.