Лжесвидетель - Далия Трускиновская

Он всю жизнь полагал, что творческому человеку приличествуют патлы.

Ухоженные, но ни в коем случае не прилизанные и залакированные патлы, не так, чтобы ложились на плечи, а пальца на три покороче. Отважившись на хвост, Артем примерно месяц не подстригал их, хотя уже полагалось. И хвост образовался, хотя не слишком роскошный, и даже возникла крамольная мыслишка расчесать волосы на пробор.

– Ну что, зловредный тип? – спросил он Арго. – Одобряешь?

Пес положил голову на хозяйские колени. Он одобрял решительно все.

Лицо в зеркале Артему понравилось. Ну да, не мальчик. Но еще вполне и вполне. Но вот только хвост требовал… требовал… чего-то такого он требовал этакого…

Артем всегда придирчиво относился к одежде. Даже свитера выбирал тщательно. А уж рубашку с галстуком к костюму – о-о, это был взлет творческой фантазии!.. Хвост требовал галстука с каким-то зигзагом. Артем стал вспоминать, есть ли в его коллекции что-то подходящее, и тут в дверь постучали.

– Артем, тебя на вахте ждут!

– Скажи – сейчас!

Натянув джинсы и напялив свитер, Артем взял Арго на поводок, прихватил мешок с кое-каким имуществом, которое собирался в общаге постирать, и понесся к вахте.

Там его ждал Киреев.

– Сейчас вас к Буравскому отвезу, – деловито сказал бизнесмен.

– Я и сам за рулем.

– Так вы же с ним в кабак поедете! Какой руль после кабака? А потом он вас доставит куда захотите.

– Тоже верно. Только мне переодеться надо. И пса выгулять.

Киреев явно нервничал.

– Это долго?

– Общага тут рядом. А пес дисциплинированный.

Владелец крупной недвижимости, ожидающий, пока клоунская собака сделает на газоне свои собачьи дела, – эта картинка была наслаждением для Артемова взора.

– А мне и пяти минут хватит, – сказал он уже у дверей общаги. – Костюм надеть и деньги взять.

– Какие деньги? – бизнесмен изобразил неподдельнейшее возмущение. – Да вы что? Вы – гость, о деньгах нет и речи. Да меня засмеют, если я вам платить позволю.

И тут Артем понял – след взят четко!

Его – ПОКУПАЮТ!

И покупают элегантно. С многообещающей улыбкой. Мол, вот тебе ресторация, вот тебе баба, играйся, только забудь напрочь о блондинке в окошке! Артем подумал, что если в какой-то стране, как он много лет назад вычитал в книжке, были профессиональные свидетели, то он, похоже, становится профессиональным лжесвидетелем.

И, что характерно, его покупают не пошло! Даже по-своему деликатно. Его делают своим. Лицом, приближенным к Большому Бизнесу. Гостем Большого Бизнеса.

Однажды, в те времена, когда писать в газетах дозволялось лишь об «отдельных недостатках» и «некоторых товарищах», Артем, к огромному своему восторгу, вычитал в начале фельетона примечательную фразу: «Палка иногда бывает о двух концах». Так вот, его вхождение в местный мир Большого Бизнеса было ярко выраженной палкой о двух концах. Ведь Забелин:

Киреев и тот же Буравский потом годами будут рассказывать, как квасили в каком-нибудь местном «Монте-Кристо» или «Монмартре» вместе с кинозвездой!

Не так уж часто в город заявляются лауреаты заграничных кинофестивалей…

Прелестная, трогательная, взаимовыгодная ситуация. Все блистательно – кабы не убийство главы телекомпании «Сюжет» Сергея Кузьменко.

Ну что же… Артем никого за язык не тянул. Если Забелин с Киреевым хотят угостить его ужином и познакомить с красивой женщиной – отказываться просто смешно.

– Ну, тогда я вам хоть пригласительный в директорскую ложу сделаю для супруги и деток. А потом деток за кулисы свожу, с живым медведем познакомлю.

Артему было безумно любопытно – есть ли у Киреева семья. Но бизнесмен постучал ногтем по циферблату дорогих часов и ничего не ответил.

* * *

– Не хочу заезжать, там у них полчаса разворачиваться надо, – сказал Киреев, притормозив у поребрика. – Видите подворотню? Ступайте все прямо, прямо, пройдете два двора, в третьем повернете налево, и тут вам будет дверь в подвал. Войдите, скажите охраннику, что от Киреева, а я сейчас позвоню Гене, чтобы сам вышел встретить. Вам немножко подождать придется, у них сегодня завоз товара, ему самому нужно присмотреть…

Артем пошел указанным маршрутом.

Дворы были – настоящие каменные мешки, ни деревца, ни травинки, да и не уцелели бы деревце с травинкой, столько там стояло машин. Очевидно, подлинная деловая жизнь города разворачивалась не на роскошном проспекте, а в таких вот закоулках, и дом возле кладбища еще был не самым худшим вариантом.

Артем вошел куда велено и был остановлен восьмипудовым дядькой – из тех, на ком пахать можно и даже нужно, а они вот сидят у разнообразных входов со зверскими рожами, всем видом своим говоря: «Я – Великая Китайская Стена!» Дядька буркнул что-то на нечеловеческом языке, и тут же в глубине коридора показался вполне приемлемый мужской силуэт.

– Серый, это ко мне!

– Проходите, – уже по-человечески приказал охранник.

Гена Буравский оказался тридцатилетним атлетом, именно атлетом, а не «сытым», вроде Забелина с Киреевым. Когда Артем, обогнув охранника, оказался перед ним, он уставился на Артема как на привидение – и как еще прикажете атлету смотреть на длинного, тощего, уже вполне сутулого старца, с волосами, выкрашенными перекисью водорода?

А Артем смотрел на него с интересом.

Красивых мускулистых мальчиков в цирке он навидался – будь здоров. Во всех групповых акробатических номерах есть такая должность – «нижний». Обычно это крепкие и тяжелые мужики с мощными плечищами и шеяками. «Нижний» – тот, на ком выстраивают сложноразветвленную пирамиду из десяти человек.

Еще «нижний» держит, искривившись, на одном плече увесистый перш длиной в шесть метров и мелко переступает, чтобы тот, кто выделывается на верхушке перша, не сверзился. В общем, должность, не требующая особого интеллекта, и за всю свою жизнь Артем видел только одного «нижнего», который был руководителем здоровенного аттракциона «Русская тройка» и даже вошел в цирковую энциклопедию. Но тот начинал свою карьеру вообще конным жонглером, а звали его – Николай Ольховиков.

Цирковые мускулистые мальчики редко выбивались в люди. Артем полагал, что в мире бизнеса им тоже светит разве что должность начальника охраны. Но у Гены Буравского были живые, умные, ясные глаза. И неподдельная благожелательность на физиономии.

К тому же, парень явно имел чувство юмора. По его невольной улыбке Артем сразу сообразил – Буравский живо представил себе, как везет эту старую хвостатую рухлядь по кабакам в поисках амурных приключений. Однако братцев-домовладельцев и этого красавца, как видно, связывали серьезные обязательства – и по тому, как Буравский согнал улыбку с лица, Артем понял: выполняя просьбу коллег, атлет не только что по кабакам его провезет, не только что доставит с избранницей в подходящее место, но и будет дежурить за дверью с валидолом.

– Добрый день! – сказал Буравский. – Что, интересно? Я сам, когда искал помещение, увидел это – и влюбился! Вот как с девушкой: видишь и понимаешь – моя!

Артем попал, надо полагать, в тот самый бункер, где можно было пережить и атомную войну, и второе пришествие, и гибель галактики.

Был в истории нашей страны занятный период, когда американской бомбы ждали не то чтобы с минуты на минуту, а, скорее всего, в будущем году к Первомаю. Во всяком строящемся здании непременно делали бомбоубежище, причем бомбоубежище такого вида, каким оно могло бы быть во время второй мировой – с длинными скамейками, на которых спасающимся следовало сидеть рядами в ожидании, когда закончится бомбежка. И запасной выход тоже сооружался вполне стандартный – во дворе соседнего дома. Потом оказалось, что на фиг мы сдались этой самой Америке, и бомбоубежища, пригодившиеся разве что для занятий по гражданской обороне, были заперты. Они простояли под замком до того самого времени, пока кому-то сообразительному не пришла в голову мысль: ведь эти врытые в землю помещения без окон и почти что без дверей – идеальные склады!

Идя вслед за Буравским по бетонному коридору, Артем воображал себя разведчиком Кузнецовым или даже самим Штирлицем, угодившим в тайный бункер к Гитлеру. Жаль только, что ни одну репризу на таком сюжете он выстроить не мог, не строить же бункер на манеже, – и фантазия работала вхолостую.

Открылась дверь, толщиной в полметра, не меньше, и тогда лишь хозяин обернулся, приглашая в бетонный кабинет. И улыбнулся вполне обаятельно:

– Вот так мы тут и живем!

– А неплохо, – честно одобрил Артем.

– У меня еще кое-какие дела, вот журналы, вот книги, – он показал на низкий столик, где кипой лежало все это добро. – Ужинаю я обычно в «Арагви» или в «Монтрезоре». «Арагви» – сами понимаете, а «Монтрезор» – это ресторан с историей. Восстановили дореволюционный, название сохранили, меню – как при государе императоре.